Мид ссср 1957 1985. Андрей Громыко: биография, личная жизнь, карьера и интересные факты

Андрей Андреевич Громыко - советский государственный деятель, известный во всем в мире дипломат. В течение 28 лет возглавлял Министерство иностранных дел СССР. 19 июля 2009 года исполняется 100 лет со дня рождения Андрея Громыко.

С апреля 1953 по февраль 1957 года был первым заместителем министра иностранных дел СССР . В этот же период он был председателем Комитета информации при МИД СССР, созданного для анализа и разработки рекомендаций и оперативных предложений по различным аспектам мировой ситуации.

В феврале 1957 года Андрей Громыко был назначен министром иностранных дел СССР. На этом посту он проработал до июля 1985 года.
В период работы Громыко министром иностранных дел возникали критические международные ситуации, которые могли привести к вооруженным конфликтам между США и СССР, это и напряженность вокруг Западного Берлина в 1961-1962 годах, Карибский кризис в октябре 1962 года, военные конфликты на Ближнем Востоке 1967 и 1973 годов, война во Вьетнаме, события в Анголе, Эфиопии и т. д. Роль Андрея Громыко в том, что вследствие этих конфликтов "холодная война" не переросла в "войну горячую", была большой.

Андрей Громыко внес вклад и в процесс переговоров по контролю над гонкой вооружений как обычных, так и ядерных. В 1946 году от имени СССР Громыко выступил с предложением о всеобщем сокращении и регулировании вооружений и о запрещении военного использования атомной энергии. При нем было подготовлено и подписано немало соглашений и договоров по этим вопросам - Договор 1963 года о запрещении ядерных испытаний в трех средах, Договор 1968 года о нераспространении ядерного оружия, Договоры по ПРО 1972 года, ОСВ-1, а также Соглашение 1973 года о предотвращении ядерной войны.

С марта 1983 года Андрей Громыко одновременно являлся первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. В июле 1985 года он был избран Председателем Президиума Верховного Совета СССР и оставался на этом посту до осени 1988 года, когда по его просьбе был освобожден.

Находясь на дипломатической работе в США и Англии, Громыко собирал научные материалы и по возвращении в Москву опубликовал результаты своих исследований. Под псевдонимом Г. Андреев в 1957 году вышла его книга "Экспорт американского капитала. Из истории экспорта капитала США как орудия экономической и политической экспансии", за которую ее автору была присуждена ученая степень доктора экономических наук, а в 1981 году - книга "Экспансия доллара". В 1983 году опубликована монография Андрея Громыко "Внешняя экспансия капитала: история и современность", которая подытожила многолетнюю исследовательскую деятельность ученого и дипломата по одной из наиболее актуальных проблем политической экономии. За свои научные исследования - Андрей Громыко

Многие возразят мне, если скажут, что последним министром иностранных дел СССР был не Громыко, а Шеварднадзе. В принципе, это верно, но Андрей Громыко был последним лишь потому, что он умер в советскую эпоху. Советский Союз прекратил свое существование через 2,5 года после его смерти. Шевардназде после распада Союза стал президентом независимой Грузии, сменив на этом посту Звиада Гамсахурдию. Громыко был поднят из глубин народной жизни мощным и страшным процессом смены политической элиты, который начался после того, как напирающие снизу на имперскую власть силы национальной буржуазии в союзе с либеральной интеллигенцией, не найдя компромисса, обрушили государство. Тут-то и вышли на свет их неожиданные наследники в лице крестьянский детей, сыновей священников, мелких предпринимателей, нижних слоёв бюрократии и интеллигенции. По оценке министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, Громыко был «великим дипломатом советской эпохи».

По рекомендации Центрального комитета компартии Белоруссии Громыко вместе с несколькими товарищами приняли в аспирантуру при Академии наук БССР, создававшуюся в Минске и готовившую экономистов широкого профиля. В конце 1934 года 25-летний Громыко был переведён в Москву. После защиты в 1936 году кандидатской диссертации по сельскому хозяйству США Громыко направили в Научно-исследовательский институт сельского хозяйства Российской Академии сельскохозяйственных наук в качестве старшего научного сотрудника. В период аспирантуры и работы над диссертацией Громыко углублённо изучал английский язык. В конце 1938 года Андрей Андреевич стал учёным секретарём Института экономики Академии наук СССР, по совместительству читал студентам политэкономию в Московском институте инженеров коммунального строительства. Планировалось направить Громыко на работу учёным секретарём в Дальневосточный филиал Академии наук.

Помимо работы в Институте экономики в 1937-1939 годах Громыко много занимался самообразованием, продолжал изучать экономическую науку по материалам советских и иностранных изданий, штудировал английский язык, читал лекции рабочим и колхозникам, участвовал в соревнованиях по стрельбе и выполнил норму для получения значка «Ворошиловский стрелок», пытался поступить в авиационное училище и стать военным лётчиком, но не был принят по возрасту. В мемуарах «Памятное», вышедших в 1988 году, Громыко ни словом не упомянул о репрессиях 1930-х годов, однако в его биографии, изданной в 2002 году под редакцией тогдашнего министра иностранных дел РФ Игоря Иванова, утверждается, что именно с репрессиями и чистками в Наркомате иностранных дел связан крутой поворот в судьбе Громыко.


В начале 1939 года Громыко пригласили в комиссию ЦК партии, где председательствовали Молотов и Маленков. Комиссия подбирала из числа коммунистов новых работников, которые могли бы быть направлены на дипломатическую работу. Во второй половине 1930-х годов в результате сталинских репрессий в аппарате Наркомата иностранных дел возникла нехватка кадров. В штат Наркомата набирались новые сотрудники, к которым предъявлялись два главных требования: крестьянско-пролетарское происхождение и хоть какое-то знание иностранного языка. В создавшихся условиях кандидатура Громыко идеально подходила отделу кадров Наркомата иностранных дел СССР: он владел английским и свободно читал англоязычную литературу, что уверенно продемонстрировал. Подкупали образованность, молодость, некоторая «простоватость» и приятный мягкий белорусский акцент, с которым Громыко говорил вплоть до своей кончины. Обращал на себя внимание и богатырский рост Громыко - 185 см. «Я стал дипломатом по случайности - объяснял Андрей Андреевич много лет спустя сыну. - Выбор мог бы пасть на другого парня из рабочих и крестьян, а это уже закономерность. В дипломатию вместе со мной таким же образом пришли Малик, Зорин, Добрынин и сотни других».

С учётом недостатка у Андрея Андреевича необходимых знаний и опыта в военных делах одним из неформальных наставников Громыко в дипломатической сфере был начальник Отдела внешних отношений Генерального штаба Вооружённых сил СССР, сотрудник Главного разведывательного управления, генерал-лейтенант Александр Васильев. Когда в 1944 году Громыко возглавлял советскую делегацию на конференции в усадьбе Думбартон-Окс, Вашингтон, США, по созданию Организации Объединённых Наций, генерал-лейтенант Васильев был его консультантом по военным вопросам.
Андрей Громыко был министром иностранных дел 28 лет, с 1957 по 1985 год. Согласно теории холодной войны, по сути дела провозглашенной Уинстоном Черчиллем под аплодисменты Гарри Трумэна, получается, что Громыко был министром "от холодной войны", его пытались демонизировать с помощью пропагандистской этикетки "Господин Нет".

"Господин Нет" возник не в результате "постоянных отказов" министра согласиться с западными предложениями. Такого просто не было. Этот имидж - продукт особой кухни по выработке образов, которые примеряли к нему.
Политическое, дипломатическое и военное противостояние СССР и США осени 1962 года, известное в истории как Карибский кризис, в некоторой степени связано с позицией Громыко в переговорах с американским президентом Джоном Кеннеди. Переговоры о разрешении Карибского кризиса в наиболее острой его стадии, согласно мемуарам советского дипломата и разведчика Александра Феклисова, осуществлялись вне официального дипломатического канала. Неформальная связь лидеров великих держав Кеннеди и Хрущёва была установлена по так называемому «каналу Скали - Фомин», в котором были задействованы: с американской стороны - младший брат президента министр юстиции Роберт Кеннеди и его друг, тележурналист компании ABC Джон Скали, а с советской - кадровые разведчики аппарата КГБ Александр Феклисов (оперативный псевдоним в 1962 - «Фомин»), резидент КГБ в Вашингтоне, и его непосредственный начальник в Москве генерал-лейтенант Александр Сахаровский.

Операция Генерального штаба Вооруженных сил СССР по размещению советских ракет с атомными зарядами на острове Куба в Западном полушарии у побережья США планировалась и осуществлялась под грифом «совершенно секретно». В целях сохранения тайны Хрущёв, по воспоминаниям дипломата Феклисова, пошёл на беспрецедентный шаг: Министерство иностранных дел СССР и его глава Громыко не были поставлены в известность о проведении военной операции у берегов Америки. Ни посол, ни военный атташе в Посольстве СССР в Вашингтоне не имели информации о происходящих событиях. В этих условиях Громыко не имел возможности предоставить американскому президенту Кеннеди достоверной информации о размещении на острове Куба советских баллистических и тактических ракет с атомными боевыми зарядами.


10 июня 1968 года, через год после Шестидневной войны на Ближнем Востоке и вызванного ею разрыва отношений СССР с Израилем, в ЦК КПСС поступило совместное письмо руководства МИД СССР и КГБ СССР за подписями Громыко и Андропова с предложением разрешить евреям эмигрировать. Исходя из гуманистических соображений и желания укрепить международный авторитет СССР, Громыко прикладывал усилия, чтобы в конце 1960-х - начале 1970-х годов политика Советского Союза в отношении репатриации в Израиль смягчилась. Андропов, который никакие «национальные интересы» и престиж государства на мировой арене не воспринимал всерьёз, добился введения порядка, при котором советские евреи, выезжающие на постоянное место жительства в Израиль, обязаны были возмещать расходы за свою учёбу в советских вузах. Громыко возражал, убеждая советское руководство, что такое решение, нарушающее права человека, повлечёт за собой тяжёлый удар по внешнеполитической репутации СССР. Лишь спустя несколько лет Андропов убедился в правоте Громыко, решение «о компенсации за учёбу» официально отменено не было, но как бы забыто и на практике перестало исполняться.

Любопытно, в конце 70-х годов Турция заявила, что рассматривает вопрос о закрытии для военных кораблей Советского Союза проход через Босфор в Средиземноморье.


На это заявление, товарищ Громыко Андрей Андреевич (Министр иностранных дел СССР с 1957г по 1985г) сказал на коктейле в Белом Доме американским журналистам, что для прохода в Средиземноморье Черноморскому Флоту СССР потребуется всего лишь пару залпов ракет. В результате этого появится, кроме Босфора, ещё два прохода в Средиземноморье, но, увы, не будет Стамбула. После этих слов Турция больше никогда не поднимала вопрос о закрытии Босфора для военных кораблей СССР.


Громыко лично вёл наиболее сложные переговоры в США и ООН, чаще всего летал за Атлантику. Больше и охотнее, чем с кем-либо, вёл переговоры с американскими дипломатами. Отмечалось, что Громыко не любил посещать Японию, так как в Стране восходящего солнца всякие переговоры неизменно сворачивали на тупиковую проблему «северных территорий». За 28-летнюю карьеру Громыко ни разу не наносил визиты в Африку, Австралию и Латинскую Америку (за исключением Кубы). В Индии побывал всего один раз.

Громыко принял непосредственное участие в подготовке 22-30 мая 1972 года первого за всю историю советско-американских отношений официального визита президента США в Москву, подписании в ходе встречи Брежнева и Никсона Договора между СССР и США об ограничении систем противоракетной обороны (Договора по ПРО), Временного соглашения между СССР и США о некоторых мерах в области ограничения стратегических наступательных вооружений (ОСВ-1), Основ взаимоотношений между СССР и США. Громыко подготовил первый официальный визит советского лидера в США 18-26 июня 1973 года, где Брежнев подписал с Никсоном соглашение о предотвращении ядерной войны, неприменении ядерного оружия, Договор о сокращении стратегических вооружений. Громыко подготовил также переговоры Брежнева и президента США Форда 23-24 ноября 1974 года в районе Владивостока, по итогам которых было подписано совместное советско-американское Заявление, в котором стороны подтвердили намерение заключить новое соглашение по ОСВ на срок до конца 1985 года. При участии Громыко 18 июня 1979 года в Вене Брежнев и президент США Картер подписали Договор между СССР и США об ограничении стратегических наступательных вооружений (договор ОСВ-2).

Громыко был первым представителем советского руководства, кто совершил официальный визит в Италию (апрель 1966 года) - до этого отношения с Италией, как одной из главных стран-участниц гитлеровской коалиции, были у Советского Союза натянутыми.


Жёсткий стиль дипломатических переговоров своего предшественника Вячеслава Молотова сильно повлиял на соответствующий стиль Громыко. Андрей Андреевич начинал переговоры только после капитальной подготовки, основательно вникнув в суть дела. Важным подготовительным этапом он считал подбор материалов к переговорам, делал это самостоятельно, чтобы оказаться в курсе важных деталей в любой момент дискуссии - это качество позволяло ему доминировать над менее опытным и искушённым собеседником. Избегая импровизаций, Громыко следовал заранее составленным им самому себе инструкциям. Был склонен к затяжным переговорам, мог вести их многие часы, никуда не торопясь, ничего не упустив из виду и из памяти. На столе перед Громыко находилась папка с директивами, однако Андрей Андреевич открывал её только в том случае, если речь шла о технических подробностях, например в разоруженческой проблематике, и необходимо было свериться с цифрами. Остальную необходимую информацию Громыко держал в уме, что выгодно отличало его от американских визави, которые важные пассажи зачитывали по бумажкам, извлекаемым из пухлых папок

Главной внешнеполитической ошибкой Громыко был все же ввод советских войск в Афган. Советник американского президента Картера Зб. Бжезинский впоследствии скажет: "Теперь Советы получат свой Вьетнам".

После смерти Суслова в начале 1982 года Громыко, согласно опубликованным материалам, пытался через Андропова выяснить возможность своего перемещения на освободившуюся позицию «второго лица» в неформальной партийной иерархии СССР. При этом исходил из вероятной перспективы «второго лица» со временем стать «первым». В ответ Андропов осторожно сослался на исключительную компетенцию Брежнева в кадровых вопросах, однако после смерти Брежнева, став генеральным секретарём, Андропов всё же назначил Громыко первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. На этом посту Громыко пробыл с марта 1983 до июля 1985 года. Председатель КГБ В. Крючков в книге «Личное дело…» вспоминает о своей беседе с Громыко в январе 1988 года. Тогда Андрей Андреевич упомянул, что в 1985 году, после смерти Черненко, коллеги по Политбюро предлагали ему занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС, однако Громыко отказался в пользу Горбачёва.

После смерти Черненко, на мартовском Пленуме ЦК КПСС 11 марта 1985 года Громыко предложил кандидатуру Горбачёва на должность Генерального секретаря ЦК КПСС - фактически первого лица государства. По свидетельству внука Громыко Алексея Анатольевича, ссылающегося на рассказ деда, в тот день министр иностранных дел СССР решительно взял слово первым на заседании Политбюро ЦК КПСС, дал краткую положительную характеристику М. С. Горбачёву и выдвинул его на высший пост в государстве, что и было поддержано коллегами. Впоследствии, наблюдая за происходящим в СССР, Громыко сожалел о своём выборе. Наблюдая разрушительные процессы, начавшиеся в стране, Громыко в 1988 году печально заметил о выдвижении Горбачёва: «Может быть, это было моей ошибкой».

Андрей Андреевич Громыко умер 2 июля 1989 года от осложнений, связанных с разрывом аневризмы брюшной аорты, несмотря на проведённую экстренную операцию протезирования этого жизненно важного кровеносного сосуда. До своего 80-летия он не дожил всего 3 дня.

Белорусская почтовая марка, посвященная 100-летию со дня рождения А.А. Громыко
Громыко действительно стал последним советским министром иностранных дел. Первоначально в советском официозе было объявлено, что Громыко похоронят на Красной площади, у Кремлёвской стены, однако с учётом завещания почившего и по просьбе родственников похороны состоялись на Новодевичьем кладбище. Это были последние государственные похороны, когда речь шла о Кремлёвском некрополе, с тех пор вопрос о похоронах на Красной площади больше никогда не поднимался.


Лицо "мистера нет"
А.А. Громыко работал при шести генсеках ЦК КПСС ровно 50 лет (1939-1989 гг.)! И хотя западные политики и журналисты звали его "мистер Нет", тем не менее лондонская газета "The Times" в сентябре 1981 года писала о нем: "Возможно, Андрей Громыко является самым информированным министром иностранных дел в мире". Его уважали.

Советского дипломата, посла СССР в США и Великобритании, министра иностранных дел, члена Политбюро ЦК КПСС, Председателя Верховного Совета Андрея Андреевича Громыко хорошо знали не только в нашей стране, но и за рубежом.

Андрей Андреевич, какое у вас самое сильное впечатление из детства?

Когда я был малышом, услышал как-то от бабушки необычное слово. Не помню, в чем я провинился, но она мне пригрозила пальцем и сказала:
"Ах ты демократ! Зачем шалишь?" Дело происходило до революции, при царе, и она, знавшая понаслышке, что "демократов" сажают в тюрьму, ссылают на каторгу, решила и меня припугнуть этим "страшным" словом.

Вы встречались практически со всеми послевоенными президентами США. Какая встреча была самой незабываемой?

Еще в 1945 году на конференции в Сан-Франциско мне довелось встретиться с Джоном Кеннеди. Он, пользующийся популярностью корреспондент, обратился ко мне с просьбой дать ему интервью.
Кеннеди-журналист вел себя не назойливо, вопросы ставил в форме как бы собственных рассуждений. Затем делал паузу и скорее глазами спрашивал: нет ли у меня каких-либо комментариев по затронутому вопросу? Мне понравилась такая манера. Кеннеди сохранил ее и в последующем.

Андропов предложил вам стать не только министром иностранных дел, но и Председателем Президиума Верховного Совета, то есть главой советского государства. Почему вы тогда отказались?

Потому что знал: Андропову самому вскоре захочется стать Председателем Президиума. И не по причине тщеславия, а в силу характера поста Генерального секретаря ЦК КПСС. Это не государственный пост. Наиболее важные государственные дела, особенно международные, рано или поздно потребовали бы подписи первого лица Советского Союза.

Считается, что именно вы выдвинули Горбачева на пост генсека. Это действительно так?

Да, на мартовском (1985 г.) Пленуме ЦК я по поручению Политбюро выступил с предложением избрать Генеральным секретарем ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева и обосновал это предложение. Пленум единогласно принял положительное решение.

Не жалеете, что помогли Горбачеву получить эту должность?

Нет, не жалею. Я поддерживал не просто Горбачева, а большие перемены. Нам был нужен активный лидер.

Оправдал ли он ваши надежды?

Не по Сеньке оказалась шапка государева, не по Сеньке!

В западных газетах вас называли "господин Нет". Это потому, что вы так часто на переговорах употребляли это слово и не шли на компромисс?

Мои "нет" они слышали гораздо реже, чем я их "ноу", ведь мы выдвигали гораздо больше предложений. Меня в их газетах прозвали "господин Нет", потому что я собой манипулировать не позволял. Кто стремился к этому, хотел манипулировать Советским Союзом. Мы - великая держава, и никому этого делать не позволим!

Теперь наше высшее политическое руководство гордится тем, что отказалось от позиции силы в международных отношениях...

Гордиться тут нечем. Мир - это благо, но не любой ценой и тем более не за счет собственного народа. Если гордишься своим пацифизмом, не садись в кресло руководителя великой державы. Гордись у себя дома, во дворе, в области, но не вреди своему государству.
Я никогда не лебезил перед западниками. У нас же есть деятели, которые как бы сквозь зубы и стыдливо защищают собственные интересы. Ах, как бы не обидеть Америку! Так мы далеко не уедем.

Я никому никогда не завидовал, не участвовал ни в одной интриге, старался со всеми поддерживать ровные отношения. Дипломатия - тонкое дело. Сколько раз мне мешали работать! Без натяжек скажу - миллион раз!

Например?

Например, Хрущев совершенно ни к месту на приеме, весь побагровев, выкрикнул в сторону иностранных дипломатов и журналистов: "Мы вас похороним!" При этом трудно было понять, что он имеет в виду. Натовская пропаганда, естественно, использовала этот инцидент, разжигая миф о советской военной угрозе. Вреда было много.
Серьезная дипломатия не допускает шутовства. А Хрущев вел себя, как самый настоящий шут.

Сегодня многие политики ведут себя, как шуты. Для некоторых это вообще стало нормой поведения. Они, наверное, думают, что их идиотские выходки люди не забудут, как не забывают ботинок Хрущева...

Лучше быть забытым, чем прослыть дураком.

Что вы считаете своим самым большим личным успехом?

Закрепление и незыблемость границ в Европе - это основной результат моей деятельности на посту министра иностранных дел. Думаю, что эти границы сохранятся. Конечно, с годами могут произойти некоторые изменения. Если европейские страны откажутся от хельсинкских договоренностей, станут их нарушать, тогда на европейской земле начнутся территориальные конфликты, распадутся старые и создадутся новые коалиции. В Европу снова придет война.

Вы никогда не говорили о полном отказе СССР от ядерного оружия. Почему?

Если мы свое ядерное оружие угробим, Запад от своего не откажется.

Но ведь гонка вооружений отнимала у нас громадные средства, которые мы могли бы, как и Япония, вкладывать в действительно нужное народу производство?

Да, гонка вооружений отнимала много сил. И все же мы не смогли бы принудить американцев вести с нами серьезные переговоры по разоружению, если бы отстали от них. Тогда США перестали бы с нами считаться.

Враги у вас были?

У меня всегда были два противника - время и невежество людей, которых поднимали к вершине власти обстоятельства. Интриги, доносы, подножки друг другу у части партийной верхушки были в почете.

И кто же в Кремле, на ваш взгляд, был особенным интриганом, кроме Сталина, конечно?

Из тех, с кем пришлось работать, на первое место ставлю Вышинского. Он погубил много людей, но и его жизнь поломала. Любил сталкивать людей лбами Хрущев. Брежнев вкуса к интригам не имел. Смещение Хрущева не было заговором, оно стало необходимостью, так как Никита Сергеевич потерял контроль над собой, стал разваливать экономику страны и партию. Скажем, внезапно, нарушив необходимые процедуры, передал Крым Украине.

Вы считали, что нашим войскам нельзя уходить из Восточной Европы. Чем вы это объясняли?

Уходить из центра Европы нельзя, это была бы ошибка стратегического характера, это наш передовой рубеж обороны, его надо укреплять, а не оставлять. Мои действия исходили из этого. Мы соглашались только на символическое сокращение войск в Центральной Европе. До тех пор, пока существует НАТО.

То есть вы говорили Западу, что советское военное присутствие в Европе будет сохраняться до тех пор, пока будет существовать НАТО?

А как же иначе, мы уйдем, а военная машина, созданная, чтобы нам угрожать, останется? Восточная Европа - сфера наших интересов, а не США и НАТО.

А почему вы были против объединения Германии?

Есть вопросы, которые может решить только время. Я делал все, чтобы ГДР не была поглощена ФРГ. Если бы США и их союзники по-серьезному подошли к нашему предложению о роспуске НАТО и ОВД, согласились бы на нейтрализацию Германии, то тогда возникла бы основа для обсуждения вопроса об объединении.

ООН поддержала бомбардировки Югославии. Получается, что эта международная организация, призванная сохранять мир, изжила сама себя?

ООН похоронит себя, если превратится в служанку какой-либо одной социальной системы или одного военно-политического блока.

В своих воспоминаниях вы рассказали много интересных фактов из международной жизни, но почему-то совершенно не коснулись внутренней политики. Побоялись раскрыть государственные секреты?

Любите вы броские слова, сенсации, а я не могу выставить на всеобщее обозрение то, что многие годы хранилось за семью печатями.
А вообще я считаю, что экономическая и особенно финансовая сила капитализма превосходит нашу. Американский капитализм опутал земной шар. Противостоять этому можем только мы, еще, пожалуй, Китай, страны, богатые сырьем и сильные в военном отношении.

Какой вы можете сделать прогноз о наших взаимоотношениях с Америкой?

Меняющееся соотношение сил в пользу американцев позволяет им сделать много ходов. Скорее всего, от нас будут требовать одностороннего разоружения в обмен на мифическую помощь, которая никогда не придет. Необходимо помнить, что никаких подарков ни раньше, ни сейчас Америка нам делать не будет. Все наши успехи в отношениях с США, странами Западной Европы будут зависеть от нас самих, состояния нашей экономики, а значит, и темпов ее развития.

Как вы относитесь к происходящим в России переменам?

Начато нужное дело, нам давно нужны были реформы. Но не общество частной собственности на основные средства производства нужно создавать. Никакой модернизации нашей страны на основе дикого капитализма не получится, Запад давно избавился от него. У нас может появиться нелепое общество, где жизнь людей будет отравлена.

Мы до сих пор живем в условиях вождизма, хотя он и явился нам в новом обличье. С коллегиальностью в руководстве дела обстоят плохо. Забыты старые уроки, в моде новые наставники, частенько с Запада.

Какой ваш основной жизненный принцип?

Никогда нельзя унывать. Физически люди умирают, а духовно - никогда. Надо верить.

Источник - Википедия

Громыко, Андрей Андреевич (5 (18) июля 1909, деревня Старые Громыки, Гомельский уезд, Могилёвская губерния, Российская империя - 2 июля 1989 года, Москва) - советский дипломат и государственный деятель, в 1957-1985 годах - Министр иностранных дел СССР , в 1985-1988 годах - председатель Президиума Верховного Совета СССР.
В 1944 году Громыко возглавлял советскую делегацию на Международной конференции в усадьбе Думбартон-Окс, Вашингтон,США, по проблеме создания Организации Объединённых Наций. Участвовал в подготовке и проведении Ялтинской конференции , Крым, СССР (1945), конференции в Потсдаме , Германия (1945). В том же году руководил делегацией, подписавшей Устав ООН от имени СССР на конференции в Сан-Франциско, США. На посту лидера советской дипломатии находился 28 лет, что является рекордом для СССР и России. В марте 1985 года на заседании Политбюро ЦК КПСС в Москве выдвинул кандидатуру М. С. Горбачёва на должность руководителя Коммунистической партии Советского Союза. Завершил политическую карьеру в 1988 году на посту Председателя Президиума Верховного Совета СССР - формального главы советского государства.
Девиз всей дипломатической деятельности Громыко звучал так: «Лучше 10 лет переговоров, чем один день войны». По оценке министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова, Громыко был «великим дипломатом советской эпохи».

Андрей Громыко родился 5 июля 1909 года на Гомельщине, на белорусских землях в деревне Старые Громыки, Могилёвской губернии Российской империи (ныне Светиловичского сельсовета Ветковского района Гомельской области в Белоруссии). Все жители деревни носили такую же фамилию, поэтому каждая семья, как это нередко случалось тогда в белорусских деревнях, имела родовое прозвище. Семью Андрея Андреевича называли Бурмаковыми. Происходили Бурмаковы из бедного белорусского шляхетского рода, большая часть которого во времена Российской империи была переведена в податные сословия крестьян и мещан. В официальных биографиях указывалось крестьянское происхождение и то, что его отец был крестьянином, работавшим затем на заводе. В своих мемуарах Громыко называет Гомель «старинным русским городом». Сам он был белорусом по происхождению, хотя в официальной справке члена ЦК КПСС значился русским. С 13 лет вместе с отцом ходил на заработки, по реке сплавляли лес. После окончания 7-летней школы учился в профессионально-технической школе в Гомеле, затем - в Староборисовском сельскохозяйственном техникуме, деревня Староборисов Борисовского района Минской области. В 1931 году 22-летний Андрей стал членом единственной в СССР Всесоюзной коммунистической партии и сразу был избран секретарём партийной ячейки.
В 1931 году поступил в Экономический институт в Минске, где познакомился со своей будущей женой Лидией Дмитриевной Гриневич , тоже студенткой. В 1932 году у них родился сын Анатолий , в 1937 году - дочь Эмилия .
После окончания двух курсов Громыко назначен директором сельской школы недалеко от Минска. Продолжать обучение в институте ему пришлось заочно.
По рекомендации Центрального комитета компартии Белоруссии Громыко вместе с несколькими товарищами приняли в аспирантуру при Академии наук БССР, создававшуюся в Минске. После защиты диссертации в 1936 Громыко направили в Научно-исследовательский институт сельского хозяйства Российской Академии сельскохозяйственных наук в Москве в качестве старшего научного сотрудника. Затем Андрей Андреевич стал учёным секретарём Института экономики Академии наук СССР.
Во второй половине 1930-х годов в результате сталинских репрессий в аппарате Наркомата иностранных дел возникла нехватка кадров. В штат Наркомата набирались новые сотрудники, к которым предъявлялись два главных требования: крестьянско-пролетарское происхождение и хоть какое-то знание иностранного языка. В создавшихся условиях кандидатура Андрея Громыко идеально подходила отделу кадров Наркомата иностранных дел СССР. Подкупали образованность, молодость, некоторая «простоватость» и приятный мягкий белорусский акцент, с которым Громыко говорил вплоть до своей кончины.
В начале 1939 года Громыко пригласили в комиссию ЦК партии, подбиравшую из числа коммунистов новых работников, которые могли бы быть направлены на дипломатическую работу. «Ты прав, - говорил Андрей Андреевич много лет спустя сыну, - я стал дипломатом по случайности. Выбор мог бы пасть на другого парня из рабочих и крестьян, а это уже закономерность. В дипломатию вместе со мной таким же образом пришли Малик, Зорин, Добрынин и сотни других».
В мае 1939 года - заведующий Отделом американских стран НКИД. Осенью того же года в карьере молодого дипломата начался новый этап. Советскому руководству понадобился свежий взгляд на позицию США в начавшемся европейском конфликте, который позднее перерос во Вторую мировую войну. Громыко вызвали к Сталину. Председатель Совета народных комиссаров решил назначить Андрея Андреевича советником при посольстве СССР в США. С 1939 по 1943 год Громыко - советник полномочного представительства (аналог посольства) СССР в США. Дружеских отношений с тогдашним советским послом в США Максимом Литвиновым у Громыко не сложилось. К началу 1943 года Литвинов перестал устраивать Сталина и был отозван в Москву. Освободившуюся должность посла СССР в США занял Громыко, находился на этом посту до1946 года. Одновременно был посланником СССР на Кубе. Громыко активно занимался подготовкой Тегеранской, Потсдамской и Ялтинских конференций глав государств-союзников, в двух последних сам принял участие.
С учётом недостатка у Андрея Андреевича необходимых знаний и опыта в военных делах одним из неформальных наставников Громыко в дипломатической сфере был начальник Отдела внешних отношений Генерального штаба Вооружённых сил СССР, сотрудник Главного разведывательного управления, генерал-лейтенант Александр Васильев . Когда в1944 году Громыко возглавлял советскую делегацию на конференции в усадьбе Думбартон-Окс, Вашингтон, США, по созданию Организации Объединённых Наций, генерал-лейтенант Васильев был его консультантом по военным вопросам.

В 1945 Громыко участвовал в работе Ялтинской и Потсдамской конференций.
С 1946 до 1948 - постоянный представитель СССР при ООН (при СБ ООН).
С 1946 до 1949 - заместитель Министра иностранных дел СССР. Уже в те времена журнал «Time» отмечал «умопомрачительную компетенцию» Андрея Громыко.
С 1949 по июнь 1952 года - 1-й заместитель Министра иностранных дел СССР. С июня 1952 до апреля 1953 - посол СССР в Великобритании.
После смерти Сталина главой МИД вновь стал Вячеслав Молотов, который отозвал Громыко из Лондона. С марта 1953 года до февраля1957 года - вновь 1-й заместитель Министра иностранных дел СССР.
С 1952 по 1956 - кандидат, с 1956 по 1989 - член ЦК КПСС; с 27 апреля 1973 года до 30 сентября 1988 года - член Политбюро ЦК КПСС.
Доктор экономических наук (1956 год). Защитил диссертацию по монографии «Экспорт американского капитала».
Когда в феврале 1957 года Д. Т. Шепилов был переведён на должность секретаря ЦК КПСС, Н. С. Хрущёв спросил, кого тот мог бы рекомендовать на оставляемый им пост. «У меня два зама, - ответил Дмитрий Тимофеевич. - Один - это бульдог: скажешь ему - он не разожмёт челюстей, пока не выполнит всё в срок и точно. Второй - человек с хорошим кругозором, умница, талант, звезда дипломатии, виртуоз. Я вам его и рекомендую». Хрущёв очень внимательно отнёсся к рекомендации и выбрал первую кандидатуру, Громыко. (Кандидатом № 2 был В. В. Кузнецов .)
- (Цит. по статье Вадима Якушова о В. В. Кузнецове).

В 1957-1985 годах - Министр иностранных дел СССР. 28 лет Громыко руководил советским внешнеполитическим ведомством. На этом посту внёс вклад и в процесс переговоров по контролю над гонкой вооружений как обычных, так и ядерных. В 1946 году от имени СССР Громыко выступил с предложением о всеобщем сокращении и регулировании вооружений и о запрещении военного использования атомной энергии. При нём было подготовлено и подписано немало соглашений и договоров по этим вопросам - Договор 1963 года о запрещении ядерных испытаний в трёх средах, Договор 1968 года о нераспространении ядерного оружия, Договоры по ПРО 1972 года, ОСВ-1, а также Соглашение 1973 года о предотвращении ядерной войны.
Как отмечал дипломат Юлий Квицинский, годы работы на посту министра при Хрущёве были для Громыко весьма непростыми (так, «ходило много слухов о „негибкости“ А. А. Громыко и непригодности его к осуществлению „динамичной“ хрущёвской политики»), непростое его положение сохранялось и некоторое время и после отстранения Хрущёва от власти. Однако затем оно «менялось по мере укрепления его позиций в партийной иерархии. Он пользовался все большим доверием Л. И. Брежнева, вскоре перешел в разговорах с ним на „ты“, установил тесный контакт с Минобороны и КГБ». Как пишет Квицинский, «То был период расцвета влияния А. А. Громыко на партийные и государственные дела Советского Союза. Он пользовался огромным авторитетом не только среди членов Политбюро, но и по всей стране… Громыко был как бы общепризнанным воплощением советской внешней политики - солидной, основательной, последовательной».

Политическое, дипломатическое и военное противостояние СССР и США осени 1962 года, известное в истории как Карибский кризис , в некоторой степени связано с позицией Громыко в переговорах с американским президентом Джоном Кеннеди. Переговоры о разрешении Карибского кризиса в наиболее острой его стадии, согласно мемуарам советского дипломата и разведчика Александра Феклисова , осуществлялись вне официального дипломатического канала. Неформальная связь лидеров великих держав Кеннеди и Хрущёва была установлена по так называемому «каналу Скали - Фомин», в котором были задействованы: с американской стороны - младший брат президента министр юстиции Роберт Кеннеди и его друг, тележурналист компании ABC Джон Скали, а с советской - кадровые разведчики аппарата КГБ Александр Феклисов (оперативный псевдоним в 1962 - «Фомин»), резидент КГБ в Вашингтоне, и его непосредственный начальник в Москве генерал-лейтенант Александр Сахаровский.
Операция Генерального штаба Вооруженных сил СССР по размещению советских ракет с атомными зарядами на острове Куба в Западном полушарии у побережья США планировалась и осуществлялась под грифом «совершенно секретно». В целях сохранения тайны Хрущёв, по воспоминаниям дипломата Феклисова, пошёл на беспрецедентный шаг: Министерство иностранных дел СССР и его глава Громыко не были поставлены в известность о проведении военной операции у берегов Америки. Ни посол, ни военный атташе в Посольстве СССР в Вашингтоне не имели информации о происходящих событиях. В этих условиях Громыко не имел возможности предоставить американскому президенту Кеннеди достоверной информации о размещении на острове Куба советских баллистических и тактических ракет с атомными боевыми зарядами.

Громыко лично вёл наиболее сложные переговоры в США и ООН, чаще всего летал за Атлантику. Больше и охотнее, чем с кем-либо, вёл переговоры с американскими дипломатами. Отмечалось, что Громыко не любил посещать Японию, так как в Стране восходящего солнца всякие переговоры неизменно сворачивали на тупиковую проблему«северных территорий». За 28-летнюю карьеру Громыко ни разу не наносил визиты в Африку, Австралию и Латинскую Америку (за исключением Кубы). В Индии побывал всего один раз.

Жёсткий стиль дипломатических переговоров своего предшественника Вячеслава Молотова сильно повлиял на соответствующий стиль Громыко. Андрей Андреевич начинал переговоры только после капитальной подготовки, основательно вникнув в суть дела. Важным подготовительным этапом он считал подбор материалов к переговорам, делал это самостоятельно, чтобы оказаться в курсе важных деталей в любой момент дискуссии - это качество позволяло ему доминировать над менее опытным и искушённым собеседником. Избегая импровизаций, Громыко следовал заранее составленным им самому себе инструкциям. Был склонен к затяжным переговорам, мог вести их многие часы, никуда не торопясь, ничего не упустив из виду и из памяти. На столе перед Громыко находилась папка с директивами, однако Андрей Андреевич открывал её только в том случае, если речь шла о технических подробностях, например в разоруженческой проблематике, и необходимо было свериться с цифрами. Остальную необходимую информацию Громыко держал в уме, что выгодно отличало его от американских визави, которые важные пассажи зачитывали по бумажкам, извлекаемым из пухлых папок.
Накануне визита Громыко тщательно изучал личность и биографию своего партнёра по переговорам, стремясь понять его метод ведения разговора и манеру полемизировать, наводил справки у подчинённых дипломатов об ожидающей его персоне. Громыко, неплохо владел английским языком, в особенности на восприятие (по свидетельству переводчика Виктора Суходрева , говорил с сильным белорусско-русским акцентом), однако всегда настаивал на переводе. Таким образом Андрей Андреевич выигрывал дополнительное время для размышлений и обдумывания ответа. Отличительным качеством Громыко было его бесконечное терпение, в силу чего переговоры с ним превращались для западных дипломатов в испытание на выносливость. В начале переговоров занимал «железобетонную» позицию, стараясь не раскрыть своих аргументов, не узнав предварительно аргументы противостоящей стороны. Вне зависимости от новых идей, в начале встречи Громыко непременно подтверждал свои прежние позиции и возражения, затем педантично и с деланным раздражением перечислял «необоснованные» требования американской стороны, а заключал вступительное слово артистичной риторикой о доброй воле, терпении и великодушии советского правительства.
Громыко делал ставку на нетерпеливость и эмоциональность оппонента, в особенности более молодого, сам вёл предельно жёсткую линию, сухо настаивал на своём, а уступал лишь тогда, когда раздосадованный неудачей партнёр уже готов был встать и уйти. Таким способом, в котором Громыко был настоящим виртуозом, глава советской дипломатии мог часами добиваться от оппонентов самых незначительных уступок, при необходимости откладывал и переносил встречу, всячески демонстрируя, что ему торопиться некуда. Каждый раз Громыко старался завершить дипломатический раут так, чтобы оставить за собой последнее слово. В финале Громыко для подтверждения услышанного резюмировал позицию американской стороны («Итак, что я могу передать Леониду Ильичу?»), незаметно играя словами и исподволь приближая её к позиции советской стороны. На следующей встрече Громыко, отталкиваясь от достигнутых ранее результатов, вновь следовал описанному алгоритму и развивал давление на оппонентов по нарастающей.
По свидетельству помощника и ученика Громыко, советского дипломата и доктора исторических наук Олега Гриневского, Андрей Андреевич придерживался в дипломатической деятельности и переговорной практике следующих принципов. Требовать от противостоящей стороны всего по максимуму и не стесняться в запросах. При необходимости предъявлять ультиматумы и внятно намекать на военно-политическую мощь представляемой им державы, давая понять собеседнику, что выходом из затруднительного положения могут быть только переговоры. Начав переговоры, не отступать ни на шаг; если оппонент начал «пятиться», сдавать позиции - сразу не соглашаться на компромисс, стремиться выжать из ситуации как можно больше, хотя бы и по крупицам. Профессиональное кредо Громыко сформулировал так: «Вот когда получите половину или две трети того, чего у вас не было - тогда можете считать себя дипломатом». Своему сыну, учёному и дипломату Анатолию Громыко Андрей Андреевич рекомендовал на переговорах больше слушать, чем говорить, ибо словоохотливый дипломат может сказать лишнее и тем самым допустить ошибку, которой удастся воспользоваться. Госсекретарь США Генри Киссинджер свидетельствовал, что Громыко был гораздо искуснее Молотова, обладал врождённой осторожностью, не верил в «счастливое озарение или ловкий манёвр», был неутомим и невозмутим, бесконечно терпелив, старался измотать противника, споря с ним по любому поводу, умело выторговывал у оппонентов существенные уступки в обмен на незначительные. Если Громыко вдруг выходил из себя, отмечал Киссинджер, значит его «вспышка гнева» была тщательно обдумана и срежиссирована.
По воспоминаниям дипломата и советника министра Ростислава Сергеева, за неуступчивую манеру вести дипломатические переговоры западные коллеги зачастую называли Громыко «Мистер Нет» (ранее такое же прозвище было у Молотова). Сам Громыко отмечал по этому поводу, что «Я их „Ноу“ слышал гораздо чаще, чем они моё „Нет“». Девиз всей его дипломатической деятельности звучал так: «Лучше 10 лет переговоров, чем 1 день войны».
19 октября 2014 года министр иностранных дел РФ Сергей Лавров назвал Громыко «великим дипломатом советской эпохи»; отмеченное в западной прессе сравнение с Громыко оценил как лестное для себя.

После смерти Суслова в начале 1982 года Громыко, согласно опубликованным материалам, пытался через Андропова выяснить возможность своего перемещения на освободившуюся позицию «второго лица» в неформальной партийной иерархии СССР. При этом исходил из вероятной перспективы «второго лица» со временем стать «первым». В ответ Андропов осторожно сослался на исключительную компетенцию Брежнева в кадровых вопросах, однако после смерти Брежнева, став генеральным секретарём, Андропов всё же назначил Громыко первым заместителем Председателя Совета Министров СССР. На этом посту Громыко пробыл с марта 1983 до июля 1985 года. Председатель КГБ В. Крючков в книге «Личное дело…» вспоминает о своей беседе с Громыко в январе 1988 года. Тогда Андрей Андреевич упомянул, что в 1985 году, после смерти Черненко, коллеги по Политбюро предлагали ему занять пост Генерального секретаря ЦК КПСС, однако Громыко отказался в пользу Горбачёва.
После смерти Черненко, на мартовском Пленуме ЦК КПСС 11 марта 1985 года Громыко предложил кандидатуру Горбачёва на должность Генерального секретаря ЦК КПСС - фактически первого лица государства. По свидетельству внука Громыко Алексея Анатольевича, ссылающегося на рассказ деда, в тот день министр иностранных дел СССР решительно взял слово первым на заседании Политбюро ЦК КПСС, дал краткую положительную характеристику М. С. Горбачёву и выдвинул его на высший пост в государстве, что и было поддержано коллегами. Впоследствии, наблюдая за происходящим в СССР, Громыко сожалел о своём выборе. Наблюдая разрушительные процессы, начавшиеся в стране, Громыко в 1988 году печально заметил о выдвижении Горбачёва: «Может быть, это было моей ошибкой».
После избрания Горбачёва Генеральным секретарём ЦК КПСС на пост министра иностранных дел СССР был назначен Эдуард Шеварднадзе . Громыко была предложена церемониальная должность Председателя Президиума Верховного Совета СССР, которую он занимал с июля 1985 до 1 октября 1988 года, когда был освобождён по своей просьбе в связи с состоянием здоровья. Таким образом, была нарушена установившаяся в 1977-1985 годах традиция совмещать должности Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Депутат Совета Союза Верховного Совета СССР 2 и 5-11 созывов (1946-1950, 1958-1989) от Пензенской области (2 созыв, 1946-1950), Молодечненской области (5 созыв, 1958-1962), Гомельской области (6 созыв, 1962-1966), Минской области (7-11 созыв, 1966-1989). С октября 1988 - на пенсии.
В 1958-1987 году главный редактор журнала «Международная жизнь».
Андрей Андреевич Громыко умер 2 июля 1989 года от осложнений, связанных с разрывом аневризмы брюшной аорты, несмотря на проведённую экстренную операцию протезирования этого жизненно важного кровеносного сосуда.
Первоначально в советском официозе было объявлено, что Громыко похоронят на Красной площади, у Кремлёвской стены, однако с учётом завещания почившего и по просьбе родственников похороны состоялись на Новодевичьем кладбище. Это были последние государственные похороны, когда речь шла о Кремлёвском некрополе, с тех пор вопрос о похоронах на Красной площади больше никогда не поднимался.

Семья и увлечения
Жена - Лидия Дмитриевна Гриневич (1911-2004).
Сын - Громыко, Анатолий Андреевич, член-корреспондент Российской Академии наук, доктор исторических наук, профессор, внуки Алексей и Игорь.
Дочь - Эмилия Громыко-Пирадова (род. 1937), кандидат исторических наук.
Сестра - Мария Андреевна Громыко (Петренко)
Громыко увлекался охотой, коллекционировал ружья.

Награды
Дважды Герой Социалистического Труда (1969, 1979)
семь орденов Ленина
орден Трудового Красного Знамени (9.11.1948)
орден «Знак Почёта»
Ленинская премия (1982)
Государственная премия СССР (1984) - за монографию «Внешняя экспансия капитала: история и современность» (1982)
Кавалер Большого креста ордена «Солнце Перу»

Литература
Верба Я. Александр Васильев, разведчик и военный дипломат. - Мiнск: БГТ, 2012. - 110 с.
Громыко А. А. «Памятное» (2 книги) - М.: Политиздат, 1988. - 479+414 с., ил., ISBN 5-250-00035-5, ISBN 5-250-00148-3
Громыко А. Метаморфозы нашего времени. Избранное. - Москва: Весь мир, 2012. - 464 с., 1000 экз., ISBN 978-5-7777-0514-3
Громыко А. А. 1036 дней президента Кеннеди. М.: Изд-во политической лит-ры, 1969. - 279 с.
Добрынин А. Ф. Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.). М.: Автор, 1996. - 688 с.: ил.ISBN 5-85212-078-2.
Феклисов А. С. Карибский ракетно-ядерный кризис/Кеннеди и советская агентура. - Москва: Эксмо, Алгоритм, 2011. - 304 с. - (с. 234-263). - ISBN 978-5-699-46002-1
Млечин Л. М. Министерство иностранных дел. Министры иностранных дел. Тайная дипломатия Кремля. - Москва: Центрполиграф, 2003. - 670 с.
Святослав Рыбас. Громыко. - М.: Молодая гвардия, 2011. - 530 с. - (ЖЗЛ). - 5000 экз. - ISBN 978-5-235-03477-8.

Ссылки:
1. Встреча ГВС с отцом Бабрака Кармаля
2. НА КОМИССИИ ЦК: МАЙОРОВ ПРЕДЛОЖИЛ ВЫВЕСТИ НАШИ ВОЙСКА ИЗ АФГАНИСТАНА
3.

Его имя знают во всем мире, о его профессионализме до сих пор ходят легенды , его манеру вести самые сложные переговоры и сегодня сравнивают с упорством асфальтового катка. Он стал дипломатом волею случая, но заработал репутацию в такой сложной и неоднозначной сфере деятельности исключительно сам. Этот человек - Андрей Андреевич Громыко .

На Западе его уважали и побаивались. Знали, что он всегда будет последовательно гнуть свою линию, отстаивать интересы своей страны и не поддастся на лесть и дешевую приманку. Только Громыко после очередного обострения на Ближнем Востоке мог сказать без обиняков грозному премьер-министру Израиля Голде Меир : «Я глубоко разочарован вами, мадам ». Или на конференции, посвященной подготовке мирного договора между Японией и Китаем, едко высмеять позицию западных государств: «Нужно быть слепыми, чтобы не видеть, в каком смешном положении оказались организаторы конференции, которые поставили дело так, что в решении вопроса о мирном договоре с Японией участвуют такие государства, как, например, Сальвадор и Никарагуа, и не участвует Китай. Понятно, что от того, подпишут мирный договор с Японией некоторые из присутствующих на конференции государств или не подпишут, никому не будет ни тепло, ни холодно. Другое дело, если договор не подпишет Китайская Народная Республика ».

Сказано это было в 1951 году , еще при Сталине. Даже чувствуется влияние знаменитого сталинского стиля - краткость, сарказм. Сорокадвухлетний Громыко находился в ранге первого заместителя министра иностранных дел . Но за его плечами уже была большая дипломатическая карьера.

Кто-то подсчитал: если сложить все подписанные им международные соглашения одно на другое, получится стопка высотой с Монблан. Аккуратный автограф Андрея Громыко стоит на Уставе ООН, Хельсинкском акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, соглашениях по СНВ и нераспространению ядерного оружия, на документах Ялты и Потсдама . Он буквально творил историю. Весь послевоенный миропорядок - во многом детище Громыко.

Андрей Громыко начал свою дипломатическую карьеру в американском отделе Наркомата иностранных дел СССР . Потом был советником посольства СССР в США. Ничем особенно не выделялся, никуда особенно и не лез. Такой обычный, рядовой исполнитель служебных обязанностей. Тогдашний посол СССР в Америке М. Литвинов , видимо, не кривил душой, когда написал в характеристике Андрея Андреевича: «К дипломатической службе не годен ».

Ошибся, ох, как ошибся Максим Максимович Литвинов. Андрей Громыко оказался даже очень подходящим. Прошло не так много времени и он сменил Литвинова на посту посла. Впоследствии, еще при Сталине, стал первым заместителем министра иностранных дел СССР. Почти 30 лет был министром , занимал эту должность при пяти генеральных секретарях: Хрущеве, Брежневе, Андропове, Черненко и - несколько месяцев - при Горбачеве.

Редкая работоспособность, умение продвигаться, при этом особо не выделяясь, терпение помогли Громыко проложить себе дорогу из глухого белорусского села на самый верх руководства советского государства. Он всегда был осторожен, избегал глупых и опасных шагов . Это один (но далеко не единственный) из факторов его долголетия в политике.

Он родился 5 (18) июля 1909 года в деревне Старые Громыки Могилевской губернии (ныне Гомельская область). Все местное население носило такую фамилию, поэтому каждая семья, как это нередко бывает в белорусских деревнях, имела родовое прозвище. Семью Андрея Андреевича называли Бурмаковыми . Пошли Бурмаковы из бедного белорусского шляхетского рода, большая часть которого во времена Российской империи была переведена в налоговые сословия крестьян и мещан. Кстати, сохранился интересный документ о так называемом Смутном времени, относящийся к известным событиям российско-польских войн начала XVII века, - дневник Марины Мнишек , жены Лжедмитрия I. Там есть упоминание того, что москвичи, поднявшись против захватчиков, убили, среди прочих, пана Николая Громыко-младшего. Так вот, этот Николай родом из того Скарбек-Громыко, который впоследствии дал и Андрея Андреевича Громыко. Тогда Москва не покорилась Громыко. Это произошло позже, в середине ХХ века. Но это - лирическое отступление...

В официальных же биографиях о знатном роде будущего министра, конечно, ничего не говорилось: указывалось именно крестьянское происхождение, как и то, что его отец, Андрей Матвеевич, был крестьянином, который работал, правда, на заводе. С 13 лет Андрей уже ходил с отцом на заработки. В свободное время любил почитать, в основном - книги по истории. Мать будущего дипломата, Ольга Евгеньевна Бекаревич , любила книги и смогла собрать дома неплохую библиотеку. В свободное время Андрей любил повеселиться с друзьями, сходить на рыбалку, забраться в чужие сады. Бабушка, когда жаловались соседи, хваталась за веник и издалека (где ж тут поймаешь непоседу) ругалась: «Вот я тебе покажу, демократ ты такой... » Об этом позже в автобиографии вспоминал сам Андрей Андреевич.

После окончания 7-летней школы учился в профессионально-технической школе в Гомеле, потом - в Староборисовском сельскохозяйственном техникуме . В 1931 году вступил в партию и сразу был избран секретарем партийной ячейки. В этом же году поступил в Экономический институт в Минске . Очно отучился всего два курса, после чего, в связи с назначением его директором сельской школы недалеко от Минска, перешел на заочное отделение. В 1936 году в Минске, в Академии наук БССР, защитил кандидатскую диссертацию , после чего был направлен в Москву в НИИ сельского хозяйства Академии сельскохозяйственных наук . Через три года Андрей Громыко поступает на дипломатическую службу. Крестьянско-пролетарское происхождение и знание иностранных языков были в то время достаточными для получения работы в Наркомате иностранных дел СССР . Глава советской дипломатии Молотов сказал о нем: «Он неопытный, но честный. Этот не подведет ». И Громыко не подвел. Согласно легенде, кандидатуру Андрея Громыко утвердил лично Иосиф Сталин . Когда читал предложенный Молотовым список кандидатов на дипломатическую службу, увидев фамилию Громыко, Сталин якобы сказал: «Громыко... Хорошая фамилия ». Сам Андрей Андреевич отмечал: «Я стал дипломатом по случайности. Выбор мог бы пасть на другого парня из рабочих и крестьян, а это уже закономерность ».

Но главное, что молодой дипломат нравился лично Сталину, который умел ценить деловых и ответственных людей, если они не представляли для него опасности. А Громыко обладал просто врожденной лояльностью по отношению к личности номер один в системе. Он оставался преданным как Иосифу Виссарионовичу, так и Хрущеву, Брежневу, Андропову и Черненко, которые поочередно сменяли друг друга на высших государственных и партийных постах. Во многом ему помогало отсутствие у руководителей СССР после Сталина глубокого знания внешнеполитических вопросов. Они приходили на пост «вождя» из партсекретарей, не знали иностранных языков, слабо разбирались в международных вопросах, не владели геополитической ситуацией, как сказали бы сейчас, и чувствовали, что без такого профессионала, как Громыко, просто не обойтись.

При этом сам Андрей Андреевич даже на склоне жизни вспоминал о Сталине исключительно тепло :

«Прежде всего обращало на себя внимание то, что он - человек мысли, короткой фразы, весомого слова. Вводных слов, длинных предложений или заявлений, которые ничего не выражают, он не любил. Он не терпел, когда кто-нибудь говорил пространно и было невозможно уловить мысль, понять, что же человек хочет сказать. В то же время Сталин мог терпимо, более того, снисходительно относиться к людям, которые из-за своего образовательного уровня испытывали трудности в том, чтобы четко сформулировать мысль. Глядя на Сталина, когда он высказывал свои соображения, я всегда отмечал про себя, что у него говорит даже лицо. Особенно выразительными были глаза, он их иногда прищуривал. Это делало его взгляд еще острее. Но этот взгляд таил в себе и тысячи загадок. Речи Сталина была свойственна своеобразная манера. Он брал точностью в формулировании мыслей и, главное, нестандартностью мышления ».

С тех пор карьера Андрея Громыко неуклонно шла вверх: заведующий Отделом американских стран НКИД, советник полномочного представительства СССР в США. Деятельность на посту посла в США он совмещал с аналогичной должностью на Кубе. В годы Великой Отечественной войны он занимался подготовкой Тегеранской, Потсдамской и Ялтинской конференций и даже принимал участие в двух из них. Его память сохранила много интересных событий. Вот, например, как он вспоминал о всемогущем Берии .

Потсдамская конференция, июль 1945

«В Ялте, где проходила конференция лидеров СССР, США и Великобритании, во время обеда, который давала советская делегация в честь американцев и англичан, Рузвельт обратился к Сталину с вопросом:

Кто это сидит напротив посла Громыко?

Возможно, прежде чем сесть за стол, Берия не представился Рузвельту. Сталин ответил:

А-а! Это же наш Гиммлер. Берия!

Меня поразила меткость сталинского сравнения. Не только по сути, но и по внешнему виду эти два палача были похожи друг на друга: Гиммлер - единственный в окружении Гитлера, кто носил пенсне, Берия - единственный в сталинском окружении, которого тоже трудно представить без пенсне.

Заметил я, что Рузвельту стало очевидно неловко от этого сравнения, тем более что и Берия слышал все сказанное. Ответ Сталина, конечно, смутил президента. Он даже не знал, как на такую реплику реагировать. На его лице появилось что-то, похожее на виноватую улыбку (зачем, мол, поставил человека своим вопросом в неудобное положение).

Берия ничего не сказал. Такое сравнение его смутило еще больше, а возможно, и озадачило. В тот вечер Берия, и без того немногословный, молчал, держался скованно. Иностранные гости его как бы не замечали».

В 1944 году Громыко возглавил советскую делегацию на конференции в американском Думбартон-Оксе, где решались вопросы послевоенного устройства мира, в том числе вопрос о создании Организации Объединенных Наций . Именно его подпись стоит под Уставом ООН, который был принят на конференции в Сан-Франциско 26 июня 1945-го . Потом он - постоянный представитель СССР в ООН, заместитель министра иностранных дел СССР, первый заместитель главы МИД, посол в Великобритании.

В 1957 году сменил на посту министра иностранных дел СССР Дмитрия Шепилова . По некоторым сведениям, Шапилов сам порекомендовал кандидатуру Громыко на эту должность, и Хрущев прислушался к этому совету.

Кстати, когда Хрущев только собирался назначить Громыко министром иностранных дел, его отговаривали: безынициативный и упрямый. Никита Сергеевич, который решил, что внешней политикой он займется лично, говорил тем, кому не нравилась кандидатура Громыко: «Ну, что вы волнуетесь? Пост секретаря ЦК у нас важнее. А внешняя политика не зависит от того, кто будет министром. Вот назначьте завтра заведующего складом, и он такую линию будет проводить, что просто пальчики оближешь. Потому что политику у нас делает не министр, а партия ».

Хрущев недолюбливал Громыко , собирался со временем назначить на пост министра иностранных дел своего зятя Аджубея . Тогда ходило много слухов о «негибкости» Андрея Андреевича и неспособности его к осуществлению «динамической» хрущевской политики. Шептались о каких-то неприятных служебных характеристиках, которые якобы лежат в архивах министерства и касаются его пребывания в Вашингтонском посольстве еще на должности советника.

Как мы помним, в воспоминаниях Громыко о Сталине чувствуется искреннее восхищение. А вот Хрущева он считал дураком и клоуном . На одном из приемов Никита Сергеевич в присутствии западных дипломатов ляпнул: «Если партия прикажет Громыко сесть голым задом на лед, он сядет! ». Вскоре, правда, именно министр стал одним из тех членов партии, которые «посадили голым задом на лед » самого Хрущева, отправив грубияна в отставку. При этом во время знаменитого инцидента в ООН, когда Хрущев стучал ботинком по столу, Громыко находился рядом с ним. Хрущевская выходка была для него полной неожиданностью. Но он даже виду не подал и тоже стал бить кулаком , чтобы «поддержать» руководителя страны. Запад должен был думать, что экспрессия Хрущева - глубоко продуманный ход советской дипломатии.

Брежнев, особенно в первые годы правления, не претендовал на роль беспрекословного авторитета во внешней политике и был всегда внимателен к мнению и советам такого опытного дипломата, как Громыко.

В 1973 году Громыко стал членом Политбюро ЦК партии . С тех пор его вес и положение все более укреплялись. Изменилось и положение МИД. Андрей Андреевич пользовался все большим доверием Л. И. Брежнева, вскоре перешел в разговорах с ним на «ты», установил тесный контакт с Минобороны и КГБ, и возникло в конце концов такое положение, когда практически все вопросы внешней политики СССР решались «тройкой» в составе Громыко-Устинов-Андропов . Соответствующим образом менялась и линия поведения, которой он предписывал держаться аппарату МИД в отношениях с ЦК и другими ведомствами. Ни о каких подписях отделов ЦК под предложениями МИД речь больше не шла, наоборот, в последние годы пресекались любые намерения Международного отдела ЦК КПСС (Б. М. Пономарева, В. В. Загладина и других) выступать с какими-либо самостоятельными инициативами во внешнеполитических вопросах, особенно по проблематике разоружения. («Пусть они занимаются своим делом - отношениями с братскими компартиями. Это им поручено ».)

Западная пресса называла Андрея Громыко «Мистер "Нет" » за неуступчивость в переговорах. Раньше такое же прозвище было у Вячеслава Молотова (Громыко был его протеже), который славился своей жесткостью в отстаивании государственных интересов СССР. При этом сам Андрей Андреевич говорил: «Мое "Нет" они слышали гораздо реже, чем я их "Nо" ». А коллеги упоминали, что благодаря широкому кругозору и феноменальной памяти Громыко легко, при этом вежливо и сухо, загонял в угол любых собеседников. Нехитрый прием, которым Громыко пользовался всю жизнь, в большинстве случаев работал безотказно: в конце разговора он подводил итоги и с помощью сложных, запутанных, на первый взгляд, формулировок, сводил все договоренности в нужную нашей стране сторону .

При этом он никогда не повышал голос. Сам он вскипел лишь однажды. Когда 1 сентября 1983 года советские ВВС сбили южнокорейский «Боинг» , который странным образом попал в наше воздушное пространство, госсекретарь США Дж. Шульц , представляя Москву международным разбойником, попытался склонить ход переговоров, проходивших в те дни в Женеве, в свою сторону, заявил Громыко: «Значит, говорить не о чем ». Реакция советского министра всех ошеломила.

«Он встал и через стол резко бросил ему в лицо: "Если вы не хотите говорить, значит разговора не будет!" И Шульц сдался: "Нет, я хочу вести разговор". И разговор пошел по тому аспекту, как того хотел Громыко », - вспоминал переводчик Виктор Суходрев .

С Громыко было трудно не только контрпартнерам, но и ближайшим сотрудникам. Он не принимал ответов «не знаю », «не помню », «может быть ». Являясь трудоголиком, сам работал до глубокой ночи и другим расслабиться не давал .

«Он начинал работать в 9 утра. В девять-десять вечера он уезжал из МИД с папкой бумаг и читал их дома до часа, до двух ночи. Если ему не нравился какой-то из подготовленных нами документов, он говорил: "Ленитесь вы, ленитесь". Потом смотрел на часы и говорил: "А сколько сейчас времени? Час ночи? Но все равно вы ленитесь" », - добавляет штрихи к портрету советского министра иностранных дел Валентин Фалин , бывший посол СССР в ФРГ. На протяжении всей политической карьеры Андрей Громыко позволял себе высказывать собственные мысли , отличные от точки зрения руководства страны. Пресса всегда отмечала его независимость, подчеркивала острый ум и называла его «искусным диалектиком и специалистом по ведению переговоров с большими способностями ».

Этого же мнения придерживались зарубежные коллеги. Уже в 80-е годы на Западе его называли «дипломатом № 1 ». «В возрасте 72 лет он - один из самых активных и трудоспособных членов советского руководства. Человек с прекрасной памятью, проницательным умом и необыкновенной выносливостью... Возможно, Андрей Громыко является самым информированным министром иностранных дел в мире », - писала лондонская газета The Times в 1981 году.

Как-то английский министр иностранных дел Джордж Браун предложил Громыко перейти на «ты» - на западный манер, называть друг друга просто по имени: «Зовите меня Джо, а как мне Вас? » Ответ был таков: «Можете называть меня Андрей Андреевич ».

По словам дочери, за последнюю четверть века своей жизни он ни разу не ступал по улицам Москвы. Видел столицу только из окна правительственного ЗиЛа с пуленепробиваемым стеклом.

Женат Андрей Андреевич был только раз - на Лидии Гриневич . Она родилась под Минском, в деревне Каменка. Поженились в 1930-м, когда ей было 19, а он еще не собирался идти в дипломаты. Работала зоотехником в совхозе. Муж называл ее Лидунчиком и Моим Домашним Госсекретарем. Лидунчик отличалась отсутствием вкуса и носила платья диких расцветок. Однажды на приеме в турецком посольстве зимой, увидев на десерт арбуз, она сказала переводчице: «Сходи на кухню, попроси, чтобы нам в машину занесли парочку ». На приеме по случаю визита главы МИД Сенегала Дутутияма спросила у его жены: «А вы чем занимаетесь? » Узнав, что мадам Дутутиям закончила философский факультет, Лидунчик пошутила: «Да что же это за наука такая?! Сегодня там одно, завтра - другое ». И была права, так как, по сравнению с зоотехником, философия - наука очень неточная. Но чернокожая «Дутутиямша» Лидунчику очень понравилась. Прощаясь, она даже запихнула несколько конфет из вазочки в коктейльную сумочку гостьи. Как и все советские мужчины, Андрей Андреевич имел военный билет. В нем было записано: «Воинское звание - рядовой ».

12 декабря 1979-го на узком заседании Политбюро по инициативе Андропова, Устинова и Громыко было принято решение о вводе советских войск в Афганистан . Вообще инициатором был Устинов . Андропов осторожно отнесся к этой идее министра обороны. Однако под влиянием Устинова изменил свою позицию. Андрей Андреевич был всегда с большинством , хотя и не мог не понимать тяжелых последствий этой авантюры. И его подпись стоит под документом о вводе войск в Афганистан. Основания для этого вроде бы были. В 1979 году НАТО решило напичкать Европу ракетами «Першинг», а тут еще американцы взялись поддерживать оппозицию в Кабуле, угрожая интересам Союза не только с Запада, но и Востока. Бывший советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский вспоминал:

«Президент Картер подписал первую директиву о секретной противникам просоветского режима в Кабуле 3 июля 1979 года. Мы не заставили русских вмешаться в ситуацию, мы просто увеличили возможность того, что они это сделают сами. Эта секретная операция была отличной идеей. Ее целью было заманить русских в афганскую ловушку. В тот день, когда Советы официально перешли границу, я написал президенту Картеру: "У нас теперь есть возможность дать СССР свою вьетнамскую войну" ».

Громыко сыграл ключевую роль в выдвижении М. С. Горбачева на пост Генерального секретаря ЦК КПСС , он вел переговоры с его сторонниками Александром Яковлевым и Евгением Примаковым через своего сына, директора Института Африки Анатолия Громыко . В обмен на поддержку кандидатуры Горбачева ему была обещана должность председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Егор Лигачев пишет в своих мемуарах, что был очень удивлен, когда на заседании Политбюро, без всякого предварительного обсуждения, встал Громыко и выдвинул на пост генсека Горбачева. А Виктор Исраэлян , советский дипломат, бывший посол СССР в ООН, вспомнил, что еще в 1984-м вице-президент США Буш-старший по секрету рассказал ему, кто именно сменит в Кремле Черненко: «Когда я сообщил об этом Громыко, он внимательно выслушал меня, но мне неизвестно, оказала ли эта информация какое-либо влияние на позицию самого Громыко, который после смерти Черненко первым выступил с предложением выбрать генсеком Горбачева ».

«Я не просто выступил на заседании Политбюро , - не скрывал этого и сам Громыко, - а сразу же, как Горбачев открыл заседание, не раздумывая ни секунды, встал и сказал: "Предлагаю генеральным секретарем ЦК КПСС выбрать Михаила Сергеевича Горбачева" ».

После назначения на новый пост - председателя Президиума Верховного Совета СССР , формально - главной должности в стране, но которая по сути ничего не решала, Громыко вышел из здания МИД и уехал в Кремль. Он не попрощался даже со своими сотрудниками , с которыми работал многие годы.

Сухость (характерная черта для руководителей того времени, которые прошли школу Сталина) - это тоже было его неотъемлемым качеством .

После смерти Андропова Громыко примеривался уже к должности генерального секретаря , но выдвинули Черненко . Как это произошло, Устинов рассказывал главному кремлевскому медику - академику Чазову : «Мы встретились вчетвером - я, Тихонов, Громыко и Черненко. Когда началось обсуждение, почувствовал, что на это место претендует Громыко. Ставить его нельзя. Знаешь его характер. Видя такую ситуацию, я предложил кандидатуру Черненко, и все со мной согласились ».

«Став председателем Президиума Верховного Совета СССР, Громыко начал ездить по большой стране, он плохо знал жизнь советских людей. Удивлялся - магазинов много, а товаров в них нет. Перестав быть министром, он перестал быть нужным. Выступал на каждом заседании Политбюро, но часто невпопад. Мир менялся, но Громыко жил прошлым », - писал известный журналист Леонид Млечин в своей книге «МИД. Министры иностранных дел ».

Новая политическая система, назначенная на 19-й Всесоюзной партконференции (1988), не предусматривала пост председателя Президиума Верховного Совета СССР. Вводился новый пост для главы государства - Председатель Верховного Совета СССР . И его должен был занять лидер правящей партии.

Громыко собирался с визитом в Пхеньян. К нему приехал Горбачев, они поговорили, визит был отменен. На Пленуме ЦК КПСС было зачитано заявление Громыко с просьбой об отставке.

Когда его отправляли на пенсию, он попросил: оставьте мне дачу, машину и одного помощника - писать мемуары.

Перестройка и гласность приводили его в состояние шока . Однажды, увидев, как по телевизору главу государства буквально обливают помоями, Андрей Андреевич не выдержал.

«Он встал, перекрестился и сказал: "Слава Богу, что меня там нет" », - говорит Анатолий Андреевич Громыко.

Аневризма его брюшной аорты лопнула в ту ночь, когда он закончил писать мемуары. До распада страны, интересы которой Андрей Громыко так долго и искренне защищал, он не дожил два года. По требованию семьи, он похоронен на Новодевичьем кладбище , а не у Кремлевской стены. Никто из новых хозяев СССР на похороны патриарха советской дипломатии так и не пришел...

Анатолий СЛаневский, [email protected]

- Андрей Андреевич, какое у вас самое сильное впечатление из детства?

Когда я был маленьким, услышал как-то от бабушки необычное слово. Не помню, в чем я провинился, но она мне пригрозила пальцем и сказала: «Ах ты демократ! Ну, ты у меня дождешься крапивы!». Это было до революции, при царе, и она, знавшая по слухам, что «демократов» сажают в тюрьму, высылают на каторгу, решила и меня припугнуть этим «страшным» словом.

- Вы встречались практически со всеми послевоенными президентами США. Какая встреча была самой незабываемой?

Еще в 1945 году на конференции в Сан-Франциско мне довелось встретиться с Джоном Кеннеди . Он был тогда популярным корреспондентом и обратился ко мне с просьбой дать ему интервью. Кеннеди-журналист вел себя ненавязчиво, вопросы ставил в форме как бы собственных рассуждений. Потом делал паузу и, скорее, глазами спрашивал: «Нет ли у меня каких-либо комментариев по затронутым в беседе вопросам? » Мне понравилась эта манера. Кеннеди сохранил ее и в будущем.

- Андропов, когда пришел к власти в 1983-м, предложил вам стать не только министром иностранных дел, но и Председателем Президиума Верховного Совета, по сути, руководителем советского государства. Почему вы тогда отказались?

С президентом Дж. Кеннеди, «карибский кризис», октябрь 1962

Потому что знал: Андропову самому вскоре захочется стать председателем Президиума. И не из-за личного тщеславия, а из-за характера поста генерального секретаря ЦК КПСС. Это - партийный, не государственный пост. Наиболее важные государственные дела, особенно международные, рано или поздно потребовали бы подписи первого лица Советского Союза.

- Считается, что именно вы выдвинули Горбачева на пост генсека. Это действительно так?

Да, на мартовском Пленуме ЦК я по поручению Политбюро выступил с предложением выбрать генеральным секретарем ЦК КПСС Михаила Сергеевича Горбачева и обосновал это предложение. Пленум единогласно принял положительное решение.

- Не жалеете, что помогли Горбачеву получить эту должность?

Нет, не жалею. Я поддерживал не просто Горбачева, а большие перемены. Нам был нужен активный лидер.

- Оправдал он ваши надежды?

Не по Сеньке оказалась шапка государева, не по Сеньке!

- В западных газетах вас называли «Мистер "Нет"». Это потому, что вы так часто на переговорах употребляли это слово и не шли на компромисс?

Мое «Нет» они слышали гораздо реже, чем я их «No», потому что мы выдвигали гораздо больше предложений. Меня в их газетах прозвали «Мистер "Нет"», потому что я собой манипулировать не позволял. Советский Союз - великая держава, и никому этого делать мы не позволим!

- Что вы считаете своим самым большим личным успехом?

- Закрепление и незыблемость границ в Европе - это основной результат моей деятельности на посту министра иностранных дел. Думаю, что эти границы сохранятся. Конечно, с годами могут произойти некоторые изменения. Если европейские страны откажутся от Хельсинских договоренностей, станут их нарушать, тогда на европейской земле начнутся территориальные конфликты, распадутся старые и сложатся новые коалиции. В Европу снова придет война.

- Враги у вас были?

У меня всегда были два соперника - время и невежество людей , которых поднимали на вершину обстоятельства. Интриги, доносы, подножки друг другу в части партийной верхушки были в почете.

- И кто же в Кремле, на ваш взгляд, был особенным интриганом?

Из тех, с кем довелось работать, на первое место ставлю Вышинского . Он погубил много людей, но и его жизнь поломала. Любил сталкивать людей лбами Хрущев . Брежнев интереса к интригам не имел. Снятие Хрущева не было заговором, оно стало необходимостью, так как Никита Сергеевич потерял контроль над собой, стал разваливать страны и партию. Скажем, вдруг, нарушив необходимые процедуры, передал Крым Украине.

- В своих воспоминаниях вы рассказали много интересных фактов из международной жизни, но почему-то совсем не коснулись внутренней политики. Побоялись раскрыть государственные секреты?

Любите вы громкие слова, сенсации, а я не могу выставить на всеобщее обозрение то, что многие годы хранилось за семью печатями. Вообще, я считаю, что экономическая и особенно финансовая сила капитализма превосходит нашу . Американский капитализм опутал земной шар. Противостоять этому можем только мы, еще, пожалуй, Китай, страны, богатые сырьем и сильные в военном плане.

- Какой вы можете сделать прогноз о наших взаимоотношениях с Америкой?

Изменение соотношения сил в пользу американцев позволяет им сделать много ходов. Скорее всего, от нас будут требовать одностороннего разоружения в обмен на мифическую помощь, которая никогда не придет.

Мы до сих пор живем в условиях вождизма, хотя он и появился в новом облике. С коллегиальностью в руководстве дела идут плохо. Забыты старые уроки, в моде новые учителя, зачастую с Запада.

- Какой ваш основной жизненный принцип?

Никогда нельзя скучать. Физически люди умирают, а духовно - никогда. Надо верить...

В феврале 1957 года на пост министра иностранных дел СССР был назначен Андрей Андреевич Громыко. Он проработал на этом посту 28 лет, этот рекорд не побит до сих пор. На протяжении всей карьеры министр позволял себе иметь и высказывать собственное мнение, отличное от мнения руководства страны. Иностранные коллеги называли Громыко «Мистером «Нет»» за неуступчивость и нежелание сдавать свои позиции на переговорах. На это министр парировал, что «No» от иностранных дипломатов ему приходилось слышать чаще, чем им его «Нет».

Биография

Историю об А. А. Громыко следует начать с его отца. Андрей Матвеевич был по своей природе человеком любознательным и отчасти авантюристом. В молодости, в разгар столыпинских реформ, он рискнул отправиться в Канаду на заработки. После возвращения его призвали на войну с японцами. Повидав мир, научившись немного говорить по-английски, отец передал сыну накопленный опыт, рассказывал много удивительных историй о военных буднях и сражениях, жизни и традициях заморских народов. Вернувшись в родную деревню Старые Громыки на Гомельщине в Белоруссии Андрей Матвеевич женился на Ольге Бакаревич.

Андрей родился 5(18) июля 1909 года. Он был не единственный ребенок. У него было три брата и сестра. С 13 лет Андрей начал трудиться. Помогал отцу на лесосплаве, выполнял сельхозработы. Он много и увлеченно учился. Закончил семилетку, училище, сельскохозяйственный техникум и 1931 году стал студентом Минского экономического института. После 2 курсов его направили в сельскую школу ликвидировать безграмотность. Институт он закончил заочно. А в 1936 году защитил кандидатскую диссертацию в Академии наук БССР и был направлен в Москву в НИИ сельского хозяйства.

Благодаря знанию иностранных языков и рабоче-крестьянскому происхождению Андрея Громыко переводят в Наркомат иностранных дел СССР. С тех пор карьера будущего министра стремительно пошла в гору. Завотделом американских стран НКИД, советник полномочного посла в США и на Кубе. В годы Великой Отечественной войны занимался подготовкой конференций в Тегеране, Ялте, Потсдаме. В двух из них принимал участие. Возглавил советскую делегацию в Думбартон-Оксе (США), где решалась судьба послевоенного устройства мира, и принималось решение о создании Организации объединенных наций. Именно его подпись стоит под уставом ООН. Затем он – постоянный представитель СССР в ООН, заместитель министра иностранных дел СССР, первый заместитель главы МИД, посол в Великобритании.

В 1957 году Андрей Громыко сменил на посту министра иностранных дел СССР Дмитрия Шепилова, который сам рекомендовал Громыко Н. С. Хрущеву. С 1985 года возглавлял Президиум Верховного Совета СССР. Завершил свою политическую карьеру Андрей Громыко в 1988 году, по собственной просьбе сложив с себя полномочия. В течение 28 лет, с 1957 и до 1985 годы, Андрей Андреевич Громыко возглавлял Министерство иностранных дел СССР. Этот рекорд не побит до сих пор. При его непосредственном участии были подготовлены и реализованы немало соглашений по контролю над гонкой вооружений. Так, в 1946 году он выступил с предложением о запрещении военного использования атомной энергии. В 1962 году его жесткая позиция о недопустимости войны поспособствовала мирному разрешению Карибского кризиса. В то же время, по воспоминаниям советского дипломата и разведчика Александра Феклистова, глава МИД СССР не был посвящен в планы Никиты Хрущева о размещении советских баллистических ракет на Кубе.

Особой гордостью советского дипломата являлось подписание в 1963 году Договора о запрещении испытаний ядерного оружия в атмосфере, в космическом пространстве и под водой. "(Договор – прим. ред.) показал, что с США и Англией, двумя столпами НАТО, мы можем решить важную проблему. После подписания в Сан-Франциско Устава ООН это была вторая по значению подпись под историческим документом", – позже говорил Андрей Громыко.

Еще одним достижением он считал подписание с США договоров ПРО, ОСВ–1, позднее и ОСВ–2, а также соглашение о предотвращении ядерной войны, заключенное в 1973 году. По его словам, из документов переговорного характера можно было сложить гору высотой с Монблан.

При непосредственном участии Андрея Громыко удалось предотвратить широкомасштабную войну между Индией и Пакистаном в 1966 году, подписать соглашения СССР с ФРГ, к которым позже присоединились Польша и Чехословакия. Эти документы способствовали разрядке напряженности и созыву Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. При его участии было подписано Парижское соглашение 1973 года о прекращении войны во Вьетнаме. В августе 1975 года в Хельсинки был подписан так называемый Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в котором была закреплена нерушимость послевоенных границ в Европе, а также был прописан кодекс поведения стран Европы, США и Канады во всех сферах взаимоотношений. В наше время за реализацией этих соглашений следит ОБСЕ. При непосредственном участии Андрея Громыко была созвана многосторонняя конференция в Женеве, в рамках которой впервые встретились противоборствующие стороны арабо–израильского конфликта.

Именно Андрей Громыко в 1985 году выдвинул кандидатуру Михаила Горбачева на должность Генерального секретаря ЦК КПСС. Но после 1988 года, уже сложив с себя все полномочия и наблюдая за происходящими в СССР событиями, Громыко сожалел о своём выборе. В одном из интервью он заявил: "Не по Сеньке оказалась шапка государева, не по Сеньке!"

Личная жизнь

Со своей женой Лидией Гриневич будущий «патриарх дипломатии» познакомился в 1931 году, когда поступил в Минский экономический институт. Лидия, как и он, была студенткой этого вуза.

Личная жизнь Андрея Громыко и Лидии Гриневич сложилась счастливо. Это была по-настоящему примерная ячейка советского общества, где царило полное взаимопонимание. Когда мужа отправили директором в сельскую школу, жена поехала за ним. Спустя год у них родился сын Анатолий. А в 1937 году появилась дочь Эмилия. Жена не только обеспечивала надёжный «тыл» супругу, но и соответствовала ему. Она выучила английский язык и часто вела приёмы, на которые были приглашены жёны западных дипломатов. Роль Лидии Дмитриевны в судьбе супруга трудно переоценить. Возможно, без её участия Андрей Андреевич не продвинулся бы так далеко. Волевая женщина везде следовала за мужем и оставалась для него непререкаемым авторитетом, к советам которой политик прислушивался. Супруги дождались внуков – Алексея и Игоря. Любимым увлечением Андрея Андреевича была охота. А ещё он коллекционировал ружья.

Андрей Громыко скончался в июле 1989 года. Смерть наступила от осложнений после разрыва аневризмы брюшной аорты. И хотя экстренная операция по протезированию была проведена вовремя, но организм и изношенное сердце не перенесли нагрузки. «Патриарха дипломатии» хотели похоронить у Кремлёвской стены, но сам он завещал похоронить его на Новодевичьем кладбище.