Иркутск и Иркутская область: История. Научно-техническая жизнь в губернии. Литературная и театральная жизнь Краткая историческая справка

Тревожно начался в Иркутске 1905 год. К повседневным заботам добавилась проблема размещения в городе 20 тыс. раненых во время русско-японской войны. Для пятидесятитысячного это был значительный прирост населения. Недоставало продовольствия, особенно хлеба, так как мука по большей части завозилась из западных губерний, резко возросли цены. Если в декабре пуд ржаной муки стоил 1 рубль 30 копеек, то в январе цена поднималась до 4 рублей. К тому же из центральной России дошли вести о расстреле рабочих в Петербурге 9 января. По этому поводу иркутские социал-демократы и эсеры распространили листовки с призывом поддержать начавшееся массовое забастовочное движение. Однако до весны обстановка в городе сохранялась относительно спокойная.

Годы 1905-1906

Реакция на февральский Манифест

Толчком к оживлению общественной жизни послужили известия о Манифесте 18 февраля 1905 г. и о предполагаемых реформах, прежде всего об учреждении законосовещательного народного представительства - Государственной думы. Указ императора, изданный в этот же день, предоставлял право всем высказываться по вопросам совершенствования государственного порядка, а Сенату принимать и изучать все проекты реформ, от кого бы они не исходили.

Иркутск не мог остаться в стороне от происходящих в центре событий не только в силу своего статуса центра генерал-губернаторства, но и социального состава, наличия общественно активной части населения: интеллигенции, чиновничества, политических ссыльных.

В конце февраля - начале марта забастовали рабочие типографий Посохина и Макушина, винных складов, приказчики наиболее крупных магазинов, учащиеся акушерско-фельдшерской школы. Требования, выдвигаемые ими, носили исключительно экономический характер: сокращение рабочего дня, повышение заработной платы, предоставление оплачиваемых отпусков, улучшение условий труда и обучения. Администрация пошла на некоторые уступки, спорные вопросы были в основном урегулированы, но это не привело к общему успокоению. Под влиянием нарастающего общероссийского революционного движения весной 1905 г. «барометр общественной жизни в поднялся высоко и уже не падал вплоть до января 1906 г. ». Собрания и митинги, несмотря на обязательное предписание генерал-губернатора графа П. Кутайсова об их запрете, шли беспрерывно.

События в центре и активная пропагандистская деятельность революционных организаций, прежде всего Сибирского союза социалистов-революционеров и Иркутского комитета РСДРП, который охранка характеризовала как «самую многочисленную и лучше других организованную силу», ускорили вовлечение в революционное движение всех слоев населения и радикализацию их настроения.

Первая политическая акция состоялась в Иркутске в начале апреля по поводу апелляционного суда над так называемыми «романовцами» - группой политических ссыльных, устроивших в 1904 г. в Якутске вооруженный протест против ужесточения режима ссылки. Первоначально их приговорили к 12 годам каторжных работ и перевели в Александровскую центральную каторжную тюрьму. В январе 1905 г. Иркутский комитет РСДРП предпринял попытку их освобождения, в которой участвовали известные в городе общественные деятели , И.И. Попов, М.А. Цукасова, М.К. Ветошкин. Удалось бежать только пяти заключенным, остальные 5 апреля предстали перед повторным судом. В этот день социал-демократы устроили многолюдный митинг перед зданием судебных установлений и выпустили листовку «К суду народа!» в поддержку «романовцев». К вечеру митингующие прошли по Ивановской и Большой улицам к Набережной с пением «Марсельезы». В этот же вечер в театре во время спектакля на галерке пели революционные песни и разбрасывали прокламации.

Если радикально-революционные организации сконцентрировали усилия на агитационной деятельности, то умеренные активно включились в обсуждение предполагаемых реформ. Одним из самых насущных для Сибири был вопрос о местном самоуправлении. В апреле стало известно о рескрипте Николая II на имя иркутского генерал-губернатора о разработке проекта введения земства в сибирском регионе. Ведущая роль в этом вопросе оставалась за Томском, но и иркутяне подготовили по меньшей мере два проекта - комиссии при Восточно-Сибирском отделе Русского географического общества и редактора газеты «Восточное обозрение» И.И. Попова. Томский и иркутские проекты, несколько отличаясь друг от друга, были схожи тем, что предусматривали предоставление широких полномочий земским учреждениям вплоть до самостоятельного решения региональных проблем и распоряжения природными ресурсами и собираемыми налогами. На содержание и характер этих проектов заметное влияние оказали идеи сибирского областничества , также активизировавшегося с началом революции. Представленные проекты обсуждались в общественном собрании, на съезде представителей бурят губернии, в городской думе. Проект И.И. Попова был всеми одобрен и рекомендован на рассмотрение императору. Активно иркутской общественностью обсуждался и вопрос о будущей Государственной думе, и уже тогда речь шла о законодательном характере народного представительства.

До поры до времени губернские власти не препятствовали открыто общественной инициативе, но иногда прибегали к весьма неординарным методам. Например, во время одного из совещаний полицмейстер Никольский ввел в здание общественного собрания роту солдат, которые барабанным боем заглушили выступавших и сорвали обсуждение мер по переустройству государственного порядка. 15 апреля 1905 г. приказом иркутского губернатора деятельность общественного собрания временно прекращалась. Тем не менее генерал-губернатор поддерживал с общественностью контакты и даже сам был инициатором некоторых либеральных дел, в частности подготовки политической амнистии, за что впоследствии был смещен с поста. Открыто либеральную позицию заняла городская дума, не только одобрившая весьма радикальный земский проект, но и поддержавшая предложения о введении в России всеобщего избирательного права, гражданских и политических свобод и расширении сферы деятельности органов местного самоуправления.

До осени 1905 г. сохранялось относительное единство оппозиционных сил. Объединяющими факторами были потребность в решении общедемократических проблем как в целом в России, так и в регионе, а также во многом дискриминационная административно-политическая и социально-экономическая политика центра по отношению к Сибири. Иркутяне приняли участие в создании региональной политической организации - Сибирского областного союза, объединявшего в своих рядах либералов, социал-демократов, эсеров, областников. Лидер этого союза считал его не только объединением «прогрессивных сил», под которыми подразумевались и областники, и необластническая часть буржуазной и либеральной интеллигенции, но и органом управления будущей Сибирской автономной области. Иркутск на съезде областников представлял директор иркутского отделения Русско-Азиатского банка и общественный деятель А.В. Витте.

Попытки социал-демократов (большевиков) революционизировать общественное движение весной - летом 1905 г. не увенчались успехом. На первомайскую манифестацию, проходившую за городом в лесу, собралось не более 100 человек. В начале августа Иркутский комитет РСДРП призывал поддержать стачку читинских железнодорожников, но рабочие иркутского железнодорожного депо забастовали только 9 августа, когда читинская забастовка уже закончилась. Был избран стачечный комитет, который возглавил рабочий-большевик И.С. Якутов. Забастовка продолжалась неделю, в ночь на 15 августа большая часть руководителей была арестована и забастовка прекращена.

Октябрьская стачка 1905 года

Дальнейшее развитие революционное движение получило в период Всероссийской октябрьской стачки. 13 октября комитет РСДРП выпустил листовку с призывом присоединиться к стачке. В первую очередь на него откликнулись железнодорожники. 14 октября прекратили работу все службы Забайкальской железной дороги, станций Иркутск и Иннокентьевская . На следующий день к стачке примкнули рабочие и служащие большинства торговых заведений, складов, типографий, городского управления, банка Сиропитательного дома и отделения Сибирского торгового банка . Полностью было парализовано железнодорожное движение, отсутствовала связь, не выходили газеты. Бастующих поддержали учащиеся, учителя, врачи, адвокаты, актеры городского театра, приказчики и извозчики. Столь массовое и широкое в социальном отношении выступление было объективным проявлением политизированности общества и необходимости коренных преобразований государственного и регионального устройства, частью процесса становления гражданского общества, и Иркутск находился не на обочине этого процесса. Примечательно, что вначале был создан объединенный стачечный комитет, в который входило около 40 представителей не только от рабочих, но и от купечества, городской думы, различных общественных и профессиональных объединений. Комитет установил полный контроль за жизнью города: за работой железнодорожных служб, телеграфа, почты, торговых заведений, за порядком на улицах города. В первый же день забастовки городская дума, несмотря на запрет губернатора, создала добровольную милицию. Однако многочисленность и социальная разнородность комитета стали причинами его раскола и создания самостоятельного рабочего стачечного комитета. Большевики, бывшие инициаторами этого, писали в «Стачечном листке»:

«Мы уверены, что дальнейшее пребывание в одном комитете с представителями буржуазии явилось бы не только бесполезным, но и вредным как для интересов рабочих, так и для успехов борьбы с самодержавием. Общий комитет, объединяющий купца и рабочего, совершенно не способен руководить движением, такой комитет был бы, как показал опыт, только местом для споров, а не для действий...» .

Главной же причиной раскола стало несогласие либеральной части комитета с намерением большевиков организовать вооруженное восстание. Однако надежды большевиков на поддержку рабочих в перерастании стачки в вооруженное восстание не оправдались, чему в немалой степени способствовал раскол в общественном движении. 20 октября городская дума объявила о прекращении стачки, но это еще не было концом революции.

После октябрьских событий в городе осложнилась криминальная обстановка: разбои, ограбления стали на улицах Иркутска повсеместным явлением. В декабре было совершено покушение на гражданского вице-губернатора В.А. Мишина, ранен офицер Андрулайтис, убит исполняющий обязанности полицмейстера А.П. Драгомиров. Полиция с наведением порядка своими силами справиться не могла, и городская дума предложила создать отряды самообороны, полностью самостоятельные от полиции и состоящие из 200 пеших и 50 конных вооруженных караульных. Содержаться они должны были за счет добровольного самообложения домовладельцев. Генерал-губернатор возражал против этого решения, предлагая расширить штат полиции и улучшить ее материальное положение, используя средства, собранные на самооборону. Тем не менее дума все-таки создала небольшой отряд, который некоторое время нес ночную и дневную караульную службу в центральной части города. Однако в январе 1906 г. дружина самообороны была расформирована как «незаконная».

Иркутск на грани военного положения

Политические события октября 1905 г. послужили толчком к массовому созданию профессиональных организаций рабочих и служащих. 30 октября были образованы союз приказчиков и союз железнодорожных рабочих, 1 ноября - служащих телеграфа Забайкальской железной дороги, 6 ноября - типографских рабочих, 15 ноября - союз инженеров и техников.

Массовое организованное выступление и политический характер требований бастующих привели губернскую власть в состояние растерянности и беспомощности. Генерал-губернатор Кутайсов дал обещание не использовать войска для подавления забастовки, да и вряд ли он мог в сложившейся обстановке рассчитывать на их надежность, что подтвердили ноябрьские события. 19 октября Кутайсов отправил в центр телеграмму:

«Положение отчаянное. Бунт полный, всеобщий. Сообщений ни с кем. Опасаюсь подкрепления бунтовщиков прибывающими железнодорожными рабочими. На усмирение надежд пока мало. Прошу разрешить объявить военное положение.. .».

Но и среди оппозиции не было единства. Разногласия о целях и средствах политической борьбы, возникшие в период Всероссийской октябрьской стачки, углубились после объявления Манифеста от 17 октября 1905 г. «Об усовершенствовании государственного порядка». Самодержавие пошло на явную уступку, с одной стороны «повелев подлежащим властям принять меры к устранению прямых проявлений беспорядка, бесчинств и насилий», с другой - даровав населению «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов ». В манифесте также говорилось о расширении избирательных прав и придании Государственной думе законодательных функций.

Об этом событии в Иркутске узнали с опозданием, так как только 22 октября, после более чем недельного перерыва, начали работать телеграф и почта. На следующий день текст манифеста активно обсуждался на митингах. Манифест не только расколол оппозицию, но и заметно активизировал крайние радикальные силы как левые, так и правые, что было характерно и для Иркутска, и для большинства городов России. При этом необходимо заметить, что процесс организационного оформления правых консервативно-монархических сил в Иркутске шел медленными темпами и не получил такого размаха, как в Европейской России. Это было следствием отсутствия в Сибири помещичьего землевладения и наличия большого контингента политических ссыльных. В Иркутске правые группировались вокруг церковного «Братства во имя святителя Иннокентия» во главе с архиепископом Тихоном и ректором духовной семинарии архимандритом Никоном. Полицмейстер Драгомиров и пристав Щеглов сформировали и вооружили черную сотню, в планы которой входили организация погромов и разгон демонстрантов. Еще в период октябрьской стачки от их рук погибло около 20 человек. Особенно тяжелое впечатление на иркутян произвели убийства братьев Виннер - гимназиста и студента, возвращавшихся с митинга; молодого талантливого ученого, правителя дел ВСОРГО А.М. Станиловского и рабочего Сизова. В начале 1906 г. произошли погромы в Глазковском предместье, где проживали выходцы с Кавказа.

Под влиянием действий правых, а также руководствуясь указаниями центрального комитета, большевики не отказались от идеи насильственного свержения монархии и вооруженного восстания. Они рассматривали Манифест от 17 октября как временную уступку, бойкотировали выборы в Государственную думу и призывали к продолжению революционной борьбы. Для охраны митингов и собраний была создана боевая дружина, которая должна была противодействовать правым и стать главной силой в случае вооруженного восстания. Особую надежду большевики возлагали на солдатское движение, которое в ноябре вылилось в военную забастовку. Агитация большевиков нашла благоприятную почву в солдатской среде, недовольной неудовлетворительными условиями службы, недостаточным пищевым довольствием, намерениями командования использовать войска для выполнения полицейских функций. Оказали на солдат влияние и сообщения о выступлении солдат и матросов в Севастополе, Кронштадте, Владивостоке. 26 ноября на общем собрании солдат Иркутского гарнизона и присоединившегося к нему казачьего дивизиона были выработаны требования, касавшиеся материального и правового положения военнослужащих: выдача недополученного казенного довольствия, увольнение запасных, вежливое обращение офицеров с солдатами, отмена смертной казни, политическая амнистия, созыв Учредительного собрания. Солдат и казаков поддержала часть офицеров, особенно тех, которые были призваны в армию в период русско-японской войны. Требования были предъявлены генералу Ласточкину, но он отказался их рассматривать. Тогда солдаты решили объявить забастовку - «мирную, но с оружием в руках » и «войти в связь и единение с местными революционными организациями ». Для руководства был избран стачечный комитет, в который вошли не только представители от солдат и офицеров, но и от профсоюзов, комитета РСДРП, Сибирского союза социалистов-революционеров. Офицеров, не поддержавших солдат, отстранили от должностных обязанностей, предписали им в течение 12 часов покинуть город, командиров же выбрали себе из числа лояльно настроенных офицеров. Попытка командующего гарнизоном арестовать зачинщиков забастовки не удалась, ему самому чудом удалось избежать ареста. Солдаты освободили с гауптвахты арестованных и захватили имевшееся там оружие. 30 ноября состоялся массовый митинг, на котором, по свидетельству очевидцев, горожане горячо поддержали солдат и казаков. Однако эта забастовка так и не переросла в вооруженное восстание. Ведущая роль в военном стачечном комитете принадлежала меньшевикам, так как наиболее активные из большевиков к этому времени были арестованы или выехали из Иркутска. Стачечному комитету, таким образом, удалось выдержать установку на «мирную» забастовку. Идею вооруженного восстания не поддержал и Совет рабочих и служащих депутатов управления Забайкальской железной дороги, депо и станции Иркутск, образованный в конце ноября 1905 г. Он ограничился установлением контроля за деятельностью администрации, содействием перевозкам воинских частей из Маньчжурии, отстаиванием экономических интересов железнодорожников.

В разгар военной забастовки был отстранен от должности генерал-губернатор П.И. Кутайсов. В революционных кругах его отставка расценивалась как бегство, но И.И. Попов, свидетель революционных событий в Иркутске, хорошо знавший Кутайсова, приводит другую версию. Министр внутренних дел П.Н. Дурново предписал арестовать стачечный комитет почтово-телеграфных служащих, выдвигавших, кстати, весьма умеренные требования. Генерал-губернатор не только отказался выполнить это предписание, но в ответной телеграмме признал требования телеграфистов законными. Через 24 часа он был уже отправлен в отставку. Вместо него в июне 1906 г. был назначен А.Н. Селиванов.

Избежать трагических последствий и жестоких расправ с забастовщиками, подобных тем, что произошли в Чите, Красноярске, Томске, в Иркутске удалось не только из-за умеренной, терпимой позиции местной власти, независимо от того, чем это объяснялось - нерешительностью или сочувствием к общественному движению, но и благодаря влиятельности реформистски настроенной общественности. По признанию известного большевика Б.З. Шумяцкого, приехавшего сюда в январе 1906 г., Иркутск в отношении вооруженного восстания и деятельности радикально настроенных революционеров оказался городом неперспективным.

Образование политических организаций

Сторонников реформистского пути развития России, как наиболее приемлемого средства общественного прогресса, несмотря на разность их социального состава, политической и партийной ориентации, объединяли неприятие насильственных методов борьбы с властью и надежды на Государственную думу. Лидер иркутских меньшевиков В.Е. Мандельберг, выступая на митинге в конце октября 1905 г. и возражая большевикам, объявившим бойкот выборам в думу, заявил: «Я не разделяю пессимизма товарищей: после 17 октября царского самодержавия в России уже нет! »

Выборы в Государственную думу ускорили процесс организационного оформления политических сил, в первую очередь либеральной оппозиции. В конце декабря 1905 г. было объявлено об организации иркутского отдела Партии народной свободы (кадетской), но только в мае 1906 г. был избран губернский комитет в составе 7 человек. В него вошли представители местных деловых кругов А.В. Витте, З.И. Помус, врач П.И. Федоров. В своей деятельности кадеты опирались на буржуазные слои города, профессиональные корпоративные объединения и просветительские организации. Кадеты оказались единственной либеральной партийной организацией в Иркутске, сохранившейся в межреволюционный период, хотя их деятельность «проявлялась в большинстве случаев только во время выборов, государственных или местны х».

В январе 1906 г. появилось объявление о создании в Иркутске отдела праволиберального «Союза 17 октября». Однако заметного следа своей деятельности эта партия в Иркутске не оставила. В 1906 г. из партии октябристов выделилось левое крыло и образовалась Партия мирного обновления, именно отделение этой организации, зарегистрированное в феврале 1907 г., представляло в Иркутске праволиберальное движение. В целом для сибирского либерального движения были характерны некоторый радикализм и тесная связь с областничеством, поэтому у октябристов и мирнообновленцев в Иркутске не оказалось устойчивой социальной базы.

После Манифеста 17 октября политическая деятельность правых также была поставлена на легальную основу. Одним из первых, еще в марте 1905 г., оформилось монархическое «Русское собрание», возглавляемое протоиереем Ф. Верномудровым, председателем судебной палаты Х.Ф. Колоколовым и полковником В. Поповым. Позднее, в конце 1906 г., возникло иркутское отделение самой крупной правомонархической партии «Союз русского народа», первым председателем которого был избран А.Л. Страшкевич. Целью этой партии было «при сохранении православия, самодержавия, господства русской народности провести в жизнь всеобщее образование, правосудие, страхование рабочих, уменьшение рабочего дня, наделение землей малоземельных, учреждение мелкого земельного государственного кредита ». Политизация общественного сознания, стихийная революционность масс и социальный популизм программы вначале привлекли в эту организацию значительное число сторонников (по данным жандармского управления, в губернии в 1907 г. насчитывалось более 3,5 тыс. членов «Союза русского народа»), однако для большинства членство в правых партиях было номинальным. Черносотенное движение в Иркутске не получило широкого размаха, его не поддержали ни население, ни власть. Позднее, в 1909 г., МВД отмечало, что правые монархические организации в Сибири практически самоликвидировались. Попытка, предпринятая в 1910 г. на совещании представителей монархических организаций, объединить и оживить работу «Союза русского народа» и «Русского народного союза имени Михаила Архангела» не увенчалась успехом. Деятельность правых ограничивалась редкими собраниями с малым количеством участников и учреждением в 1907 г. мужской гимназии при «Русском собрании», а в 1909 г. на средства купца Боровикова - женской гимназии при отделении «Союза русского народа».

Выборы в Государственную думу и спад революционного движения

Закон о выборах в Иркутской губернии в Государственную думу (булыгинскую) был издан 20 октября 1905 г. и после Манифеста 17 октября несколько изменен. В губернии депутатов избирали по двум куриям: по одному от городской и сельской. Выборы были не прямыми и не всеобщими, не имели избирательных прав женщины, военнослужащие, учащиеся, возрастной ценз определялся в 25 лет. Поэтому общее число избирателей по Иркутску составляло только 5302 человека, а выборщиков - 80. Из-за отдаленности края, революции, введенного военного положения избирательная кампания затянулась. I Государственная дума была распущена уже в начале июля 1906 г., поэтому депутат от Иркутска был избран только во вторую думу. Борьба за депутатские мандаты шла между социал-демократами (меньшевики и большевики выдвинули единого кандидата) и кадетами. Большинством голосов, а вернее меньшинством проголосовавших против, был избран врач, меньшевик В.Е. Мандельберг. II Государственная дума также проработала недолго: 3 июня 1907 г. она была распущена. По новому избирательному закону число избирателей было сокращено и губернию мог представлять только один депутат, им стал социал-демократ (меньшевик) Т.О. Белоусов.

Выборы в Государственную думу проходили в условиях постепенного спада революционного движения. 31 декабря 1905 г. в Сибири было введено военное положение. Сюда направили две карательные экспедиции: с запада - А.Н. Меллер-Закомельского, с востока - генерала П.К. Ренненкампфа. Более активно стали вести себя и местные власти. Служащим городского управления было запрещено вступать в какие-либо политические организации, закрывались профессиональные союзы, просветительские общества и некоторые газеты, из-за массовых арестов прекратил деятельность комитет РСДРП, начались судебные процессы над организаторами стачек и забастовок. Опасаясь репрессий, многие общественные деятели из числа бывших политических ссыльных покинули Иркутск.

В 1905-1907 гг. Иркутск не стал сибирским революционным центром и избежал участи многих сибирских городов, где революционные выступления были жестоко подавлены карательными экспедициями. Первая российская революция не решила главных проблем демократизации страны, и хотя на время общественное движение замерло, политический потенциал и условия для его возрождения сохранялись, что в полной мере проявилось в 1917 г.

Годы 1917-1918

Экономический кризис

Политическая и экономическая ситуация в Иркутске к началу 1917 г. оказалась еще более сложной, чем накануне первой российской революции. Экономический кризис, обострившийся в годы Первой мировой войны, затронул и далекие сибирские окраины России. В 1916 г. в Иркутск прибыло 5 тыс. беженцев и несколько тысяч рабочих с Ленских золотых приисков, покинувших их по причине сокращения работ. В городе опять катастрофически не хватало продовольствия и топлива. В январе из-за недостатка угля прекратили работу электрическая и водопроводная станции. На Черемховских копях угля добывалось больше, чем до войны, но не было вагонов для доставки его в Иркутск. По сравнению с 1914 г. цены на продовольствие в среднем выросли на 84,6 %. Городская дума рассматривала вопрос о необходимости введения карточной системы на основные виды продовольствия. Один из корреспондентов газеты «Сибирь» так характеризовал ситуацию в городе:

«Беженская волна, хлынувшая в Сибирь в 1915 г., в минувшем оседала здесь и производила некоторые передвижки в укладе городской и деревенской жизни. Развернулась во всей своей неприглядности продовольственная разруха. Обильная и богатая Сибирь почувствовала острый недостаток в продуктах самой первой необходимости, объявились и здесь прелести так называемого расстройства транспорта. Привычная к ненасытным аппетитам торговых посредников, Сибирь ахнула от того явления, которое приобрело скромное имя «спекулянт»... Обильная и богатая Сибирь перестала в этом году быть тылом» .

Экономический кризис привел к тому, что к 1917 г. Иркутск занимал доминирующее положение среди сибирских городов как по числу забастовок, так и по количеству их участников. Активизировалось и либеральное оппозиционное движение. В апреле 1916 г. в Иркутске состоялся Первый областной съезд городов Восточной Сибири, который выдвинул следующие требования: введение земства «на основе широкого избирательного права, соответствующего демократическому составу Сибири »; реформа городового положения и расширение сферы компетенций городских управлений; устранение всех условий, тормозящих развитие и проявление общественной инициативы; сосредоточение всего продовольственного дела в руках общественных организаций, состоящих из представителей городских и земских союзов, военно- промышленных комитетов; предоставление таможенных льгот для провозимых через устья сибирских рек товаров. Все эти факторы подготовили почву для нового массового антиправительственного движения.

Февральская революция

В конце февраля - первых числах марта 1917 г. в Иркутск стали доходить сведения о массовых выступлениях и смене правящего строя. Однако никаких официальных заявлений не было. Наступило напряженное ожидание - чем же закончится кризис власти. Одна из иркутских газет писала, что «обыватель живет в атмосфере догадок и слухов, в атмосфере неопределенности и неуверенности » . Только 1 марта был опубликован рескрипт Николая II о роспуске Государственной думы и Государственного совета от 25 февраля. 3 марта в губернии было сообщено о создании Временного правительства из членов думы и об образовании Петроградского Совета рабочих депутатов, опубликованы их обращения к населению страны. Временное правительство объявило об аресте членов старого правительства, призывало соблюдать спокойствие, не прерывать работу, сконцентрировать усилия на проблемах обороны и продовольственного дела. Совет рабочих депутатов заявил, что борется за упрочение «политической свободы и народного правления» и в свою очередь призывает «сплотиться вокруг Совета, образовать местные исполнительные комитеты и взять в свои руки управление всеми местными делами ».

Накануне поздно вечером у иркутского генерал-губернатора состоялось экстренное совещание представителей всех местных общественных организаций и газет, а также высокопоставленных чинов местной администрации: губернатора, полицмейстера, прокурора окружного суда. Собравшиеся единодушно одобрили образование Временного правительства, поддержали его обращение к населению и решили создать в Иркутске Комитет общественных организаций. Официальное сообщение об отречении императора от престола было обнародовано в Иркутске только 5 марта. Таким образом, еще до окончания решения судьбы российского престола началось конструирование органов новой власти.

В состав Комитета общественных организаций вошли уполномоченные от городской думы, союза учителей, почтовых служащих, железнодорожников, рабочих города и политических партий - всего 200 человек. Среди них было 38 эсеров, 33 меньшевика, 27 кадетов, 8 народных социалистов, 7 большевиков и 1 буржуазный националист. Председателем исполнительного комитета КООРГа был избран меньшевик И.Г. Церетели, его помощником стал эсер А.Б. Гоц, возглавлявший газету «Сибирь». Оба они также приняли непосредственное участие в организации Совета рабочих депутатов, но вскоре выехали в Петроград, где вошли в состав исполкома Петроградского Совета.

Сразу же по получении известия о падении самодержавия в Иркутске были арестованы генерал-губернатор А.И. Пильц, полицмейстер Петровский, офицеры губернского жандармского управления, отстранены от должности начальник дивизиона Бобровский, губернатор Югон, командующий войсками военного округа Шкинский, главный инспектор народных училищ Василенко. Вскоре всем им было разрешено выехать из Иркутска. По распоряжению из столицы были освобождены все политические заключенные из губернской тюрьмы, Алексанровского централа и отменена политическая ссылка в Сибирь.

Уже 7 марта были сформированы основные секции КООРГа (топливная, железнодорожная, продовольственная, промышленная, финансовая) и укомплектован их штат. Наибольший интерес к организации КООРГа проявила местная интеллигенция и буржуазия. В двадцатых числах марта Комитет общественных организаций объявил себя представителем Временного правительства в пределах Иркутской губернии. Комиссаром Временного правительства по управлению губернией был назначен И.А. Лавров.

5 марта состоялось первое заседание Совета рабочих депутатов. Председателем его был избран меньшевик Л.И. Гольдман. В состав исполкома Совета вошли социал-демократы (меньшевики и большевики) и эсеры. Совет по поручению КООРГа приступил к созданию народной милиции. Почти одновременно был создан и Совет солдатских депутатов под председательством подпоручика А.А. Краковецкого. Вопреки мнению большевиков оба Совета высказались в поддержку Временного правительства и продолжения войны до победного конца.

Несколько позднее была реорганизована городская дума, в ее состав были введены представители от Советов депутатов, профсоюзов и еврейской общины. Консолидация социалистов и либеральной общественности в органах городского и губернского управления способствовала быстрой ликвидации прежней власти, на стороне которой в 1917 г. не оказалось социальных сил, способных ее защитить.

Революционный энтузиазм захлестнул Иркутск. В течение нескольких недель шли нескончаемые митинги. Свершившуюся революцию приветствовали войска Иркутского гарнизона, курсанты школы прапорщиков, учащиеся, рабочие и служащие городских предприятий и учреждений. Начальник Забайкальской железной дороги официально заявил, что все железнодорожники поддерживают Временное правительство и местную власть в лице КООРГа. 10 марта прошло празднование Дня Свободы, включившее военный парад, торжественный молебен в Казанском соборе с провозглашением многолетия «Богохранимой державе Российской и Временному правительству». Через несколько дней состоялись присяга народа Российскому государству и присяга городского общественного управления Временному правительству.

Совет сконцентрировал свою деятельность в рабочей среде, прежде всего агитируя за создание профсоюзов. Этот призыв был услышан, и только в течение одного дня, 7 марта, в губернском центре было зарегистрировано 14 профсоюзов. Помимо действовавших еще до февраля, одними из первых были организованы профсоюзы железнодорожников, почтово-телеграфных служащих, металлистов, строительных рабочих и даже союзы булочников и извозчиков. Поддавшись всеобщему энтузиазму, создала свой профсоюз и буржуазия, но предприниматели рассматривали свою организацию скорее как регионально представительную, отстаивающую их интересы перед центральной и местной властью.

С самого начала профсоюзы главное внимание обратили на борьбу за 8-часовой рабочий день, повышение заработной платы, улучшение условий труда, заключение тарифных договоров. В апреле был создан координирующий орган, объединивший 22 профсоюза. Кстати, именно он предложил городской думе муниципальную программу, согласно которой должна быть проведена муниципализация водопровода, телеграфа, электрических сетей, введен подоходный налог. Доходы от муниципальных предприятий должны были идти на обеспечение народного образования, здравоохранения, милиции, пожарного депо, юридической помощи населению и церкви. Предусматривалось также устройство в Иркутске канализации, электрического освещения улиц, проведение трамвайной линии до поселка Иннокентьевского, строительство стационарного моста через Ангару . Профсоюзы быстро стали влиятельной силой, и не случайно большевики прилагали значительные усилия для привлечения их на свою сторону. Рядом иркутских профсоюзов руководили большевики П. Постышев, С. Лебедев, А. Ремишевский. В августе они создали альтернативный орган - Центральное бюро профессиональных организаций города, которому отводилась ведущая роль в большевизации Советов и в подготовке к захвату власти.

Под нажимом профсоюзов в течение марта на всех предприятиях города вводились 8-часовой рабочий день и 50-процентная надбавка к заработной плате, образовывались примирительные камеры для урегулирования конфликтов между рабочими, предпринимателями и администрациями. Однако не во всех промышленных предприятиях администрация согласилась с этим распоряжением КООРГа и Совета, мотивируя свой отказ тем, что сокращение рабочего дня в условиях военного времени приведет к падению производительности и краху производства. Советы в целом поддерживали профсоюзы и вели соответствующую агитацию в рабочей среде. КООРГ проводил в этом плане более сдержанную линию, в ряде случаев открыто становясь на позиции предпринимателей, что объяснялось большей степенью возложенной на него ответственности за экономическую и социальную ситуацию в крае.

Партийная система

Революция создала для политических партий возможность приобщения к реальной политике и потребовала выработки поведения в новых условиях. Одним из первых был реорганизован иркутский комитет Партии народной свободы. Большинством голосов кадеты высказались за демократическую республику, поддержку Временного правительства и доведение войны до победного конца. В новый состав комитета были избраны Д.А. Кочнев, П.И. Федоров, Я.Д. Фризер, З.И. Помус, К.Ф. Дубровин, А.С. Первунинский. Лидерство в кадетской организации оставалось за предпринимателями. Помимо кадетов в первый же месяц революции официально оформились организации эсеров, пользующихся наибольшим влиянием и поддержкой в городе, социал-демократов (объединенная организация меньшевиков и большевиков). Несколько позднее прошли организационные собрания еврейской социал- демократической партии (бундовцев), польских социалистов, объединенных в «Польский социал-демократический союз», латышских социал-демократов и анархистов-коммунистов. В численном отношении явно преобладали партии социалистической направленности. Все они, хотя и с некоторыми оговорками, поддержали новую власть, продолжение войны (кроме большевиков) и политические программы своих центральных комитетов. Вместе с тем региональные проблемы не нашли отражения в их заявлениях и программах.

Программа сибирских областников

Исключение составляли областники-автономисты, несколько позднее обнародовавшие свою программу. В Иркутске они были представлены сравнительно немногочисленной группой, но в нее входили известные и уважаемые в городе люди: краевед и общественный деятель И.И. Серебренников, И.А. Якушев, К.В. Дубровский. Областники не оформили своей политической партии, а представляли общественно-демократическое движение, идеи которого поддерживали представители кадетской и эсеровской организаций, местной интеллигенции и предпринимательских кругов. О своей солидарности с областниками по ряду позиций заявили губернские крестьянский, казачий и бурятский съезды.

Областники считали, что переустройство государственного уклада России должно осуществляться на началах децентрализации - путем частичной передачи законодательных прав (сообразно местным условиям) от центра областям. С этой точки зрения Сибирь должна была получить «законодательную автономию», однако это не означало «отпадения Сибири от России», но вместе с тем не позволяло центральной власти «попирать интересы края и хищнически расхищать ее богатства». В компетенцию местных органов управления должно было входить следующее: право распоряжаться природными ресурсами и устанавливать формы и правила пользования ими; определение размеров и способов колонизации края; охрана природных богатств; сельскохозяйственное и промышленное развитие области; строительство и эксплуатация транспортных путей (за исключением стратегических); народное образование и здравоохранение; уголовное и гражданское законодательство; участие в разработке общегосударственных тарифов. Помимо этого, областники предлагали изъять землю из товарного оборота и обратить ее в общенациональную собственность, так как в Сибири отсутствовали традиции и практика частного землевладения; предоставить право национальной культурной автономии некоторым коренным народам; переселение в Сибирь признать желательным, если не будут нарушаться интересы местного старожильческого населения; безусловно запретить в Сибирь политическую и уголовную ссылку.

Разногласия между политическими партиями

Революция и свержение самодержавия не могли привести к автоматическому решению всех проблем, новая власть унаследовала от старой чрезвычайно сложную обстановку практически во всех сферах жизни. КООРГ, попытавшийся сосредоточить в своих руках все управление городом и губернией, главную свою цель видел в том, чтобы «ввести политическую и экономическую жизнь в русло организованности и планомерности». Первоочередной задачей было если не полное разрешение, то хотя бы снижение остроты продовольственного кризиса. Был реорганизован продовольственный комитет, в него вошли представители от Советов рабочих, военных депутатов, кооперативов и профсоюзов. Одним из первых распоряжений комитет запретил вывоз продовольствия за пределы губернии и изготовление алкогольных напитков из сельскохозяйственного сырья. Были заключены договоры о поставке хлеба из Харбина и западносибирских губерний. Однако, по словам председателя комитета И. Якушева, проблема заключалась не столько в недостатке продовольственных припасов, сколько в сложностях их доставки в Иркутск. Поэтому с 1 сентября КООРГ и городская дума вынуждены были пойти на введение карточек на хлеб, сахар, мясо, мануфактуру . В городе участились забастовки рабочих и служащих различных предприятий. КООРГ издал постановление о запрещении не санкционированных Советом рабочих депутатов выступлений.

Серьезных разногласий между КООРГом, Советами и городским самоуправлением не было, что объяснялось и схожестью их политической структуры, и участием одних и тех же лиц в исполнительных и распорядительных органах. Однако со временем Совет рабочих депутатов стал больше внимания уделять социальным вопросам, а Комитет общественных организаций и городская дума - укреплению местного управления. Соответственно стали разниться их социальная направленность и определение политического курса. В июне 1917 г. на общем собрании иркутских социал-демократов было решено, что, «поскольку все резче обозначаются противоречия между буржуазией и демократией.., представители народной демократии не могут направлять политику правительства по нужной линии, так как остаются в меньшинстве, следовательно, необходим переход всей власти в руки демократии », то есть Советов рабочих и военных депутатов.

Проблемы городского управления

Несмотря на все усилия местной власти, экономическое положение продолжало ухудшаться. Отсутствие стабильности в стране, органической связи центральной власти с провинцией, устарелость и противоречивость законодательной базы, оттягивание решения многих вопросов до созыва Учредительного собрания не способствовали нормализации ситуации как в политической, так и в социальной сферах.

Стремясь как-то поправить положение, в июне КООРГ выступил инициатором проведения краевого съезда комитетов общественных организаций с целью координации и объединения их деятельности. На съезде, проходившем в Иркутске, присутствовали представители от Иркутской и Енисейской губерний, Якутской и Забайкальской областей. Интересны данные об участниках съезда: из 61 делегата 25 родились в Сибири, 13 человек прожили здесь от 10 до 20 лет, 13 - от 5 до 10 лет и 9 человек - от 1 до 5 лет. Значительная часть делегатов была представлена ссыльными, в общей сложности они провели в заключении 163 года, из них 36 лет каторги. При этом средний их возраст составлял 36 лет. В партийном отношении преобладали социалисты-революционеры - 23 человека, социал-демократы - 22 человека (преимущественно меньшевики), кроме того были кадеты, областники, анархисты, беспартийные.

Повестка съезда включала следующие вопросы: введение в Сибири земского самоуправления и реорганизация городского; отношения между исполкомами КООРГов и органами местного самоуправления; национальный вопрос; форма административно- политического объединения края; создание экономических советов и их функции; отмена каторги и ссылки в Сибирь. Большинство делегатов высказалось за автономию Сибири в пределах федеративной России «в смысле широкого местного самоуправления», социализацию земли, объединение восточносибирских губерний и областей в единый политический и экономический союз, так как «краевое единение Восточной Сибири диктуется всем укладом ее жизни ». Создан был краевой комитет, в который вошли по два представителя от бюро Советов Восточной Сибири, Енисейской и Иркутской губерний и по одному представителю от областей и Бурятского национального комитета. Обязанности председателя комитета должен был исполнять краевой комиссар, им стал А.П. Кругликов. Следует отметить, что при всей серьезности обсуждаемых вопросов практического значения большинство из принятых резолюций не имело не только потому, что не оставалось времени для их реализации, а прежде всего из-за отсутствия единства взглядов в понимании сути социализации и муниципализации земли, федерального и автономного устройства страны и края, прав и компетенции органов местного самоуправления и их отношений с центральной властью.

Политические симпатии иркутян наглядно проявились при выборах в городскую думу в июле 1917 г. В этом плане интересны как перечень избирательных списков, так и результаты выборов. Всего в выборах участвовало 28 815 жителей Иркутска (около 26 % всего населения), голосование шло по 10 спискам. За список социалистов-революционеров (эсеров) проголосовал 51 % иркутян, социал-демократов (меньшевиков) - 13 %, сионистов - 1,7 %, кадетов - 12,7 %, жителей окраин нагорной части - 0,4 %, народных социалистов - 1,2 %, социал-демократов (большевиков) - 11,8 %, домовладельцев - 4,5 %, граждан Нагорного района города - 1,6 %, служащих правительственных учреждений - 1 %. В городскую думу было выбрано 90 гласных, среди них 47 эсеров, 12 меньшевиков, 11 кадетов, 11 социал-демократов (большевиков). Городским головою стал Н.А. Чичинадзе. Таким образом, преобладающее влияние оставалось за социалистическими партиями.

Несмотря на свой достаточно радикальный состав, дума в политической жизни города заметной роли не играла, занимаясь преимущественно хозяйственными проблемами: обеспечением продовольствием, топливом, поддержанием порядка на улицах, а также подготовкой открытия в Иркутске университета.

Принципиально этот вопрос был решен еще при старой власти в конце 1916 г., споры шли только о том, какие и в какой последовательности открывать факультеты: юридический, историко-филологический или медицинский. Университетская комиссия занималась изысканием средств для открытия университета, собирая пожертвования и организуя «университетскую неделю», подыскивала будущему первому высшему учебному заведению в Восточной Сибири подходящие помещения. Городская дума постановила отдать университету лучшее и самое красивое здание в городе - бывшую резиденцию генерал-губернатора (Белый дом). Хотя основная подготовительная работа была завершена к осени 1917 г., открытие университета из-за революционных событий состоялось только через год - в октябре 1918 г.

Несмотря на сложные экономические условия, политическую нестабильность, городское управление в своей работе уделяло внимание сохранению и развитию системы народного образования ничуть не меньшее, чем продовольственному делу. В период между мартовскими и октябрьскими революционными событиями в городе не только продолжали действовать все прежние учебные и просветительские заведения, но и были открыты бесплатная школа в Рабочей слободе, гимназический курс при Сиропитательном доме, новые читальни, общеобразовательные курсы, кроме того все церковные школы были переданы в ведение Министерства народного просвещения, то есть под контроль и опеку городского управления. Однако созидательная деятельность городских властей в условиях революции не была, да и не могла быть, определяющей.

К осени 1917 г. политическая и экономическая ситуации все больше выходили из-под контроля местных органов власти, не прекращались забастовки рабочих, начались волнения среди военных. Самым крупным было выступление в сентябре солдат Иркутского гарнизона, считавшегося одним из самых спокойных. Спровоцировано оно было анархической организацией «Хлеб и воля». Анархисты-коммунисты на митингах призывали население к беспощадной борьбе с буржуазией, уничтожению частной собственности, захвату власти. На их агитацию в первую очередь откликнулись солдаты 11-го и 12-го запасных Сибирских стрелковых полков. Созданный ими беспартийный Союз солдат выразил недоверие местной и центральной властям и потребовал радикальных мер с саботажем торговцев и спекулянтов. Совет военных депутатов осудил это выступление и постановил запретить Союз солдат и арестовать зачинщиков. Председатель совета А. Краковецкий, пытавшийся усмирить солдат, сам был арестован. Прибывший ему на выручку отряд юнкеров в ответ на отказ сдать оружие открыл стрельбу по казармам. В результате мятеж был подавлен, 300 наиболее активных солдат арестованы, а гарнизон разоружен.

С конца августа в городе по решению бюро профсоюзов, руководимого большевиками, стали создаваться летучие вооруженные отряды рабочих для борьбы со спекуляцией, что также было проявлением неверия значительной части населения Иркутска в способность городских властей навести порядок. Иркутский губернский комиссар доносил в Министерство внутренних дел в Петроград о массовой спекуляции, закрытии торговых заведений, беспорядках у продовольственных лавок, участившихся грабежах и убийствах на улицах губернского центра и делал вывод, что убеждения потеряли силу и для наведения порядка требуются более решительные меры. Таким образом, к октябрю Иркутск оказался на грани новой революции. Ситуация в городе повторяла, хотя и в несколько других формах и масштабах, события в центре страны.

Большевики

Большевики, учтя опыт первой российской революции, особое значение придавали Иркутску. Это был административный центр Восточной Сибири, здесь были сконцентрированы не только управленческие структуры, но и значительные военные силы (9, 10, 11 и 12-й Сибирские запасные стрелковые полки, артиллерийский и казачий дивизионы, военное училище, три школы прапорщиков). Кроме того, Иркутск мог оказать влияние на Дальний Восток, Якутию, Забайкалье. Для агитационной работы и подготовки Общесибирского съезда Советов Центральный комитет РСДРП(б) направил в Иркутск группу большевиков: Б.З. Шумяцкого, В.Н. Яковлева, Я.Е. Окулова, Я.Д. Янсона. При их участии произошел раскол иркутской социал-демократической организации, большевики создали самостоятельный партийный комитет, первым его председателем был избран К. Гершевич.

Усиление позиций большевиков осенью 1917 г. показали выборы в Учредительное собрание. За список № 1 (эсеры) проголосовали 9908 человек из 30378, № 2 (иркутская губернская организация РСДРП) - 1737, список № 3 (блок сибирских областников-автономистов и иркутской группы народных социалистов) - 1082, список № 4 (Партия народной свободы) - 5669, список № 5 (бурятский национальный) - 29, список № 6 (православные приходы Иркутской губернии) - 810, список № 7 (иркутская организация РСДРП большевиков и меньшевиков-интернационалистов) - 11 143 человека. Преобладающее влияние большевиков было именно в городе, значительный перевес им дали голоса солдат Иркутского гарнизона. В целом по губернии большевики получили только 30 тыс. голосов, а эсеры - 110 тыс.

Решающее размежевание произошло на съездах Советов, состоявшихся в Иркутске в октябре и принявших диаметрально противоположные решения. II съезд Советов Восточной Сибири, где среди делегатов больше было меньшевиков и правых эсеров, высказался за передачу власти Учредительному собранию и органам местного самоуправления - городским думам и земствам, так как, по их мнению, Советы уже выполнили свою революционную роль и не могут быть органами власти. Общесибирский съезд Советов принял резолюцию, предложенную большевиками и левыми эсерами, о необходимости взятия власти в центре II Всероссийским съездом Советов, а на периферии - местными. Съезд образовал Центральный исполнительный комитет Советов Сибири (Центросибирь), в него первоначально вошли 5 большевиков, 3 эсера-интернационалиста, 1 меньшевик-интернационалист, 3 правых эсера, 1 меньшевик-оборонец. Председателем был избран Б.З. Шумяцкий, а позднее его заменил Н.Н. Яковлев. Местом пребывания Центросибири был избран Иркутск, который большевики обещали через месяц сделать цитаделью большевизма, хотя часть делегатов съезда была против, считая Иркутск «ненадежной революционной базой» и предлагая в качестве альтернативы Красноярск.

Сразу же после получения известия о захвате власти большевиками в Петрограде Центросибирь заявила о своей готовности взять власть в городе и крае в свои руки. Были направлены комиссары на почту, телеграф, промышленные предприятия, началось вооружение рабочих и создание своей милиции и Красной гвардии. Однако на первых порах Центросибирь оказалась в политической и информационной изоляции. Часть рабочих и солдат поддержала большевиков, но в большинстве общественных и административных организаций служащие выступили против них. Почта и телеграф не принимали корреспонденцию ЦИКа Сибири, не допускали к прямому проводу его представителей, типографии отказались печатать газеты и листовки. Председатель исполнительного комитета КООРГа Е. Трофимов в своем воззвании заявил, что организации эсеров и меньшевиков, железнодорожные и почтово-телеграфные служащие не признают насильственный захват власти и что этот «захват является преступлением против страны и гибелью для революции ». С этого момента борьба переходит в решающую фазу, окончательно определились силы сторон.

27 ноября городская дума образовала Комитет защиты революции. Своими целями он считал борьбу с большевизмом, защиту государственных и общественных учреждений, охрану жизни и имущества граждан. В комитет вошли Е.М. Тимофеев, Н.П. Патлых, С.И. Файнберг и Н.А. Фишман. Практическая организация антибольшевистских сил была возложена на революционную комендатуру, в ведение которой переходили все воинские и гражданские учреждения.

В свою очередь большевики провели переизбрание Советов рабочих и военных депутатов, вместе с левыми эсерами получили в них большинство и образовали единый Совет рабочих и солдатских депутатов. 21 ноября был также создан военно-революционный комитет - оперативный орган захвата власти - во главе с Я.Д. Янсоном. Была занята бывшая резиденция генерал-губернатора, где разместились все советские организации. 4 декабря ВРК занял казначейство, казенную палату, почту, телеграф, Государственный банк, арестовал губернского комиссара Лаврова, начальника штаба Никитина, полковников Ланге и Скипетрова (вскоре их отпустили), одновременно освободив солдат, участников сентябрьского солдатского выступления. Образованная при военно-революционном комитете комиссия контроля над производством и борьбы со спекуляцией провела обыски у торговцев и изъятое продовольствие раздала беднейшему населению, учла все запасы сахара, сняла с него акциз и продала по заниженной цене. Популизм лозунгов и первых мероприятий позволил большевикам привлечь на свою сторону солдат и рабочих и в отличие от революционной комендатуры действовать более решительно.

Офицерский мятеж

Вместе с тем ни одна из противоборствующих сторон не верила в мирное разрешение конфликта и готовилась к вооруженной борьбе. Революционная комендатура через командующего округом провела приказ об отпуске 10 % солдат гарнизона с целью удалить из Иркутска пробольшевистски настроенную их часть. В свою очередь ВРК и Центросибирь, торопясь установить советскую власть в городе и крае к открытию намеченного на январь 1918 г. II Всесибирского съезда Советов и выполнить приказ наркома по военным делам Подвойского, объявили о прекращении производства в офицеры, ассигнования средств и роспуске военного училища и школ прапорщиков. Молодым офицерам и командованию был предъявлен ультиматум: военные учебные заведения должны самоликвидироваться, оружие необходимо сдать, а офицеры до 2 часов дня 8 декабря должны покинуть город. Для выпускников военных училищ это было неприемлемо. В своих воспоминаниях председатель Центросибири Б. Шумяцкий и комиссар транспорта и сообщений В. Рябиков определяют военные силы офицерского мятежа в 4 тыс. человек. Это явно завышенные данные. Силы противных сторон были примерно равные, хотя антибольшевистский лагерь превосходил как в военной подготовке, так и в вооружении. Войска военного гарнизона и поддержавшая Центросибирь часть Кавказского дивизиона под командованием Н. заняли Набережную Ангары от Белого дома до понтонного моста. В здании женской прогимназии Гайдук располагался их штаб. Юнкера занимали военное училище, 1-ю и 2- ю школы прапорщиков (3-я школа прапорщиков, расположенная на станции Иннокентьевская , участие в мятеже не принимала), казаки - духовную семинарию и детскую больницу. Центром боевых действий стал Белый дом, где находилась группа центросибирцев и красногвардейский отряд, и мост через Ангару. Бои начались с обстрела юнкерами группы красногвардейцев. В ответ в 4 часа дня артиллерия начала обстрел школы прапорщиков на Казарминской улице. С этого момента сражение шло почти беспрерывно в течение нескольких дней. Юнкерам удалось занять центр города, телеграф, здание музея Географического общества, из окон которого шел пулеметный обстрел Белого дома. Артиллерия, находившаяся в руках советской стороны, непрерывно обстреливала городские кварталы в непосредственной близости от Белого дома, не давая юнкерам его захватить. Находившиеся там центросибирцы, отчаянно защищаясь, выдержали несколько атак. В сорокаградусный мороз у них не было еды, воды, медикаментов, кончились боеприпасы, многие были убиты или ранены. На девятый день боев Белый дом был сдан, а оставшиеся в живых его защитники арестованы. От артиллерийского обстрела в городе начались пожары: сгорели коммерческое подворье, пассаж Второва, были разрушены здания Государственного и Русско-Азиатского банков, колокольня Тихвинской церкви, пострадали жилые кварталы. Население центральной части Иркутска, покинув свои дома, бежало через понтонный мост в район вокзала. В городе начались грабежи и мародерство. С 10 декабря на помощь советским силам стали прибывать рабочие отряды из Черемхова, Красноярска, Ачинска и Канска.

Тяжелые девятидневные бои завершились заключением 17 декабря перемирия. Условиями его были создание коалиционной власти (народных социалистов, эсеров, меньшевиков и большевиков), отзыв из всех учреждений комиссаров Центросибири, расформирование школ прапорщиков, демобилизация офицеров, роспуск советских войск, отсылка из Иркутска прибывших сюда рабочих отрядов Красной гвардии. От имени Советов перемирие с Комитетом защиты революции подписали Я. Янсон, П. Постышев, их поддержало собрание иркутских большевиков. Однако под давлением прибывших из других городов красногвардейцев эти условия были аннулированы, и 20 декабря предъявлены требования безоговорочного признания советской власти, полного разоружения и демобилизации офицеров, упразднения коалиционного губернского совета. Не имея возможности продолжать сопротивление, повстанцы вынуждены были принять их. 22 декабря Иркутский Совет рабочих и солдатских депутатов постановил о переходе всей власти Иркутскому Совету и Окружному бюро Советов Восточной Сибири. Это постановление затем закрепили III Восточносибирский съезд и II съезд Советов Сибири.

Последствия декабрьских боев для Иркутска были тяжелыми: более 300 человек убиты, около 700 ранены, среди них немало мирных жителей, большой ущерб был нанесен городским кварталам. Совет Народных Комиссаров на ликвидацию последствий декабрьских боев выделил 300 тыс. рублей, но эта сумма не могла компенсировать материальный и моральный ущерб. Иркутск стал одним из немногих городов в стране, где советская власть установилась вооруженным путем и где большевикам было оказано серьезное сопротивление.

Убитых казаков, юнкеров и прапорщиков похоронили около Успенской церкви, а погибшие красногвардейцы были захоронены около Белого дома в братской могиле. После падения советской власти летом 1918 г. их перезахоронили на Амурском кладбище .

Советская власть

В марте иркутяне встретили революцию торжественными шествиями, митингами поддержки, пением «Марсельезы» и надеждами на лучшее будущее. В декабре отношение иркутян к революционным событиям было другим - тревожным и настороженным. Один из участников декабрьских боев в Иркутске писал в те дни в письме:

«В городе нет вечернего шумного движения, людских потоков и громких окриков. Тихо и малолюдно. Залечиваются раны. Белый дом изрешечен пулями. Он покрыт ими как оспой. На Харлампиевской полквартала выгорело. Дым, черный дым осел на снегу, по стенам, по крышам. Город потемнел...»

26 декабря на объединенном заседании Центросибири, Окружного бюро Советов и исполкома Иркутского Совета был организован Комитет советских организаций Восточной Сибири, и хотя он объявлялся как краевой орган, реально его полномочия распространялись на Иркутск и Иркутскую губернию. Председателем комитета стал Я. Янсон. На первых порах органы городского и земского самоуправления сохранялись, но подчинялись КСОВС. С первых же дней большевики столкнулись с массовым явным и скрытым сопротивлением. Протестуя против новой власти, в январе бастовали служащие городского управления, банков, телеграфа, типографий, учителя. Особенно активным стало забастовочное движение после сообщения из Петрограда о разгоне Учредительного собрания, которое должно было решить вопрос о власти. Городская дума открыто призывала к борьбе с большевизмом и попыталась создать вооруженные отряды самоохраны, заявив при этом, что именно дума является единственной властью в городе и «может проводить мероприятия по своему усмотрению ». Губернская конференция меньшевиков высказалась за прекращение Гражданской войны, необходимость созыва Учредительного собрания, переизбрание Советов на основе представительства всех слоев демократической общественности, продолжение идейной борьбы с большевизмом, но без доведения ее до вооруженного столкновения. В городе активно муссировались слухи о новом вооруженном выступлении. В ответ Комитет советских организаций ускорил ликвидацию прежней системы управления и проведение собственных мероприятий. Были упразднены должности комиссаров Временного правительства, расформирована канцелярия бывшего генерал-губернаторства, ликвидированы окружной училищный совет, продовольственный комитет, все судебные учреждения, а их функции перешли к соответствующим отделам КСОВС. Уже в начале января была закрыта газета «Сибирь», а вместо нее стала выходить «Власть труда» . Из штаба Иркутского военного округа были уволены десятки офицеров, командующим округом назначен большевик М.Н. Рютин, а начальником штаба - Т.М. Стремберг. Офицеры в Иркутске после декабрьских боев оказались в самом сложном положении. Если солдаты после демобилизации могли вернуться в деревню или на завод, то офицеры при растущей безработице и враждебном отношении к ним со стороны новой власти лишались всех средств к существованию и не могли трудоустроиться. Им было разрешено создавать артели пильщиков дров, сапожников, парикмахеров, грузчиков, что не могло их удовлетворить и не решало проблему. Поэтому именно офицерство наряду с чиновничеством ликвидированных учреждений составило основу антибольшевистских сил и подготовило восстание летом 1918 г. накануне падения советской власти. Одновременно шло формирование Красной гвардии, были открыты военные ускоренные курсы, милиция перешла в ведение Комитета советских организаций, но попытки расформировать отряды самоохраны привели к вооруженным столкновениям на улицах города.

Не менее радикально проводилась политика и в финансово-экономической сфере. Сначала в казначейство, казенную палату, акцизное управление, Государственный и коммерческие банки были назначены комиссары, а 18 января на основании декрета СНК Комитет советских организаций объединил, а затем национализировал все банки. Упреждая возможное сопротивление, эта акция была подкреплена вооруженной демонстрацией дежурной роты, пулеметной и бомбометной команд. Для покрытия расходов на милицию, устройства дешевых столовых неимущим, закупки продовольствия, помощи семьям красногвардейцев, погибших в декабрьских боях, все владельцы торгово-промышленных заведений, товарных складов были обложены единовременным «налогом на буржуазию» в размере 3 миллиона рублей. Для пополнения казны широко практиковались обыски и конфискация имущества у зажиточных горожан.

16 января Главный дорожный комитет Забайкальской железной дороги при содействии КСОВС и Центросибири упразднил должности начальника дороги и его помощника и вступил в управление всей дорогой. В торговых и промышленных предприятиях при профсоюзах и фабрично-заводских комитетах создавались комиссии из рабочих для контроля над производством и распределением, которые вмешивались не только в техническую сторону дела, но и в финансы, найм и увольнение рабочих и служащих. Были случаи и насильственного отстранения от дел владельцев и администрации. Рабочий контроль был установлен на всех кожевенных предприятиях города, в обозной мастерской, типографиях, иркутских отделах компаний «Зингер» и «Сименс-Шуккерт». Назначенный комиссаром печати и типографий Н. Насимович-Чужак объявил, что рассматривает свои обязанности как временные, а в дальнейшем предполагает доверить рабочим полный контроль не только за качеством работ и сроками их исполнения, но и за характером выпускаемой литературы. Вскоре за «антисоветскую пропаганду» были закрыты газеты «Иркутская жизнь» , «Новая Сибирь» , «Свободный край» . Рабочий контроль оказался для большевиков весьма действенным средством привлечения рабочих на свою сторону и втягивания их в социалистические мероприятия.

Первоочередным действием советской власти стало создание революционной судебно-правовой системы. 11 января КСОВС упразднил судебную палату, окружной суд и прокурорский надзор, большая часть судебных чинов, отказавшихся сотрудничать с советской властью, была уволена. Председатель судебной палаты Ераков сдал дела только после угрозы «применения силы». Вместо прежних судебных установлений был учрежден революционный трибунал, который возглавил П. Постышев, а в следственную комиссию были избраны рабочие Муллер, Петровский, Зильберт. Ревтрибунал рассматривал дела о контрреволюционных выступлениях и агитации, противодействии советской власти, саботаже, спекуляциях, бандитизме, самыми распространенными были дела, связанные с жалобами граждан и учреждений на самочинные обыски с последующими конфискациями имущества. Первые приговоры были сравнительно мягкими. Так, на одном из первых заседаний трибунала двух юнкеров - Павловского и Сергеева, не сдавших оружие после декабрьских боев, хотя и признали виновными, но, учитывая их юный возраст и чистосердечное раскаяние, объявили им общественное порицание и освободили из-под стражи. В дальнейшем, особенно с весны 1918 г., приговоры уже не были столь мягкими. По мере осложнения политического положения советской власти ревтрибунал совместно с чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем (председатель И. Постоловский) все чаще прибегают к политике красного террора.

К началу марта большая часть государственных органов прежней власти была ликвидирована. II съезд Советов Сибири, проходивший в Иркутске в конце февраля 1918 г., принял «Проект организации советской власти в Сибири», который иногда называют «сибирской советской конституцией». Подготовил его молодой большевик, член Центросибири, которому было чуть больше 20 лет, Ф. Лыткин. Согласно этому документу создавалась система губернских, городских и уездных Советов. Городской Совет рабочих и солдатских депутатов избирался на основании представительства от разных слоев трудящихся, объединенных по производствам, профессиям и воинским частям и достигших девятнадцатилетнего возраста. Правом представительства пользовалась и интеллигенция, но только та ее часть, которая признавала советскую власть. Бывшие служащие охранных отделений лишались как активного (избирать), так и пассивного (быть избранным) права, а бывшие полицейские и жандармы лишались только активного права. Возглавлял Совет президиум, а распорядительным органом был Совет комиссаров. Для управления различными сферами городской жизни создавались соответствующие отделы: городского хозяйства, финансов, труда, продовольствия, народного образования, почты и телеграфа, судебный, врачебно-санитарный, управления общественным недвижимым имуществом, а также совет народного хозяйства, «организующий производство необходимейших продуктов фабрично-заводской и ремесленной промышленности». При этом рекомендовалось использовать аппарат земских и городских самоуправлений, но с соответствующими изменениями, касающимися в первую очередь их персонального состава.

Однако прежние органы местного самоуправления оказались лишними звеньями в советской системе управления, тем более, что они зачастую находились в оппозиции к Советам. В марте была распущена земская управа, а в мае - Иркутская городская дума, ее функции переданы отделу городского хозяйства совдепа, образованному 8 мая. В качестве повода для роспуска думы Иркутский совдеп использовал забастовку низших служащих городского управления, протестующих против сокращения штатов на одну треть и практически полностью парализовавших ее работу, не допуская заседаний ни в здании самой думы, ни в каком другом месте. К забастовке присоединились рабочие электрической и водопроводной станций и пожарного депо. Думу обвинили в «небрежном ведении дел», «неспособности к ведению городского хозяйства», но действительной причиной было ее противостояние советской власти.

Весной 1918 г. политическая обстановка в Сибири стала критической для советской власти. Центросибирь для борьбы с отрядами атамана Г. Семенова создала Даурский фронт под командованием С. Лазо и направила туда отряды иркутских красногвардейцев. Во Владивостоке высадился японский десант. Было известно о готовящихся антисоветских выступлениях в сибирских городах. В Иркутске в конце марта был раскрыт заговор против Советов и арестованы его руководители - поручик Нахобов и баронесса Гринельская, которые якобы действовали в интересах Семенова. Наибольшую опасность представлял чехословацкий корпус военнопленных, выводимый из России через Владивосток и растянувшийся по всей линии Транссибирской железной дороги. Иркутск был переполнен бежавшими от Советов из Европейской России. Председатель ЦИКа Сибири Н.Н. Яковлев телеграфировал Ленину по этому поводу:

«Центросибирь решительно возражает против плана эвакуации преступных неработоспособных элементов в первую очередь. Наводнение ими узкой культурной полосы при малочисленности сибирского пролетариата чрезвычайно опасно для Советской власти» .

Возникла реальная опасность, что советский Иркутск может быть блокирован и с запада, и с востока и отрезан от центра. В апреле Центросибирь объявила о введении военного положения в крае, о создании сибирского военно-революционного штаба, которому предоставлялась вся полнота гражданской и военной власти, Красной Армии и Чрезвычайной комиссии для борьбы с контрреволюцией. Циркулярным письмом НКВД РСФСР Иркутскому совдепу предписывалось усилить надзор за печатью, уличной агитацией, «зорко следить за всеми происками контрреволюционеров и белогвардейцев, решительно подавляя твердой безжалостной рукой в корне всякую попытку дискредитировать власть рабочих и беднейших крестьян ...». В Восточную Сибирь, а особенно в Иркутск, запрещался въезд бывшим офицерам царской армии. Для этого во всех поездах проводился тщательный контроль проездных документов, и все, вызвавшие малейшее подозрение, препровождались в тюрьму. Были также запрещены организации фронтовиков, расформированы различные роты самоохраны, за исключением только отрядов анархистов, разоружить которые не удалось.

Понимая стратегическую важность Иркутска, Центросибирь постановила сделать город военной базой на востоке страны. Спешным порядком шло формирование армейских дивизий, артиллерийских дивизионов и даже воздушной флотилии, для чего в Иркутск было доставлено несколько аэропланов. Все советские служащие объявлялись мобилизованными и по первому требованию обязаны были явиться в распоряжение военного комиссариата.

На массовую поддержку горожан большевикам надеяться не приходилось, в Иркутске было мало крупных промышленных предприятий, но и на тех, что были, отношение рабочих к советской власти было неоднозначным. В мае за критику советской политики было арестовано несколько рабочих-железнодорожников, а довольно многочисленный митинг в их защиту разогнан силой. Свои позиции большевики постарались укрепить за счет военнопленных Первой мировой войны, освобожденных из лагерей еще осенью 1917 г. Постановлением Центросибири все иностранцы-военнопленные по их желанию могли быть приняты в российское гражданство с предоставлением всех прав наравне с другими российскими гражданами. В конце апреля 1918 г. в Иркутске состоялся конгресс рабочих-интернационалистов (бывших военнопленных). На нем присутствовали 60 делегатов, преимущественно венгры и немцы. В избранный комитет вошли 3 австрийских социал-демократа, 3 венгерских и 1 германский. Главным содержанием резолюций этого конгресса стал призыв ко всем военнопленным защищать советскую власть и вступать в Красную Армию. В течение нескольких дней был сформирован интернациональный кавалерийский эскадрон. Интернационалисты вошли и в состав отряда А. Рыдзинского, отправленного в мае в Якутск для установления там советской власти. Интернациональные отряды в Иркутске создавались и анархистами.

Попытались большевики найти поддержку и в молодежной среде. С целью вывести молодежь из-под влияния эсеров и меньшевиков 21 апреля под эгидой совдепа состоялось объединение Союза пролетарской социалистической молодежи и Союза социалистической учащейся молодежи, причем главным условием этого объединения стало признание «социализма и советской власти».

Экстренные меры, предпринимаемые для спасения советской власти в Иркутске, отодвинули на второй план все остальные проблемы. К началу лета неизбежность военного столкновения стала очевидной. К этому времени к Иркутску подтянулись эшелоны с чехословаками. 26 мая взвод Красной Армии попытался разоружить два эшелона на станции Иннокентьевская. Завязалась перестрелка, было убито и ранено с обеих сторон около 50 человек. Чехам удалось захватить вокзал и прилегающую территорию до иркутного моста. Но на этот раз (при посредничестве американского консула Гарриса и французского - Буржуа) удалось достичь временного соглашения и урегулировать конфликт. Эшелоны чехословаков пропустили на восток, частично вернув им оружие. Однако, еще до окончания переговоров с командованием чехословацкого корпуса, в произошел антисоветский переворот. Его руководитель, бывший член IV Государственной думы И.Н. Маньков, предъявил Иркутскому совдепу ультиматум о передаче в течение 24 часов всей власти в губернии городским думам и земскому управлению. Меньшевики и правые эсеры в Совете поддержали требование о восстановлении прежнего общественного управления. В ответ на это в Иркутске было введено осадное положение и комендантский час, произведены массовые аресты среди бывших офицеров-фронтовиков, чиновников прежнего губернского и городского управлений, несанкционированные расстрелы заключенных в городской тюрьме.

В ночь на 14 июня город был разбужен пулеметной стрельбой и заводскими гудками. Утром стало известно, что группа офицеров численностью около 300 человек напала на казенные винные склады в Рабочем предместье, захватила имеющееся там оружие и освободила из тюрьмы заключенных офицеров, убив начальника тюрьмы Аугула. Ими была предпринята попытка занять обозные мастерские и понтонный мост через Ангару. Однако к утру мятеж был подавлен. Свидетели этого события выдвигали несколько версий причин поражения офицерского восстания и сравнительно легкого его подавления, но в любом случае, независимо от того, выдал ли кто сроки выступления или обнаружение готовящегося мятежа было случайным стечением обстоятельств, восстание в городе, где были сконцентрированы на этот момент значительные советские силы, без подкрепления извне было обречено на провал. 16 июня двенадцать участников выступления по приговору военно-полевого суда были расстреляны, но в городе говорили, что расстрелянных без суда было гораздо больше, и обвиняли в этом в первую очередь мадьяр. У настоятеля Иннокентьевского (Вознесенского) монастыря Зосимы, осудившего массовые репрессии большевиков, был произведен обыск, конфискованы золотые кресты, панагия, деньги. Двое солдат, препятствовавших ограблению, были убиты на месте. Террор был последней отчаянной, но безнадежной попыткой спасти советскую власть. Нижнеудинский фронт к этому времени практически развалился, красноармейские и красногвардейские отряды были оттеснены чехословаками к самому Иркутску. Перед Центросибирью встала дилемма: сдать Иркутск без боя и отступить на восток или оборонять его, как намеревались раньше. Иркутяне, понимая, что город может стать ареной ожесточенной борьбы, с тревогой ожидали разрешения этого вопроса. Н.С. Романов записал в дневнике в те тревожные дни:

«Что предстоит пережить Иркутску в ближайшие дни, никто не знает и не может сказать уверенно. Но очевидно, что чехословаки скоро пригонят большевиков в город и здесь не обойдется без событий: загорит понтонный мост, взорвут железнодорожный, начнутся военные действия в городе и повторится, может быть, декабрьская история, но еще в худшем виде, теперь ведь лето, жара, можно опасаться пожаров. Разговоров тревожных много, слухов нелепых тоже... Много народа уезжает за Байкал по деревням, многие едут на пароходе вниз по Ангаре в Балаганск, Усть-Уду, куда угодно, только не оставаться в Иркутске» .

Намерение советского командования взорвать мосты, электростанцию, водопровод, телеграф, самые большие здания в городе подтверждает в своих воспоминаниях член Центросибири В. Рябиков, но иркутские большевики, уверенные в скором своем возвращении, убедили руководство этого не делать, чтобы не настраивать против себя население.

Еще до окончательного принятия решения советские организации начали эвакуацию из Иркутска. В Верхнеудинск вывозились продовольствие, банковские ценности, военные припасы, имущество и документация советских учреждений. Хозяевами в городе, по существу, стали анархистские отряды, занимавшиеся откровенным грабежом и разбоем. В конечном итоге военный комиссариат Восточной Сибири принял решение оставить Иркутск без боя, мотивируя это решение неудобным в стратегическом отношении для обороны расположением города, продовольственным кризисом, антисоветским настроением населения и провалившейся мобилизацией в Красную Армию. В ночь на 11 июля все советские войска и учреждения покинули Иркутск. При отступлении были взорваны военные склады на станции Батарейная и поврежден железнодорожный мост через Иркут. В этот же день после полудня в город через Знаменский мост вступили части чехословаков и белогвардейцев. 13 июня было объявлено о переходе всей власти в Сибири областной думе Сибирского временного правительства, а в Иркутске - городской думе.

Российское законодательство Х-ХХ вв. // Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций . - М., 1994. - Т. 9. - С.16.
Попов И.И. Забытые иркутские страницы: Записки редактора. - Иркутск, 1989. - С.251.
Дулов В., Кудрявцев Ф. 1905 год в Восточной Сибири. - Иркутск, 1941. - С.37.
Романов Н.С. Летопись города Иркутска за 1902-1924 гг. - Иркутск, 1994. - С.54.
Харусь О.А. Либерализм в России в начале ХХ в.: Автореф. на соискание ученой степени доктора исторических наук. - Томск, 1998. - С.28.
Сагалаев А.М., Крюков В.М. Г.Н. Потанин: опыт осмысления личности. - Новосибирск, 1991. - С.156.
Цит. по: Дулов В.И., Кудрявцев Ф.А. Революционное движение в Восточной Сибири в 1905-1907 гг. - Иркутск, 1955. - С.80.
Революционное движение в Иркутской губернии в период первой русской революции: Сб. материалов. - Иркутск, 1955. - С.142.
Российское законодательство Х-ХХ вв. - Т. 9. - С.41.
Дулов В.И., Кудрявцев Ф.А. Революционное движение в Восточной Сибири... - С. 127.
Попов И.И. Указ. соч. - С.284.
Шумяцкий Б.З. Сибирь на путях к Октябрю. - Иркутск, 1989. - С.107.
Восточное обозрение. - 1905. - 13 ноября.
Цит. по: Толочко А.П. Политические партии и борьба за массы в Сибири в годы нового революционного подъема. - Томск, 1989. - С.97.
Цит. по: Романов Н.С. Указ. соч. - С.70.
Кирьянов Ю.И. Численность и состав крайних правых партий в России (1905- 1917 гг.): тенденции и причины изменения // Отечественная история . - 1999. - № 5. - С.32.
Сибирская правда. - 1910. - 9 окт.
ГАИО, ф. 25, оп. 3, д. 1706, л. 39.
Романов Н.С. Указ. соч. - С.82.
Сибирь. - 1917. - 18 февр.
Там же. - 1 янв.
Сибирские записки. - 1916. - № 3. - С.145.
Сибирь. - 1917. - 2 марта.
Там же. - 3 марта.
Там же. - 23 марта.
Романов Н.С. - Указ. соч. - С.234-235.
Сибирь. - 1917. - 16 апр.
ГАИО, ф. 741, оп. 1, д. 27, л. 6.
Там же. Ф. 756, оп. 1, д. 18, л. 60.
Сибирь. - 1917. - 8 июня.
Известия Исполнительного комитета общественных организаций г. Иркутска. - 1917. - 22 июня; ГАИО, ф. 756, оп. 1, д. 31, л. 21.
Подсчитано по: Романов Н.С. Указ. соч. - С.246-247.
Борьба за власть Советов в Иркутской губернии: Сборник документов. - Иркутск, 1957. - С.139.
Сибирь. - 1917. - 21 окт.
Агалаков В.Т. Подвиг Центросибири. - Иркутск, 1968. - С.34.
ГАИО, ф. 756, оп. 1, д. 3, л. 1.
Шумяцкий Б.З. Сибирь на путях к Октябрю. - С.337.
Цит. по: Агалаков В.Т. Октябрь в Иркутске. - Иркутск, 1987. - С.16.
Сибирь. - 1917. - 21, 30 дек.
Власть труда. - 1918. - 31 янв.
Октябрь в Сибири: Хроника событий. - Новосибирск, 1987. - С.244.
Агалаков В.Т. Подвиг Центросибири. - С.72.
Известия Центросибири. - 1918. - 8 дек.
Борьба за власть Советов в Иркутской губернии... - С. 241-243, 343.
Подвиг Центросибири (1917-1918): Сборник документов. - Иркутск, 1986. - С.236.
Там же. - С.303.
Романов Н.С. Указ. соч. - С.47.
Там же. - С.301.
Там же. С. 303, 306.
Рябиков В.В. Иркутск - столица революционной Сибири. - Иркутск, 1957. - С.159.

Русские в Приангарье

Русское государство со времени своего возникновения было многонациональным. Уже в Древней Руси славянское население тесно связано с другими этническими группами. По мере складывания единого Российского государства многонациональный характер его все более усиливался. В конце XIV в. в составе Российского государства оказались мари, югра, мордва, печенеги, карелы. На рубеже XVI-XVII столетий вследствие народного движения на восток к России были присоединены обширные районы Западной Сибири. В результате постройки городов - Тюмень (1586), Тобольск (1597), Березов, Пелым, Сургут (1593), Тара (1594), Нарым и Кетский острог (1596), Верхотурье (1598), Туринск (1600) и Томск (1604) - была создана новая геополитическая ситуация в Сибири. Был образован прочный военно-политический и хозяйственно-демографический плацдарм для продвижения русских отрядов в Восточную Сибирь, к Енисею, и тем самым заложены основы будущей Азиатской России . Хронологически оно совпадало со временем основания англосаксами первых европейских колоний на Североамериканском континенте. Летом 1619 г. был заложен Енисейский острог, что имело решающее значение для будущего продвижения русских в глубь Восточной Сибири. Вскоре русские вышли к устью реки Ангары (Верхней Тунгуски), откуда открывался прямой путь в Прибайкалье.

Иркутские пути-дороги

Продвижение русских на восток в конце XVI – 1-ой пол. XVII вв. привело к образованию острогов и других поселений на громадных просторах Сибири. Связь с центральными районами России осуществлялась благодаря существовавшим сухопутным путям, проложенным в течение десятков тысяч лет народами, населявшими земли Сибири - тунгусами, бурятами, эвенками и другими.

Великий Сибирский путь (транссибирская железнодорожная магистраль)

Иркутск торговый

Основанный 1661 г. в центре обширнейшего края Иркутск стал средоточием всей разнообразной сибирской торговли. Развитию Иркутска способствовало и то, что с самого начала он превратился в административный центр огромной территории. Иркутское воеводство, затем провинция, наместничество, губерния - постепенно вобрали в себя необозримую территорию от Енисея до Тихого океана.

В XVIII в. Иркутск становится центром изучения и освоения Северо-Восточной Азии и Тихоокеанского региона. Это определялось направлением движения русских капиталов. А они традиционно были связаны с промысловым освоением восточных окраин Сибири, а затем и островов в северной части Тихого океана, а также с развитием торговых связей с Китаем Японией.

Япония, и ркутяне и Русская Америка

Православие в земле Иркутской

"Но вот за очередным поворотом вспыхнет под солнцем шатровое возглавие храма и заиграет, развернется Воздух, обильно изливая свет на яркое и обязательное его своеобразие, и вмиг повеет Русью и древностью, а потом уже увидишь и само село, крупно рассаженное под его незримыми крылами. . И только когда подъедешь близко, тогда и различишь уже проявляющиеся в нашей жизни знаки разрухи. И редко в каком-нибудь селе и старушка скажет тебе, как звался этот храм и кто его ставил."

Из обращения Архиепископа
Иркутского и Ангарского Вадима

Образование Иркутской епархии и ее влияние на все сферы жизни местного населения
Храмы и часовни Иркутска и Иркутской губернии (фотографии)

Народное образование в Иркутске

«Самый образ тамошних дел и промышленности, - отмечал современник, - требующий смелости, беспрерывно новых соображений и некоторых сведений, способствовал направлению общества к образованности, ибо известно, что промышленность и торговля, не ограничивающиеся только делами своего города, всего больше способствуют развитию умов и общей образованности. Оттого являлись в Иркутске между торговым сословием люди необыкновенные и множество лиц достопамятных и оригинальных».

Введение

К сожалению, до сих пор не издана книга по истории народного образования в Иркутской области. Между тем, большой материал по этой теме был собран сотрудниками Музея истории народного образования, созданного в 1967 г. Клубом ветеранов педагогического труда при Иркутском институте повышения квалификации работников народного образования. Рукопись книги, составленная в 1960 – 1980-х гг. группой учителей-ветеранов (заслуженным учителем школ РСФСР М. А. Медведевой, К. Л. Толстиковой, А. Г. Белоусовым и др.) по архивным документам, по воспоминаниям педагогов дореволюционного и советского времени, а также по изданным трудам, в значительной степени подготовленная к печати, хранилась в стенах музея. Где она ныне?

Общая часть

Понятие народного образования включает в себя два главных признака: распространенность знаний в народе и систему знаний, необходимых для жизни и ее развития соответственно ее потребностям. Если прилагать эти признаки к народному образованию в Иркутской губернии, то следует признать, что народное образование в ней, как и во всей Сибири, в XVIII и большей части XIX вв. было развито очень слабо. В разных местах Сибири на короткое время возникали школы по разным профессиям. Как, например, в петровскую эпоху в 1722 г. открывается цифирная школа в Тобольске затем замененная гарнизонной, которая была профессиональной школой для приказных служителей. В 1780 г. возникает в Иркутске «градская школа» на средства купечества, скоро закрытая, как не поддержанная купечеством. Открываются профессиональные школы для приготовления специалистов морской и горной службы: навигационные – в Охотске, Иркутске и Нерчинске, горнозаводские – на Алтае и в Нерчинском округе. Но и они не выполняют поставленной задачи за недостатком средств и учителей и поставляют главным образом приказных служителей.

В рамках сибирской исторической урбанистики определенное место принадлежит исследованию малых городов, отличающихся особенностями социально-экономической жизни, городского ландшафта, своеобразием социокультурных характеристик (1). Изучение последнего компонента получило освещение и на материалах городов Иркутской губернии. Предметом самостоятельного обсуждения стали специфика культурной среды и культурной жизни городов губернии в XVII – начале XX вв. (2). В то же время развитию благотворительности как одного из элементов социокультурной сферы уездных и заштатного городов губернии второй половины ХIХ в. специального внимания не уделялось.

Целью статьи является анализ основных направлений частной и общественной благотворительной деятельности населения малых городов Иркутской губернии (3), причин и характера вовлечения различных социальных групп в данный сегмент публичной сферы.

Во второй половине ХIХ в. фиксируется количественный рост и видовое разнообразие благотворительных акций в малых городах губернии. Одной из наиболее распространенных форм становятся подписки. Так, в Киренске в течение 1870–1890-х гг. сбор средств проводился на учреждение и содержание женских и уездного училища. Сборы составляли от ста до нескольких тысяч рублей. Восьмидесятые годы стали переломными в развитии массовой благотворительной деятельности в уездных городах. Активизация общественной инициативы в этот период послужила толчком к созданию библиотек, любительских театров, организация и деятельность которых были тесно сопряжены с филантропическими акциями. Нередко вырученные от любительских спектаклей средства направлялись в пользу библиотек или учебных заведений. В Нижнеудинске в конце 70-х – начале 80-х гг. ХIХ в. на Рождество любительский театр давал 1–2 спектакля в пользу учебных заведений или библиотеки. Полученные суммы могли быть значительными. Так, в 1881 г. на святках любителями было дано 2 спектакля и вырученные деньги – до 2 тыс. руб. – назначены на постройку здания для уездного училища (4). В Киренске по инициативе исправника Петрова прошли подписки на открытие библиотеки (1882 г., участие приняло 29 человек, собрано около 600 руб.). Организовывались детские праздники (очень часто – новогодние елки), поддерживалась практика передачи благотворительных сборов в Иркутск, в местные отделения обществ. Еще в 1859 г., в период активизации движения учителей в Иркутске, из Верхоленска в губернский город было прислано 50 рублей «от некоторых лиц» для основания в Иркутске педагогической или учительской библиотеки (5). В то же время благотворительные базары и лотереи-аллегри, пожертвования взамен визитов, музыкально-литературные вечера с благотворительной целью значительного распространения в отличие от не получили как не соответствующие общему уровню культурной среды малых городов, в значительной степени сохраняющей связь с традиционными образцами деревенской культуры.

Некоторое число горожан оказывалось втянутыми в различные благотворительные акции общероссийского уровня. Сборы по общероссийским акциям были особенно распространены в городах губернии в 1860–1880-е гг. (до 5 и более подписок в год). Традиционными являлись сборы пожертвований на нужды православных церквей, строительство памятников, в фонд помощи пострадавшим от стихийных бедствий, сборы в период воин, инициаторами которых выступали правительство, частные лица и общественные организации.

Реальное число жертвователей оказывалось невелико, как и суммы сборов, воспринимавшиеся в качестве обременительных и не имеющих прямого отношения к жизни горожанина и его окружению, а потому не актуальные. В 1851 г. в целом по Иркутской губернии было собрано всего 456 рублей 07 копеек пострадавшим от пожара в Самаре, в Петропавловске, на строительство церквей и помощь переселенцам (6). Наибольший отклик у населения малых городов находили обращения к пожертвованиям на «богоугодные дела». Так, в 1871 г. из собранных 35 жителями 22 рублей 80 копеек, 20 рублей 30 копеек или 89% (29 человек) предназначались православным храмам и лишь 2 рубля 40 копеек (6 человек) – на сооружение народной школы им. Александра I, памятников Б. Хмельницкому и И. Федорову, на устройство в Константинополе госпиталя для русских (7). Заметное место в составе жертвователей принадлежало чиновничеству, обязанному принимать участие в подобных акциях по роду службы.

Благотворительные сборы порой принимали добровольно-принудительный характер. В качестве «ответственной» единицы могло выступать все городское общество. Такие «разнорядки» приводили к парадоксальным ситуациям. То же киренское общество в 1868 г. «во исполнение предписания о подписке на помощь пострадавшим от неурожаев хлеба» просило иркутского купца К.М. Калашникова (предположительно, выходца из Киренска. – Н.Г .), ссылаясь на бедность общества, «оказать содействие» в требуемом пожертвовании, т.е. просило пожертвовать деньги на пожертвование (8).

В последнее десятилетие Х1Х в. количество общероссийских благотворительных акций падает, а проводимые ограничиваются в основном сбором пожертвований пострадавшим от стихийных бедствий и воин, переселенцам и т.д.

Институционализированной формой благотворительности выступала деятельность в рамках попечительных советов при учебных заведениях малых городов. Главной обязанностью попечителей являлось «приискание средств» к улучшению содержания заведения, к совершенствованию исполняемых учреждением функций.

Нами выявлено по одному попечительству, действовавшему в течение 1860–1890-х гг., при приходских училищах в Балаганске и Верхоленске; в Киренске и Нижнеудинске – при приходских и уездном училищах, женской прогимназии в каждом из указанных городов, в деятельности которых было задействовано 28 жителей Балаганска, 19 жителей Верхоленска, 26 – Киренска, 22 – Нижнеудинска (9). Выбор штатных попечителей являлся обязанностью городского общества, в ряде случаев – сословного общества, или они назначались местной властью, главным образом, «из местных почетных лиц, занимающихся промышленностью и торговлей». Подчеркивалось, что наличие вакантных мест в советах является «ошибкой местного общества.., которая не одобряется существующим законоположением» (10). По сути, попечительства создавали систему «штатных благотворителей», а филантропия рассматривалась одной из главных составляющих занятий попечителя, принимая форму общественной службы по выборам. В составе попечительств доминировало купечество (61,5–86%). Исключение составлял Балаганск, где среди почетных блюстителей приходских училищ в округах значительный процент составляли крестьяне и инородцы (соответственно 39% и 14%). Второй по численности группой являлось чиновничество (1,5–26,2%); на представителей мещанства, цеховых и крестьянства, за исключением Балаганска, приходился незначительный процент (1,3–11,5%). Следует отметить вхождение в состав попечительств и женщин. В частности, в Балаганске доля участия женщин в попечительных советах при учебных заведениях города составляла 11%, в Киренске – 8%. Наибольшая же степень участия в рамках попечительных советов была отмечена в , составив 15% от общего числа попечителей.

Именной состав попечительных советов уездных городов менялся часто. На второй и последующие сроки оставались немногие, расценивая должность обременительной как в отношении времени, так и с точки зрения денежных затрат. В 1894 г. перед гласными Нижнеудинской городской думы стояла задача выбора почетного блюстителя Михеевского училища: найти «лицо, которое пожелало жертвовать хоть небольшую сумму денег (25 рублей) в пользу училища» (11) оказалось сложно.

Учредительство и деятельность различного профиля благотворительных обществ, получивших достаточно широкое распространение во 2 половине ХIХ в. в Иркутске, в малых городах губернии не нашли отклика. Подавляющая часть обществ (77,7% от общего числа) сосредотачивалась в губернском центре, что было обусловлено социально-экономическим и культурным потенциалом Иркутска.

Особенностью же развития общественной инициативы в уездных городах губернии стало ее позднее проявление, на что было обращено внимание в работе Е.В. Севостьяновой (12). Силы общественности оставались еще распылены, организация общественных объединений, объективно становящихся средством самореализации, самозащиты и взаимопомощи, не осознавалась в качестве потребности, была «излишней», а порой воспринималась в качестве «обременительной». Так, в ответ на запрос иркутского гражданского губернатора (1861 г.) о желательном учреждении благотворительных обществ в городах Иркутской губернии жители г.Киренска ответили отказом, сославшись на малолюдность и незначительность купеческих капиталов (13).

Благотворительные общества в уездных городах были открыты в административном порядке в качестве отделений губернских комитетов общероссийских обществ: в 1856–1870-х гг. в Нижнеудинске, Верхоленске – отделения Иркутского губернского попечительного комитета о тюрьмах; в течение 1868–1871 гг. в , Киренске и Балаганске – отделения Иркутского окружного управления Общества попечения о больных и раненых воинах. В Илимске общественные объединения отсутствовали вовсе. Следует отметить, что на указанный период (1850-е – первую половину 1870-х гг.) приходился «расцвет» учредительства в Иркутской губернии полубюрократических благотворительных обществ: из 20 благотворительных обществ и/или комитетов, существовавших в губернии во второй половине ХIХ в., 15 было создано под руководством государственных органов.

«Сценарий» открытия обществ был практически одинаков. По распоряжению генерал-губернатора или губернатора составлялась инициативная группа, включающая начальника края, чиновничество и военных высшего звена, официальных представителей городского общества. К деятельности привлекалось купечество, прежде всего, для обеспечения финансовой состоятельности общества. При этом наличие осознанной потребности городского общества или его отдельных групп в организации того или иного общества во внимание не принималось. Не в последнюю очередь жизнеспособность объединений поддерживалась соответствующими санкциями местной администрации, обеспечивающей «добровольно-принудительное» членство.

Так, в состав нижнеудинского отделения Комитета попечительского о тюрьмах общества в качестве директоров входили городничий, благочинный, заседатель нижнеудинского земского суда, губернский секретарь, окружной исправник, несколько купцов (1865–1870 гг.) (14). Состав Киренского и Верхоленского отделений Комитета был примерно таким же. Данные отделения существовали, главным образом, формально, не будучи востребованными самими горожанами. Характерное для Иркутска восприятие подобного рода благотворительных обществ как статусных, членство в которых являлось престижным, собирая «высший свет» города, в малых городах губернии отсутствовало.

Буржуазные реформы 1860-х гг. и общий подъем общественной жизни обусловил и развитие общественных инициатив. Уже с середины 1860-х гг. доминанта государства была разрушена: постепенно возникают общественные структуры, созданные не распоряжением местной власти, а отдельными группами городского социума. Однако, ни обществ взаимопомощи, ни культурно-просветительных или профессиональных объединений в рассматриваемый период в малых городах Иркутской губернии не появилось, что было связано с особенностями социально-экономического и культурного развития данных населенных пунктов, уровнем самоорганизации и самосознания городских обществ и отдельных социальных групп, с отдаленностью этих городов от основных административных и культурных центров.

Некоторое развитие в рассматриваемый период получила приходская благотворительность, связанная с учреждением приходских попечительств (15). С 1 января 1865 г. Государственный Совет разрешил приступить к их открытию (16). Как правило, инициатива организации попечительства исходила от приходского священника, знакомившего прихожан с «Положением» и разъяснявшим «необходимость скорейшего их открытия». Однако взаимоотношения прихожан и духовенства в уездных городах носили весьма поверхностный характер, что усугублялось частой сменой священнослужителей. Так, в Балаганске городская управа констатировала, что при «Спасской церкви священника нет, и служба бывает редко…» (17). В Илимске праздные священнические места объявлялись в 1873 и 1887 гг., в Нижнеудинске – в 1872, 1873, 1876, 1885 гг., в Балаганске – в 1881 и 1889 гг., в Верхоленском Воскресенском соборе – в 1881, 1888, 1891 гг. (18). В таких условиях попечительство при Верхоленском Воскресенском соборе было открыто только в 1894 г. при вмешательстве епархиального начальства, что обусловило вхождение в состав попечительства в первые годы его существования значительного числа должностных лиц (волостных старшин; сельских старост обществ, входящих в состав прихода; различных чиновников и врача).

Исключением из сложившейся практики открытия приходских попечительств в уездных городах губернии являлся, пожалуй, где долгое время протоиереем Спасского собора служил К. Кокоулин. Приходское попечительство Киренского Спасского собора было учреждено уже в 1865 г. в составе 30 человек, став едва ли не самым многочисленным общественным объединением города в рассматриваемый период, чья деятельность была связана с благотворительностью.

Главенствующее положение в приходском попечительстве заняло чиновничество и купечество, включая наиболее крупных представителей третьего сословия Киренска (Марковы, Лаврушины, Калашниковы, Скретневы). Данная сфера рассматривалась ими в качестве значимой в отличие от купечества Иркутска, имевшего более действенные рычаги влияния на городские дела и не часто претендовавшего на должности в приходском попечительстве.

Уникальным оказалось восприятие попечительства прихожанками Киренского Спасского собора. В его учреждении женщинами города была найдена возможность расширить рамки своего участия в общественной жизни. Выборы состоялись в 1868 г. В состав попечительства вошли супруга доктора, представительница чиновничьего мира и четверо жен киренских купцов. В целом женщины составили 20,8% общего числа членов созданного общества (см. таблицу 1).

Таблица 1

Сословный состав членов киренского приходского попечительства. 1868–1870 гг.

Чинов-ничество	Священ-ники	Купе-чество	Мещан-ство	Неизвест-но

Данные: Иркутские епархиальные ведомости. – 1868. – № 36. – С.291; 1870. – № 43. – С.363.

Наивысшей активностью были отмечены первые годы существования попечительства. Работа сосредотачивалась вокруг сбора пожертвований на создание капиталов (см. таблицу 2), служащих главным условием дееспособности попечительства; ремонта и благоустройства церкви, оказания единоразовых пособий причту и беднейшим жителям прихода.

Таблица 2

Финансовые отчеты Спасского приходского попечительства. г.Киренск. 1866–1869 гг.

Данные: Иркутские епархиальные ведомости. – 1866. – № 8, 10; 1867. – № 21; 1868. – № 21, 36; 1869. – № 19; Иркутские губернские ведомости. – 1866. – № 9; 1867. – № 17.

Сведений о деятельности приходских попечительств в Нижнеудинске и Балаганске на данном этапе исследования не выявлено.

Передача средств «на благолепие храмов» в целом являлась широко распространенной формой благотворительной деятельности населения малых городов, рассматриваемой, кроме того, как одно из наиболее удобных и быстрых средств исполнения религиозного долга.

Устойчивое внимание сохранялось к церквям, связанным с именами родственников и близких. Следует отметить пожертвования на сельские церкви близ городов (особо следует отметить Киренск, Верхоленск) (19). Общественный отклик приобретали пожертвования на строительство новых храмов: церкви во имя Святого Князя Александра Невского (Киренск), часовни в честь спасения Императора от опасности 6 апреля 1866 г. в Нижнеудинске.

Активная миссионерская деятельность православной церкви актуализировала пожертвования на строительство и поддержку миссионерских станов и церквей. Популярность частых финансовых вливаний в эту сферу была во многом связана с удовлетворением личных амбиций жертвователей, стремящихся обратить на себя внимания церковных иерархов (верхоленские купцы Е. Грехов, А.Ф. Дунаев, С.Е. Купцов, киренские купцы С.Н. Дмитриев, П.Д. Курбатов, нижнеудинский купец П.В. Карнаухов, балаганские купцы Е. Козлов, П. Колмаков. О. Котельников, вдова С. Дудченко и др.).

Заметной фигурой в приходе являлся церковный староста, избираемый на приходском сходе на 3 года с согласия причта, в присутствии благочинного. Обязанности старосты состояли в «попечении об имуществе и обо всем хозяйстве церкви» (20): сбор денег в церковный кошелек и кружку; прием всякого рода сумм, вкладов, приношений; получении арендных денег; продаже свечей и огарков; покупке всего необходимого для церкви; поддержании в исправности церкви и церковных зданий. Вся деятельность протекала под надзором благочинного и епархиального начальства. Служба церковного старосты приравнивалась к общественной по выборам. Выбранные из податных сословий освобождались от выборов в другие общественные службы; прослужившие 9 лет приобретали право ношения форменной одежды после ухода с должности.

В малых городах губернии должность церковного старосты сосредотачивалась в руках купечества и мещанства (30–50% от общей численности). До 1880-х гг. заметной была доля крестьянства (30–16%); в два последние десятилетия ХIХ в. – чиновничества (16–17%). Отпечаток накладывала социальная структура города. Так, в Верхоленске, где процент крестьянства был исключительно высок, церковные старосты рекрутировались в основном из данного сословия; в Илимске должность чаще замещалась представителями мещанства; киренское купечество, играя в обществе видную роль, сосредотачивало старостинство в своих руках (Курбатовы, Скретневы, Марковы и др.).

Подавляющее большинство церковных старост уездных и заштатного городов избирались единожды: должность воспринималась как обременительная служба по выборам в ряду многих других, связанных с денежными издержками, что нередко вызывало отказы (21). Как исключение следует отметить 15-летнее старостинство балаганского купца 2-й гильдии М.И. Бобровникова. Сказывалось родство купца со священником И.М. Бобровниковым, около 20 лет служившим настоятелем Нижнеудинского собора. Старостинство распространялось и на церкви пригородных селений. Как правило, служба ограничивалась одним сроком.

В целом, характерной чертой периода стало расширение социального состава участников благотворительных акций по сравнению с предшествующими этапами (ранее 1850-х гг.). Ведущее место по количеству жертвуемых капиталов по праву принадлежало торгово-промышленным слоям малых городов. Доминировали пожертвования на «богоугодные дела», благоустройство города, менее – на просвещение и культуру. Среди наиболее крупных благотворительных взносов следует выделить пожертвования нижнеудинского купца М.П. Мясникова, на средства которого (1867 г.) было построено в городе приходское училище, киренского купца Н.В. Маркова, завещавшего уездному училищу (1881 г.) капитал в 3950 руб. «на плату за учение, на учебники и одежду бедным ученикам», киренского купца Нератова, также передавшего уездному училищу 2000 руб. (1870 г.) и др.

Невысокий экономический потенциал существенно ограничивал размеры благотворительных взносов чиновников, приказчиков, учителей, чаще ограниченных несколькими десятками рублей. Главным и реальным каналом вовлечения группы в филантропическую деятельность являлось личное участие. Более заметной роль данных социальных слоев в рамках благотворительной деятельности становится с 80-х – 90-х гг. ХIХ в., в период активизации общественной инициативы в малых городах губернии. Общим моментом являлось превалирование светских мотивов их благотворительной деятельности перед религиозными по сравнению с купечеством, в среде которого последние занимали существенное место. Вместе с тем, для части чиновничества деятельность в сфере филантропии обусловливалась служебными обязанностями. Имело место и поверхностное восприятие филантропии как «модного» вида деятельности, завоевавшего популярность в широких слоях общества. Не обходилось и без курьезов. Так, по воспоминаниям одного из современников, после торжественного акта в женской прогимназии Киренска (1880-е гг.) «попечительница пригласила к себе на завтрак. Здесь публика снова принялась за «свое обычное». Один из чиновников в отставке, изрядно подвыпив, вздумал тут же устроить подписку в пользу прогимназии. Более благоразумные протестовали, считая неудобным предлагать подписку лицами, участвовавшим на завтраке, т.к. многие из них подписали, хотя давали мизерные суммы, накануне акта. Радетель не унимался… Дело кончилось тем, что все перессорились…» (22).

Пожертвования мещанства и цеховых были невелики и соответствовали, главным образом, религиозным интересам.

Расширение состава участников благотворительных акций в городах Иркутской губернии было связано с активизацией в пореформенный период роли женщины на общественной арене. Однако речь идет лишь об отдельных представительницах купеческого и чиновничьего мира (А.Я. Синицына, А.С. Лаврушина, А.П. Волынская, Л.И. Маркова, А.Ф. Орлова и др.). Для данного слоя благотворительность становилась одной из наиболее доступных сфер общественной деятельности, а участие в деятельности попечительных советов при учебных заведениях поднималось до уровня общественной службы.

Примечания

Резун Д.Я. О некоторых проблемах современной сибирской исторической урбанистики // Сибирский город XVIII – начала XX веков. – Вып.1 – Иркутск. 1998. – С. 9; Шахеров В.П. Социально-экономическое развитие верхнего Приленья в XVII – первой половине XIX в. – Иркутск: Оттиск, 2000. – С. 3–5.
Севостьянова Е.В. Общественная инициатива и культурная жизнь Восточной Сибири во 2 половине Х1Х – начале ХХ веков: Дисс. на соиск. уч. ст. кандид. историч. наук. – Иркутск, 1998; Оглезнева Г.В . Развитие культурной среды уездных городов Иркутской губернии второй половины ХIХ – начала ХХ веков // Культура малых городов Сибири: Материалы всероссийского науч.-практ. семинара. Омск, 1995 г. – Омск, 1995. – С.78–80; Оглезнева Г.В., Дорош С.В. Культурная жизнь уездных городов Иркутской губернии во второй половине ХIХ – начале ХХ веков // Сибирский город XVIII – начала XX веков: Межвузов. сб. – Вып.1 – Иркутск, 1998. –С.79–96; Шахеров В . Указ.соч. – С. 66–75.
Социально-демографическая характеристика малых городов Иркутской губернии (уездных Балаганска, Верхоленска, Киренска, и заштатного Илимска) были даны нами в статьях: Гаврилова Н. Социально-демографические условия развития общественного быта горожан Иркутской губернии второй половины ХIХ в. // Городская культура Сибири: динамика культурно-исторических процессов: Сб. науч. тр. / отв. Ред. Д.А. Алисов. – Омск: ОмГПУ, 2001. – С. 27-30; Она же . Социально-демографические характеристики развития городов Иркутской губернии второй половины Х1Х века // Проблемы демографии, медицины и здоровья населения России: история и современность: Сб. мат-лов III Международ. науч.-практич. конф-ции. – Пенза: РИО ПГСХА, 2006. – С.74-77.
Сибирь. – 1882. – № 5.
Романов Н.С . Иркутская летопись. 1857-1880 годы. Продолжение «Летописи» П.И.Пежемского и В.А.Кротова / Общ. ред. И.И.Серебренникова. – Иркутск, 1911. – С.55.
РГИА, ф.1265, оп.1, д.86, л.16 об.
ГАИО, ф.472, оп.1, д.201.
ГАИО, ф.472, оп.1, д.198. л.4-7.
Допускаем приблизительность полученных данных, исключение которой возможно лишь при сплошном погодичном анализе именных списков членов Попечительных советов, однако полагаем возможным оперировать ими как в целом верно фиксирующими тенденции социальной активности горожан в благотворительной деятельности данного направления. В общее число попечителей включены горожане, избранные попечителями учебных и благотворительных заведений в округах, главным образом, блюстителями приходских училищ.
ГАИО, ф.32, оп.15, д.149, л.32.
Севостьянова Е.В. Общественная инициатива и культурная жизнь Восточной Сибири во второй половине ХIХ – начале ХХ веков: Дисс. на соиск. уч. ст. кандид. историч. наук. – Иркутск, 1998. – С.34, 54, 99, 118, 142, 146, 224.
ГАИО, ф.435, оп.1, д.308, л.4–12.
Памятная книжка Иркутской губернии на 1865 год. – Иркутск, 1865. – С.53, Личный состав гражданских, военных и духовных ведомств в Иркутской губернии. – Иркутск, 1867. – С.69, Памятная книжка Иркутской губернии на 1870 год. – Иркутск. 1870. – С.89.
Иркутские епархиальные ведомости. – 1864. – № 44. – С.239-248.
Иркутские епархиальные ведомости. – 1864. – № 47. – С.260.
ГАИО, ф.32, оп.15, д.149, л.57.
Иркутские епархиальные ведомости. – 1872. – № 35; 1873. – № 47; 1876. – № 5; 1881. – №№ 19, 29; 1885. – № 14; 1887. – №№ 5, 48; 1889. – № 26; 1891. – № 23.
Иркутские епархиальные ведомости. – 1863. – № 23. – С.343; 1864. – № 9; 1865. – № 1. – С.2, № 33. – С.209.
Устав Духовных Консисторий. – СПб., 1841. – С.40.
ГАИО, ф.472, оп.1, д.202, л.14-18; Иркутские епархиальные ведомости. – 1867. – № 18. – С.53.
ГАИО, ф.480, оп.1, д.234, л.5-6.

Из истории банковской системы Иркутской Области (конец XVIII ? начало XX века)

Основанный в 1661 году Иркутский острог уже в 1686 году получил статус города, ему присваивается герб и выдается городская печать. Торговля хлебом, скотом, пушниной, солью, чаем приносит городу богатство. Путешественники, историки, ученые, посещавшие Иркутск, признавали богатство и удобное расположение города. И действительно, пересечение обозных, караванных, скотопрогонных, судоходных и сплавных путей делало город своеобразным огромным складом и распределительной базой, откуда товары шли далеко на север и восток, до самой Аляски.

В XVIII веке Иркутск превратился в центр обширнейшего края, став одним из крупнейших городов Сибири. Иркутская провинция, позднее наместничество и губерния занимали огромную территорию от Енисея до Тихого океана. Город постоянно расширялся, превращаясь в?средоточие всей многоразличной сибирской торговли?.

Это обстоятельство не могло не отразиться на экономической ситуации региона. Особенностью экономического развития Восточной Сибири в целом и Иркутской губернии в частности во второй половине XVIII века (в это время появились первые кредитные учреждения) являлось то, что на ее территории не было крупных промышленных предприятий. Избыток торговых возможностей обусловил преобладание торгово-ростовщического капитала и привел к тому, что промышленность в губернском центре? Иркутске? оставалась на уровне мелкотоварного производства и не получила достаточного развития.

В конце XVIII века ремесленники Иркутска в основном специализировались на обработке сырья. Так, обработкой животного сырья занимались 45% от общего количества людей, занятых в обрабатывающих ремеслах, обработкой растительного сырья? 35%, обработкой минерального сырья? 20% 1 . Развитие промышленности региона тормозили также узость рынка рабочей силы, медленное накопление капиталов, дороговизна оборудования и сырья.

Ведущей отраслью сибирской экономики было сельское хозяйство. Сибирь полностью обеспечивала себя продовольствием.

Самую многочисленную группу населения города Иркутска уже в 1724 году составляло купечество? более 80% людей, в той или иной степени связанных с торговлей. Запись в гильдии в то время была во многом формальной. Этому способствовал и низкий имущественный ценз, приводивший к тому, что в составе купечества оказывались люди, которые не всегда могли даже заплатить за себя подати. Однако после реформы 1775 года, которая в 10 раз подняла имущественный ценз людей, состоящих в гильдии купцов, но в то же время закрепила за ними сословные привилегии (они исключались из подушного обложения, с них была снята рекрутская повинность и т.д.), произошло резкое сокращение купечества. В частности, в Иркутске количество купцов сократилось в несколько раз. Эта тенденция сохранялась еще долгие годы. В середине XIX века в Сибири было всего лишь около 7 тысяч купцов, подавляющее большинство из которых? 85% ? относились к третьей гильдии. Самым?купеческим? городом оставался Иркутск, где проживали более 700 купцов 2 .

Наиболее крупные капиталы имели купцы Трапезниковы, Сибиряковы, Медведниковы, Дудоровские, Мыльниковы, Бечевины, Стрекаловские, Ворошиловы, Пахолковы и др. Они монополизировали торговлю на Алеутских островах и на побережье Северной Америки, отправляли корабли к островам северной части Тихого океана, активно вкладывали капиталы в развитие русско-китайской торговли через Кяхту, скупали и перепродавали пушнину, занимались предпринимательством. К середине XVIII века товарооборот города Иркутска составлял миллионы рублей.

В этот период в Сибири господствовала караванно-развозная торговля. Торговая жизнь в населенных пунктах оживлялась с приходом купеческих транспортов. ?Съезды? торговых людей происходили почти каждый месяц, но наиболее крупных размеров они достигали осенью, когда через Иркутск транзитом шли купеческие партии в Кяхту. Отвечая на анкету?Комиссии о коммерции?, руководство иркутской земской избы отмечало: ?Ярмарки в Иркутске? во весь год от приезжающих разных городов и в разныя числа бывают с начала октября месяца, а зачинаются от приезду как водяным, так и сухим путем летом и зимою обыкновенно; а товары приходят на дощаниках разного продукту?? 3 .

К началу XIX века иркутские торговцы окрепли, вышли на сибирский и даже общероссийский рынок, ?начали уже сами на многотысячные суммы доставлять в Россию китайские товары и на обмен оных привозить оттуда российских? 4 . Количество привозимых ими товаров вполне удовлетворяло потребности не только города, но и всего региона. В 1830 году иркутскими купцами было доставлено в общей сложности товаров почти на шесть миллионов рублей, что в восемь раз превышало количество товаров, привозимых на Иркутскую ярмарку. Вся эта огромная масса товаров предназначалась для распродажи в лавочной сети. В этих условиях продолжительная ярмарочная торговля уже не отвечала интересам местных предпринимателей. По их требованиям она была ограничена одной месячной ярмаркой, проходившей в декабре.

Число мест постоянной торговли с каждым годом возрастало. Так, в 1836 году в губернском центре было 607 торговых точек, а к середине XIX века их количество увеличилось до 723, что превышало аналогичные показатели Тобольска, Томска и Тюмени, вместе взятых. В среднем в городе приходилось по 1 лавке на 20 горожан. Более высокой степени концентрации торговли не было ни в одном другом сибирском городе 5 .

Развитие торгово-предпринимательской деятельности в Сибири в XVIII веке ограничивалось недостатком капиталов в регионе. Россия еще не имела разветвленной системы кредитования всех сословий, поддержка оказывалась преимущественно дворянству, в том числе и дворянскому предпринимательству. В этих условиях большую роль играл частный кредит. Необходимость в дополнительном кредитовании была велика даже у крупных иркутских купцов. Как правило, все наличные деньги вкладывались в финансирование промыслов или торговых операций. В качестве кредиторов выступали прежде всего сами купцы. Их клиентуру составляли торговцы более низкого ранга? мещане, богатые крестьяне. В частности, огромный по тем временам капитал иркутского купца первой гильдии Н.Н. Мыльникова более чем наполовину состоял?в долгах за разными людьми по векселям?. Нередко купцы выступали одновременно и как кредиторы, и как векселедатели.

В целях увеличения капитала в роли ростовщиков выступали иногда представители местной власти и дворяне. Например, в начале XIX века иркутский купец П.Солдатов взял у гражданского губернатора А.Толстых кредит в 5 тысяч рублей, торговавший в Иркутске курский купец А.Полевой взял в долг 12 тысяч рублей у надворной советницы Штевенговой, сольвычегодский купец С.Пьянков взял 3,3 тысячи рублей у губернского секретаря Боброва и пр. 6

В основном ссудный капитал вкладывался в торговые операции. Примеры использования полученного кредита для расширения или создания промышленного производства единичны.

Сеть казенных кредитных учреждений в Иркутской губернии начала складываться в XVIII веке. Особенностью развития кредитно-денежных отношений в такой далекой провинции, какой была Иркутская губерния, являлся не только недостаток средств для выдачи кредита, но и недостаточное количество металлических денег. Хотя, следует отметить, в 1776?1791 годах на Сузунском заводе (Алтай) выпускались сибирские медные деньги, имевшие хождение только в Сибири. Кроме того, в обращении были и общероссийские деньги.

В 1768 году правительство учреждает Ассигнационный банк, который создавался прежде всего для покрытия военных расходов на начавшуюся Русско-турецкую войну. Уже в начале 1769 года банк выпускает первые ассигнации, однако до окраин Российской империи бумажные деньги доходили медленно, при размене ассигнаций нередко ощущался дефицит золотой, серебряной и медной монеты, который зачастую создавался искусственно. Это приводило к вымыванию монеты из обращения, особенно этот дефицит чувствовался в провинции, где ассигнации разменивались с трудом. Губернские канцелярии, на которые была возложена данная операция, с этой задачей не справлялись.

Для решения проблемы монетного дефицита правительство учреждает в крупных городах империи променные конторы с капиталом в ассигнациях. Такие конторы были открыты в двух сибирских городах: Тобольске (1776 год) и Иркутске (1779 год). Указ об открытии Иркутской конторы, подписанный Екатериной II 30 апреля 1779 года, гласил: ??учредив ассигнационные Банки в пользу Империи? распространять сие установление заведением банковских контор в прочих Российской империи городах для удовольствия частных людей медною монетою за представляемые ими ассигнации? а напоследок и знатная часть Сибирского края тем же самым воспользовалася; но дабы и отдаленнейшая того края часть, то есть: Иркутская губерния, приняла равное участие, и для тамошних жителей открыты были способы к удобнейшим обращениям и обменам ассигнаций??. Учрежденная?банковская контора? помещалась в бывшем доме казенной аптеки. По данным, приведенным исследователем истории банковского дела в Тюменской области А.Вычугжаниным, капитал Иркутской променной конторы, выделенный Ассигнационным банком, составил 350 тыс. рублей, в то время как капитал других контор редко превышал 200 тыс. рублей, и лишь Тобольской конторе он был выделен в размере 1 млн. рублей 7 .

Однако обменные операции не получили должного распространения. Денежным суммам, выделенным на эти цели, находилось иное применение. В частности, известно, что в 1786 году?заимообразно? Иркутская променная контора отпустила в местную Казенную палату 69 тыс. рублей?на покупку хлеба для Нерчинских заводов? 8 .

Вследствие такого нерачительного ведения дел, а также недоверия населения к бумажным деньгам многие конторы оказались убыточными для казны. Поэтому в 1788 году 14 из 23 существовавших променных контор были закрыты, в их число попали конторы в Иркутске и в Тобольске. В дальнейшем все банковские операции производились в Приказе общественного призрения, действующем во всех губерниях с 1775 года. Там принимали вклады от всех сословий и давали ссуды, прежде всего купечеству, под залог недвижимого имущества. Размеры ссуд составляли от нескольких сот рублей до нескольких тысяч. В 1802 году, например, было предоставлено 13 кредитов на общую сумму 28,3 тысячи рублей. Наиболее крупные ссуды получили купцы Н.Мыльников и Н.Чупалов? по 5 тыс. рублей, купцы Н.Баснин и Н.Киселев? по 4 тыс. рублей. В обеспечение ссуд выдавались закладные на дома, торговые и промышленные заведения, акции Российско-Американской компании 9 .

Право заниматься кредитными операциями получали также органы государственного самоуправления. В 1809 году городским думам было разрешено использовать для кредитования купечества часть городских сборов с их капиталов. Иркутское купечество пользовалось и другими источниками. Необходимо отметить, что все указанные учреждения не являлись специализированными кредитными органами и осуществление кредитных операций занимало в их деятельности незначительное место.

Определившаяся еще на рубеже XIX века многообразная торговая система Иркутска оставалась таковой вплоть до начала ХХ века? в торговых операциях самого различного уровня была занята большая часть горожан. Следствием этого были постоянно растущие торговые обороты. Поэтому назрела настоятельная необходимость создания на территории обширной губернии более совершенной системы кредитных отношений.

Первый частный банк в Иркутске появился в 1837 году (по другим данным? в 1836 году) 10 при Сиропитательном доме купчихи Е.М. Медведниковой. По размеру капитала (первоначально он составлял 14,3 тысячи рублей) банк занимал в этот период первое место в Сибири 11 . Цель банка заключалась в предоставлении гражданам города всех сословий кредита для развития торговых операций. Несмотря на то что банк назывался частным, он был практически городским общественным банком, так как контролировался городской думой и управлялся лицами, избираемыми городским обществом. Льготное налогообложение, применяемое казной к кредитным организациям, созданным при домах подобного типа, позволяло направлять значительную часть прибыли на содержание Сиропитательного дома для девочек купчихи Е.М. Медведниковой. Обороты банка росли быстро и к 1870-м годам составляли около 6,8 млн. рублей 12 .

Бурный рост торговли, продолжающийся в Иркутской губернии во второй половине XIX века, и развитие местной промышленности требовали крупных денежных вложений. В этих условиях значительно возрастает роль кредита и вексельного обращения.

В середине XIX века в Сибири происходит открытие золотоносных россыпей, начинается?золотая лихорадка?. Отыскивать и разрабатывать золото на казенных землях в Сибири частным лицам было разрешено в 1838 году, открытие месторождений золота в верховьях реки Олекмы относится к 1843 году, однако россыпи эти оказались бедными. Россыпное золото на территории Ленского золотоносного района впервые было найдено в 1846 году одновременно двумя поисковыми партиями: иркутского купца 1-й гильдии К.П. Трапезникова и действительного статского советника К.Г. Репинского 13 . Начинается активная разведка месторождений золота поисковыми партиями, прежде всего сибирских купцов: М.А. Сибирякова, К.П. Трапезникова, И.И. Базанова, П.П. Баснина, П.И. Катышевцева и др. Создаются фирмы, крупнейшими из которых были?Компания Промышленности?, ?Ленское золотопромышленное товарищество?, ?Дело Трапезниковых?, на долю которых приходилась большая часть добытого золота. Благодаря сибирскому золоту Россия стала мировым лидером по его добыче. Если в 1801 году доля России в мировой добыче золота составляла лишь 1%, то в 1850 году? 40%. При этом на Сибирь приходилось более 70% от общего объема его добычи в России 14 . Активное освоение Ленского золотоносного района не только сказалось на развитии экономической жизни Иркутской губернии, но и потребовало больших денежных вливаний в виде кредитов.

Средств, которыми располагал к этому времени банк Медведниковой, для этих целей было явно недостаточно. Именно возраставшая потребность в кредите для торговых и промышленных целей вызвала необходимость создания в Иркутске отделения Государственного банка.

В официальных документах впервые об открытии в Иркутске отделения Государственного банка сообщается в письме Министра финансов Правлению Государственного банка от 23 декабря 1863 года: ?Государь Император по всеподданнейшему моему докладу в 20 день сего декабря, Высочайше повелеть соизволил приступить к постепенному открытию в Ярославле, Владимире, Казани, Самаре, Саратове, Астрахани, Рязани, Пензе, Тамбове, Воронеже, Екатеринославле, Орле, Смоленске, Витебске, Вильно, Каменец-Подольске, Кишиневе, Иркутске, Томске и других городах, где признается удобным, отделений Государственного банка??.

Датой открытия Иркутского отделения Государственного банка считается 1 ноября 1865 года? именно в этот день была проведена первая операция. Управляющим был назначен статский советник Николай Алексеевич Назаренко, контролером? коллежский асессор Павел Степанович Флеров. Иркутское отделение в этот период времени было самым восточным на бескрайних рубежах Российской империи.

По мнению исследователей истории Сибири, именно Государственный банк спас от неизбежного краха?Ленское золотопромышленное товарищество?. Вначале ему был предоставлен краткосрочный кредит на текущие расходы в размере 6?8 млн. рублей, а затем? долгосрочный кредит в 8 млн. рублей. При этом банк упрочил свое влияние на предприятие, введя в состав правления своих людей 15 .

На основании Устава Государственного банка 1894 года при Иркутском отделении был учрежден учетно-ссудный комитет с целью?определения размера кредита, который может быть открыт в Банке частным лицам, фирмам и учреждениям? и для?оценки благонадежности представляемых к учету векселей, закладов и залогов по ссудам?. Выбору кандидатов в комитет придавалось большое значение. Это были, как правило, известные иркутские купцы с хорошей деловой репутацией, многие имели звание потомственного почетного гражданина города.

В течение многих лет в учетно-ссудный комитет неизменно избирались: Первунинский Александр Степанович (с 1896 по 1917 год), Крылов Петр Иванович (с 1896 по 1917 год), Атаманов Максим Яковлевич (с 1895 по 1910 год), Толченов Семен Иванович (с 1899 по 1912 год), Родионов Семен Николаевич (с 1905 по 1917 год), Мыльников Иван Александрович (с 1899 по 1910 год).

При открытии отделений Государственного банка учитывались коммерческие обороты регионов (городов), потребность местных фирм в кредите. В зависимости от объемов проводимых операций отделению присваивался разряд. В середине 1890-х годов Иркутскому отделению был присвоен статус отделения II разряда, однако уже к 1896?1897 годам в связи с высокими объемами производимых операций ему был определен статус отделения I (высшего) разряда.

Помимо Иркутского отделения, на территории нынешней Иркутской области действовало самостоятельное Бодайбинское отделение, открытое в Ленском золотопромышленном районе 4 января 1903 года (по старому стилю).

Поначалу Иркутское отделение не имело собственного здания и арендовало различные помещения в городе. Первое здание специально для Иркутского отделения Государственного банка было заложено 25 мая 1897 года на углу улиц Амурской и Баснинской (в настоящее время ул. Ленина и ул. Свердлова). Здание строилось по проекту петербургского архитектора Светлицкого. 14 сентября 1899 года состоялось освящение нового здания, и банк переехал в него из арендуемого им ранее дома на Большой улице 16 .

В 1873 году в Иркутске появляется отделение Сибирского торгового банка, в 1890-х годах? филиалы Русско-Азиатского и Русско-Китайского банков. Эти банки специализировались на финансировании внешнеторговых операций с Китаем и Монголией и открыли свои филиалы в городе, учитывая его значительную роль в развитии торговых связей с этими странами.

В 1915 году в городе, кроме Иркутского отделения Государственного банка, действовало четыре коммерческих банка (с 1901 по 1905 год? 2, с 1906 по 1907 год? 1, в 1908 году? 2, с 1909 по 1910 год? 3, с 1911 по 1915 год? 4 коммерческих банка). В 1906 году было открыто общество взаимного кредита (в 1915 году действовало два общества взаимного кредита). В 1911 году в городе открывается городской общественный банк, в 1915 году действует уже три таких банка.

В это время наряду с увеличением количества частных банков начинает формироваться сеть учреждений мелкого кредита? в 1910 году было 29 сословных учреждений (максимальное количество их действовало в 1912 году? 35, в 1915 году было 29 таких учреждений).

Помимо сословных учреждений, в 1911 году в регионе действовало 5 кредитных товариществ (к 1915 году их количество возросло до 85), в 1912 году появляется 4 ссудо-сберегательных товарищества (к 1915 году их количество возросло до 10). Появление учреждений мелкого кредита было связано с выполнением государственной долгосрочной программы создания сети кредитных учреждений на селе, где проживало наибольшее количество населения (70?85%) 17 . Такой была система кредитных организаций региона накануне революции 1917 года.

В.Ф. Чекурков

1 Мартос А. Письма о Восточной Сибири. М., 1827. С. 147?148 / В кн.: В.П. Шахеров. Иркутск купеческий: История города в лицах и судьбах / В.П. Шахеров. ? Хабаровск: Издательский дом?Приамурские ведомости?, 2006, с. 43.

2 Наумов В.П. История Сибири: Курс лекций. ? Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2003, с. 116.

3 Шахеров В.П. Иркутск купеческий: История города в лицах и судьбах / В.П. Шахеров. ? Хабаровск: Издательский дом?Приамурские ведомости?, 2006, с. 43.

4 Там же, с. 50.

5 Шахеров В.П. Иркутск купеческий: История города в лицах и судьбах / В.П. Шахеров. ? Хабаровск: Издательский дом?Приамурские ведомости?, 2006, с. 52.

6 Записки иркутских жителей. Иркутск. 1990, с. 208 // Иркутск в панораме веков: Очерки истории города / С.М. Алексеев, В.В. Барышников и др. ? 2-е изд., испр. и доп. Иркутск: Восточно-Сибирская издательская компания, 2003, с. 97?98.

7 Вычугжанин А.Л., Отрадных О.А. История банковского дела Тюменской области. ? Тюмень: Издательский дом?Слово?, 2004, с. 69

8 Там же, с. 70

9 Иркутск в панораме веков: Очерки истории города / С.М. Алексеев, В.В. Барышников и др. ? 2-е изд., испр. и доп. Иркутск: Восточно-Сибирская издательская компания, 2003, с. 97.

10 Там же.

11 Там же, с. 182.

12 Там же, с. 183.

13 Мунгалов Н.Н. Ленские золотые прииски (1846?1920 гг.): Исторический очерк. Кн. 1 / Н.Н. Мунгалов? 2-е изд. ? Иркутск: ООО?Репроцентр А1?, 2006, с. 11.

14 Наумов В.П. История Сибири: Курс лекций. ? Иркутск: Изд-во ИрГТУ, 2003, с. 121.

15 Иркутск в панораме веков: Очерки истории города / С.М. Алексеев, В.В. Барышников и др. ? 2-е изд., испр. и доп. Иркутск: Восточно-Сибирская издательская компания, 2003, с. 183.

16 Медведев С.И. Иркутск на почтовых открытках 1899?1917. М.: Издательство?Галарт?, 1996, с. 42.

17 Государственный банк. Данные по конторам и отделениям за 1901?1910 гг. под редакцией Директора Государственного банка Е.Н. Сланского. С.-Петербург, с. 464.

Материал подготовлен Главным управлением Банка России по Иркутской области

Cлайд 1

Cлайд 2

* Научно-техническая жизнь в губернии. Литературная и театральная жизнь Урок 15. История земли Иркутской

Cлайд 3

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии Во второй половине XIX в. в Иркутске происходят объединение научных сил и формирование предпосылок для создания научного центра В 1851 г. было открыто Восточно-Сибирское отделение императорского Русского географического общества с секциями математики, географии, физической географии, статистики, истории, археологии, этнографии (ВСОРГО) В его работе принимали участие многие видные деятели-сибиряки Н. М Ядринцев, Г. Н. Потанин, краевед М. Н. Хангалов, геолог и географ В. А. Обручев Вошли в него и представители польских ссыльных - зоолог Б. Н. Дыбовский, геологи А. Л. Чекановский и И. Д. Черский, археолог Н. И. Витковский

Cлайд 4

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии Из политических ссыльных здесь трудились археолог и этнограф Д. А. Клеменц, этнограф и писатель В. Г. Богораз (Тан) Деятельность ВСОРГО была очень разнообразна: изучение и описание флоры и фауны края, сбор гербариев, минералогических коллекций, проведение экспедиций С 1856 г. издаются «Записки Сибирского отдела Императорского Русского Географического общества», а с 1870г. - «Известия». При ВСОРГО были созданы научная библиотека и музей. Число экспонатов музея постоянно увеличивалось. Здесь можно было познакомиться с растительным и животным миром Прибайкалья, его историей, антропологией, с верованиями коренного населения губернии и сопредельных территорий, в частности с предметами буддийского культа

Cлайд 5

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии ВСОРГО объединяло вокруг себя не только ученых, но и всех образованных людей губернии По ходатайству сибирских золотопромышленников в марте 1871 г. в Иркутске была открыта золотосплавочная лаборатория, оборудование для нее было куплено в Лондоне. Это было первое научное учреждение технического профиля не только в Иркутске, но и в Сибири В 1888 г. при Иркутском горном управлении была учреждена первая в Сибири должность государственного геолога, на которую был назначен В. А. Обручев Он обследовал берега реки Ангары, северо-западное побережье Байкала, побывал на острове Ольхон, исследовал Ленский золотоносный район

Cлайд 6

Cлайд 7

Cлайд 8

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии В 1868 г. было открыто Восточно-Сибирское отделение императорского Русского технического общества, в которое сразу вступило более ста человек Общество организовало публичную выставку для промышленности и сельского хозяйства. В ней участвовали промышленные и сельскохозяйственные организации и предприятия всей губернии Было представлено 2790 экспонатов. Ее посетило более 4 тыс. человек, среди них учащиеся 17 учебных заведений Иркутска, для которых вход был бесплатным На выставке иркутяне впервые познакомились с искусством фотографии, а к концу 70-х годов в городе уже было 3 фотосалона В 1882 г. деятельность Общества из-за недостатка средств была прекращена

Cлайд 9

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии В конце столетия в Иркутске появился кинематограф. Интерес иркутян к нему был огромен. Кинотеатры, их тогда называли «иллюзионами», росли как грибы, несмотря на то, что посе щение их было дорогим удовольствием В 1908 году открылся электро- иллюзион А.М.Дон Отелло

Cлайд 10

Cлайд 11

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии 1 июля 1899 г. появился первый частный автомобиль. В городе стали строить стоянки и гаражи. Наибольшей известностью пользовался гараж Алексеева Автомобиль И.Н. Алексеева на главной аллее Интендантского сада

Cлайд 12

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии В начале века в Иркутской губернии были сделаны первые попытки создания летательных аппаратов. Житель села Черемхово С. С. Цапенко получил Российское охранное свидетельство за усовершенствование аэроплана, оно было внедрено во Франции, и автор их пользовался французскими привилегиями Вскоре в Иркутске был создан кружок любителей воздухоплавания. В 1910 г. в России проходил сбор средств на строительство воздушного флота. В Иркутске был создан комитет по сбору пожертвований В этом же году в городе был образован клуб аэронавтов-любителей, в него вошло 40 человек. Отделение клуба действовало в Иркутской гимназии. В канун годовщины клуба в его составе было уже 150 членов. Председателем был избран С.С. Цапенко

Cлайд 13

* 1. Научно-техническая жизнь в губернии Летом 1911 года на ипподроме местного общества коннозаводства прошли полеты авиатора Я. И. Седова Стартует «Фарман» (возможно, им управляет Я. Седов)

Cлайд 14

* 2. Литературная и театральная жизнь В начале XIX в. литература в губернии в основном была рукописной. Была предпринята попытка издавать литературную газету «Ангарский вестник», но она окончилась неудачей Сибирская проза первой половины XIX в. связана с именем Н. Полевого, уроженца Иркутска Николай Полевой Он был редактором журнала «Московский телеграф» (1825-1834). В 1830 г. Была опубликована его повесть «Сохатый». Автор разбивал традиционное представление о Сибири как стране мрака и безлюдья Он воспел ее природу, показал высокие нравственные качества сибиряков

Cлайд 15

* 2. Литературная и театральная жизнь Вслед за ней была опубликована повесть Н. Савинова под тем же названием, повести Н. Щукина «Поселыцик» (1834) и «Ангарские пороги» (1835) Печатались рассказы и очерки Н. Бобылева, а также сборник «Прозаические сочинения учеников иркутской гимназии» (1836) В это же время родился краеведческий исторический роман И. Калашникова. Его лучшие произведения «Дочь купца Жолобова» (1831), «Камчадалка» (1832), «Изгнанники» (1834) Пользовались большим успехом

Cлайд 16

* 2. Литературная и театральная жизнь В 60-е годы из среды иркутян стали известными писателями И.В. Федоров-Омулевский (1836-1883), поэт и прозаик В.М. Михеев (1859-1908) В 1862 г. на страницах альманаха «Сибирские рассказы» было опубликовано первое произведение И.В. Федорова-Омулевского «Сибирячка», затем появился его роман «Шаг за шагом», читатели узнавали черты своего города и Ушаковске, где происходили события Иннокентий Васильевич Омулевский (Федоров)

Cлайд 17

* 2. Литературная и театральная жизнь Интерес к литературе жителей губернии стал возрастать в связи с открытием библиотек, книжных лавок В 1864 г. публичная библиотека перешла в ведение города, ее фонды пополнились за счет частной библиотеки В.И. Вагина и общественного деятеля города М.П. Шестакова Пожар 1879 г. уничтожил часть книг, но вскоре она вновь открыла двери читателям. С 1886 г. в библиотеке было организовано детское отделение В 1883 г. была открыта библиотека Общества взаимного вспоможения приказчиков, организованного по инициативе бывших политссыльных. Первоначально библиотека обслуживала только членов общества, но очень скоро стала открытой для всех иркутян

Cлайд 18

* 2. Литературная и театральная жизнь Просуществовала библиотека до 1915 г. Много ценных книг по богословию имела библиотека при духовной семинарии. В эти годы ее фонды пополнились за счет книг библиотеки иркутского купца В.Н. Баснина В 1886 г. в иркутском обществе возникла мысль об организации библиотек для народа. Бесплатная библиотека-читальня была открыта в 1896 г. в Нагорной части Иркутска Литературная жизнь и библиотечное дело губернии к концу века получили значительное развитие. Этому во многом способствовали создание образовательных учреждений, рост рядов учительства, повышение уровня грамотности населения

Cлайд 19

* 2. Литературная и театральная жизнь Любительский театр в Иркутске, вслед за Омском, появился в конце XVIII века Затем был создан театр полупрофессионального типа: труппа набиралась из гарнизонных солдат и ссыльных, они занимались подготовкой различного рода постановок и спектаклей. Кончался сезон, и труппа распускалась Тяжелое время для литературно-художественной жизни как страны, так и губернии наступило после разгрома декабристов. Театральная и музыкальная жизнь в городах губернии протекала в основном в домах и усадьбах местной интеллигенции. В Иркутске это были вечера, встречи в домах Муравьевых, Волконских, Свистуновых и других

Cлайд 20

* 2. Литературная и театральная жизнь Ситуация изменяется в 50-е годы. В Иркутске было построено специальное театральное здание, создана постоянно действующая труппа Среди актеров вы делялась талантом Анаева-Пряхина, воспитанница петербургской театральной сцены. Иркутский театр ставил пьесы Н. В. Гоголя, А. Н. Островского В 1852 г. была поставлена комедия А.С. Грибоедова «Горе от ума», которая вскоре была снята со сцены по требованию Третьего отделения Из артистов этого периода наибольшую известность приобрели Н. А. Рассказов и А. X. Ярославцев, они поддерживали связь с московским Малым театром, в котором трудились тогда знаменитые актеры Щепкин и Мочалов. В 1861 г. здание иркутского театра сгорело