Старообрядцы-часовенные урала в конце xix – начале xx вв. «Гонения обескровили старообрядцев». Старообрядцы-поморцы на Урале

В рамках цикла лекций о современном положении старообрядчества за границей и в регионах России, организованного Культурно-паломническим центром имени протопопа Аввакума , в конце апреля в приходе (РПЦ) состоялась лекция С. А. Белобородова «История староверов часовенного согласия на Урале XVIII-XX вв.» . Отзыв о лекции прислала А.А. Андреева , руководитель Издательского отдела церкви свт. Николы на Берсеневке.

***

На днях прослушала лекцию С.А. Белобородова, приехавшего в Москву на несколько дней из Екатеринбурга, об истории староверия на Урале. Обычно при слове «лекция» у меня включается условный рефлекс — организм начинает готовиться ко сну, и только от лектора зависит, пребывать мне в этом состоянии, или будет место другому рефлексу — включится внимание, незамутненное сознание, желание все воспринимать, запоминать и в дальнейшем делиться этой информацией с другими. Это был как раз второй случай — лектор с высоким профессионализмом подавал информацию, постоянно держал нас в тонусе. Когда в конце он поблагодарил слушателей за неподдельное внимание к этой, специфической, надо сказать, теме, хотелось как раз ответить алаверды — очень много зависит от того, кто нам раскрывает какую бы то ни было информацию и как он это делает.

Вместо предисловия

По «горячим следам» я поделилась с одним знакомым впечатлениями, сказала, что было очень интересно и мне хотелось бы что-то об этом написать. На что получила «холодный душ »:

Зачем тебе это надо, это раскольники, и вообще, это неинтересно никому!

И беда в том, что, я думаю, он не единственный в такой оценке. Поэтому, прежде чем поговорить собственно о лекции, мне захотелось сначала ответить моему знакомому (и тем, кто также мыслит) — в качестве небольшого предисловия. Сейчас стали много говорить о том, что хорошо бы знать свою историю; в политических шоу оппоненты частенько друг другу кидают: «Учите матчасть! », — призывая обратиться к историческим фактам. Действительно, многие события, происходящие с нами сегодня, корень их, зарождение проблемы искать надо гораздо раньше, и даже иногда не десятилетия назад отматывать, но бывает, что и века. Очень ярко это прослеживается на примере раскола XVII века (его называют «церковным», но, скорее, это более глобально — раскол русского народа). 17-й век породил 17-й год. А.И. Солженицын ясно проводит связующую нить между событиями 17-го века и 17-го года, называя это «трехсотлетним грехом », повлекшим за собой трагический для России 17-й год и последующие события.

С позиции и понимания веры, не кара ли это Божия, не причина ли постигших нас бед, не наказанье ли за старообрядцев?

Мы истоптали лучшую часть своего племени, обрекли лучшую часть народа на гонения, вполне равные тем, какие отдали нам возместно атеисты в ленинско-сталинские времена. 250 лет было отпущено нам для раскаяния, — а мы только и нашли в своем сердце: простить гонимых, простить им, как мы уничтожали их. Но и это был год, напомню, 1905-й — его цифры без объяснения сами горят, как валтасарова надпись на стене…

А вот небольшая цитата из Соловьева B.C. :

Прежде, чем петровское правительство сгоняло силою на ассамблеи для увеселения по новой моде, правительство допетровское по почину церковной власти сгоняло силою в церкви на богослужение по новым книгам; прежде чем сослали нескольких человек за русское платье, ссылали, мучили и жгли за русский крест, за русское произношение имени Христова.
(«Когда был оставлен русский путь и как на него вернуться ?» ).

Сейчас мы можем наблюдать некую волну появления интереса к проблеме раскола. Высшие политики встречаются с представителями старообрядчества (недавно митрополита (Титова) с Президентом России); не редкостью стали богослужения по старому обряду, в т.ч. возглавляемые вл. Илларионом (Алфеевым). Думается, что не археологическое любопытство тому виной. На раскол начинают смотреть как на событие, которое может повториться. Это может произойти в других формах, под другими лозунгами, но, как сказал Валентин Григорьевич Распутин , «на схожих основаниях, близких к тому, что староверы в отношении к себе называли «остальцами отеческого благочестия ».

История — сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого, пример и поучение для настоящего, предостережение для будущего (Сервантес).

Нельзя просто закрыть глаза на свою историю, сказать, что не будем это читать, не будем это публиковать, потому что это раскольники, и мы не хотим о них ничего знать и ни в чем не хотим разбираться — они не заслуживают нашего внимания. Ярлык повешен и печатью припечатано. Но, на мой взгляд, очевидно, что раскол XVII века — это событие, требующее внимательного изучения и осмысления.

Пока не выпросим у староверов прощения и не соединимся все снова — ой, не будет России добра (А.И. Солженицын).

Такое получилось у меня предисловие, а теперь, собственно, о лекции.

Три личности, от кого берет свое начало староверие на Урале

Разговор начался с того, как старообрядчество появилось на Урале. Есть мнение, что первыми расколоучителями там были огнепальный и монах Иосиф Истомин , но это не так. Верхотурье они проезжали, отправляемые в ссылку, но, конечно же, за неделю, на которую они там останавливались, обратить особо никого бы не успели. Кто же они, вожди сибирских староверов, самые «лутчие» люди? По убеждению лектора, теми самыми родоначальниками, от которых берет свое начало староверие на Урале, являются, как минимум, три личности.

Старец Авраамий Венгерский . Боярский сын, он принял иноческий постриг в Троицком монастыре (ныне это Ханты-Мансийский округ), неоднократно ездил в Москву «бить челом» о монастырских нуждах. Так случилось, что очередная его поездка совпала с рубежным для истории Собором 1666-го года. Вернулся на Урал он уже ревностным старообрядцем. В монастыре задержался ненадолго, пришлось уйти на монастырскую заимку, которая вскоре получила репутацию гнезда раскола во всем Зауралье. Царские власти послали туда своих людей, старцу пришлось уйти еще дальше, в болота. Сейчас это место в сибирской тайге — Авраамиев остров — почитают святым. Шесть часов нужно добираться туда по болотам. Гнус, мошкара, черные гадюки, греющиеся на солнце, потревоженные непрошенными ходоками, разлетаются в разные стороны. Болотные километры нескончаемы! Такие вот паломничества ко святым местам у староверов — совсем не похожие на наши комфортные путешествия — только самые стойкие решатся. Со времен старца Авраамия остались замечательные памятники: источник с абсолютно чистой родниковой водой; грандиозная огромная сосна с окошками-иконами. (На коре дерева делался небольшой надрез, в неё вставлялась икона. Дерево продолжало расти, кора затягивалась и закрывала эту икону по краям, как киот. Получался природный иконостас). Посреди болота лежит плоский моленный камень размером с двухэтажный дом. На верхушке этого камня огромное углубление, для местных староверов это след Богородицы. Там скапливается водичка, и ее потребляют как святую. В 1702-м году на этом острове престарелый Авраамий все же был арестован — «связная» старца под пытками показала потаенное место. Его перевезли в Тобольск, но через некоторое время он «неведомо куда исчез» — благочестивые почитатели помогли ему бежать. Похоронить себя завещал Авраамий на этом острове, рядом со своим ближайшим другом и соратником, чёрным попом Иваном — Иванищем , которого лектор назвал вторым лицом в уральском староверии. В монастыре было у него послушание эконома, но как только старец Авраамий ушел оттуда, так и Иванище ушел за ним следом, сначала на заимку, затем в тайгу, на остров. Среди огромного болота решались вопросы, которые на несколько веков определили судьбу сотен тысяч людей.

Третий персонаж, на взгляд лектора, — одна из самых харизматичных личностей той эпохи, это священник Доментиан , служивший в Знаменской церкви Тюмени. Он сошелся с сосланными в Сибирь романовским попом Лазарем и патриаршим иподьяконом Фёдором Трофимовым . В результате священник Доментиан обратился в очень ревностного старообрядца. Вскоре всех троих отправили в ссылку, в Пустозерск. Судьба дьяка Фёдора и попа Лазаря закончилась трагически — им резали языки и сожгли.

Русская инквизиция: потеснение и разгром устоявшегося древнего благочестия, угнетение и расправа над 12-ю миллионами наших соотечественников, жестокие пытки для них, вырывание языков, клещи, дыбы, огонь и смерть, лишение храмов, изгнание за тысячи верст и далеко на чужбину — их, никогда не взбунтовавшихся, никогда не поднявших в ответ оружия, стойких, верных древлеправославных христиан, их, кого я не только не назову раскольниками, но даже и старообрядцами остерегусь, ибо и мы, остальные, тотчас выставимся тогда всего лишь новообрядцами (А.И. Солженицын).

Со старым обрядом осталась наиболее сильная, волевая и энергичная часть русского народа, старообрядческое движение объединяло миллионы русских людей самой высокой пробы. Несмотря на жесточайшие преследования и дискриминацию… (Т.Д. Соловей, доктор исторических наук, профессор, истфак МГУ им. М.В. Ломоносова).

Поп Доментиан высказал притворное покорствие никоновским реформам, был прощен и освобожден. Через несколько лет он был рукоположен в иноки с именем Даниил в той самой пустыни, где обосновался старец Авраамий. Поп Доментиан организовал в 1678-м году пустынь на речке Березовка. Туда стали стекаться люди, привлеченные его горячей проповедью. А уже через год состоялась знаменитая Березовская Гарь. В огне сгорело, по разным источникам, от 1000 до 1700 человек. После Березовской Гари самосожжения заполыхали по всему Уралу. За 10 лет с 1679 по 1689 по разным подсчетам на Урале сгорело от 3-х до 5-ти тысяч человек — десятая часть всего населения (все население края тогда составляло примерно 50 тыс. человек). Власти очень сильно обеспокоились. Но не от того, что хотели спасти старообрядцев, а от того, что старообрядцы им были важны как налогоплательщики. Власти пытались играть на опережение, схватить лидеров. Но не всегда им это удавалось. Некоторым лидерам удавалось устроить по несколько самосожжений, но, в конце концов, все они заканчивали свою жизнь, как правило, в огне.

Люди совершенно искренне верили в то, что именно так они могут спасти свою душу. Но есть еще момент, на который не принято обращать внимания, потому что он не духовный. Дело в том, что горевшие люди были крестьянами. А на крестьянство власти давили нещадно, выжимая из него все соки — для жизни ничего не оставалось. Поэтому самосожжения можно считать еще и протестом людей, которым терять было нечего. Но были и те, кому было что терять, и от старой веры они отшатнулись. Среди них немало было священнослужителей. Одно дело сидеть на тепленьком приходе, а другое — потерять свое общественное положение, а то и саму жизнь. Поэтому мало было священников у старообрядцев Урала и Зауралья в семнадцатом веке. На территории, которая сопоставима по размеру с Великобританией, у приверженцев старой веры (а их было несколько десятков тысяч) не было ни одного священника.

Старообрядцы-поморцы на Урале

На Урал начали переселяться поморцы — старообрядцы поморского согласия. Гаврила Семёнов Украинцев перебрался с Выги, где был одним из руководителей Выговского общежительства. На Урале он дослужился до должности приказчика господ Демидовых, был их доверенным лицом. Но это не мешало ему активно пропагандировать старообрядчество. Именно он основал в небольшом городке Невьянске поморское общежительство на 200 человек. Помимо Невьянска возникло ещё несколько поморских центров. Поморцы в 20-е годы 18-го века занимали господствующее положение в староверии на Урале. А потом случились события, в результате которых ситуация изменилась.

В 1710-е годы церковные власти активизировали поиски старообрядческих скитов в Поволжье (Керженец, Ветлуга). Руководил этим епископ Нижегородский Питирим. По старообрядцам было нанесено несколько серьезных ударов. Пытаясь защищаться, десятки тысяч старообрядцев побежали. Грандиозная, но пустая территория — Урал: на многие десятки и сотни километров можно было не встретить ни одного человека. На территории в 2,5 тысячи квадратных километров (как Люксембург) не существовало ни одного храма, не было ни одного никонианского священника, не было ни одного административного начальника. И старообрядцы начали активно переселяться, основательно заселив эти пустующие территории.

Лектор рассказывает такую историю, отражающую масштаб заселения. В 1732-м году в места по реке Висим был послан переписчик. За каждым поворотом речки он находил селения. По его подсчетам, на небольшом отрезке было 360 домов (масштаб поселения можно подсчитать, даже приняв минимум, если в каждом доме жили 4 человека), мукомольные, кожевенные мельницы. Но людей он там почему-то не нашёл. Конечно же, они были предупреждены и отходили в лес на время переписи. В нашей семейной библиотеке есть «Каменный пояс » Федорова. Будучи ребенком, заинтересовавшись странным названием, я спросила бабушку, о чем книга. Т.к. была еще мала, то особо развернутого ответа не получила, поняла только, что что-то связано с железом на Урале, но такую исчерпывающую бабушкину эмоциональную характеристику главных героев помню до сих пор: «Демидовы были хозяева! У-ух, какие !» Надо сказать, что мои предки — старообрядцы. Чтобы сохранить веру, в XVII веке они были вынуждены бежать в глубину глухих болотистых гуслицких лесов. В дневнике игумена скита «Иосиф на камне » было записано:

Род гусляков древен и славен бысть, повелся он от непокорных бояр и стрельцов.

«Гуслицы — это единственный край в России, где население поголовно грамотно и не представляет из себя типичной русской глухой провинции ». В 70-е годы XVIII века Демидов выкупил треть Гуслиц и переселил на Урал 635 гусляков. Демидовы, Никита и его сын Акинфий, родоначальники династии, сделавшие для развития горного дела на Урале грандиозно много, оба были тайными старообрядцами. Об этом особо не говорится, но судите сами. Демидовы активно спонсировали Выговское общежитие, целые обозы уходили туда с Урала (деньги, колокола). Перед кончиной сестра Демидова уехала в Выго-Лексинский монастырь. За те 22 года, которые стоял у правления демидовской империи Акинфий , на 16-ти заводах не было построено ни одной церкви (т.н. официальной), но на каждом была старообрядческая молельня на 1-2 тысячи человек. На вопросы, в чем дело, он оправдывался тем, что то у него нет средств, то у него нет людей, то нет времени. На демидовских заводах более 50% ключевых должностей, занимали старообрядцы. На вопросы почему, он ссылался на то, что они грамотные.

Староверы-беглопоповцы на Урале

Старообрядцы строили свою Церковь по канонам. Т.к. единственный епископ, который не принял реформы патриарха Никона — епископ Коломенский был к тому времени умерщвлён, и у старообрядцев не было трехчинной иерархии, то взамен института архиерейского они завели институт старейшинства: иноческого и священнического. Из равных назначался первый, старший над всеми беглыми попами, бежавшими от господствующей Церкви. Интересную историю привел лектор о беглом попе Севастьяне , жившем в Нижнем Тагиле. Когда случился грандиозный поиск старообрядческих священников, инициированный Тобольским митрополитом, черный поп Севастьян был захвачен. Его обвинили в колдовстве:

Поп Севастьян девку Настасью обволшествовал таким образом, что она, когда его видит, паки изумлена бывает.

Как только население Нижнего Тагила узнало об аресте, то там чуть ли не революция разразилась. Попа силой отбили от властей и спрятали. Важнейшую роль играли скиты. Они всегда создавались рядом с каким-либо поселением. Старообрядцы, жившие в поселении, давали скитникам всё необходимое для жизни. А скитники молились за них.

Лекция сопровождалась презентацией. На экране — падающая башня, но не Пизанская. При ее строительстве поплыл грунт, она стала крениться, и рабочие по ходу исправляли ее наклон. По этой башне можно опознать Невьянск — резиденцию Демидовых. В Невьянске находился господский дом, в 100 метрах от него — поморское общежитие на 200 человек, старообрядческий монастырь. Невьянск был одним из трех важнейших центров уральского староверия. В 30-40-е годы XVIII века в Невьянске проживало 5 тыс. человек, 4 тыс. из которых были старообрядцы. Вокруг города существовало 15-17 общин, которые считали Невьянск своим духовным центром. До той поры, пока Акинфий Демидов был в силах, власти не совались в Невьянск совсем. А вот в 1750-м году, уже после смерти Акинфия, старообрядческий монастырь разогнали, разгромили и полностью уничтожили. Второй центр беглопоповского староверия на Урале — это Нижний Тагил. Нижний Тагил по размерам был значительно больше Невьянска. Лектор показывает фотографию тагильской старообрядческой «часовенки», вмещавшей в себя более 2,5 тысяч человек — по масштабам она сопоставима с Исаакиевским собором.

Третий центр — это столица, крупный город Екатеринбург, единственный в нашей стране, получивший статус горного. Во времена Василия Татищева старообрядцев там не было. Но рядом с Екатеринбургом находился маленький населенный пункт на берегах озера Шарташ. Там жили староверы. Шарташ был расположен на перекрестке торговых путей, богател и скоро стал составлять конкуренцию купцам Екатеринбурга. В начале XIX века из 56 купцов Екатеринбурга 40 уже были старообрядцами — они переехали в Екатеринбург из Шарташа. Вскоре на многих важных административных постах стояли старообрядцы. Они также были старообрядческими старшинами.

Общее состояние староверия на Урале

Лектор показывает несколько фотографий домов, в которых проживал тот или иной старшина. «Хибарки», как он их назвал, «хижинки». На фотографиях огромные, 3-х-4-х этажные дома изысканной архитектуры. Особняк Льва Ивановича Расторгуева на Вознесенской горке ; до сих пор стоит, долгие годы в нём был Дворец пионеров. Сохранилась домовая церковь. Рядом фотография самого Расторгуева — орел. Лев Иванович сколотил свое немалое состояние на винном откупе, объявил себя купцом первой гильдии (для этого нужно было иметь капитал не менее 50 тыс. золотом), но занялся не виноторговлей, а за 4 года скупил целый горный металлургический округ. Его отец был бургомистром Вольска под Саратовом; все монастыри на Иргизе находились под его кураторством. Очень интересна следующая информация. На Иргизе были крупные старообрядческие скиты, монастыри, которые с распростертыми объятиями принимали беглых попов со всей Руси. Как сказал лектор, «из песни слов не выкинешь — монастыри занялись бизнесом, торговали беглыми попами ». Рядом с Никольским монастырём существовала целая Слободка, населённая старообрядческими беглыми попами. Они ждали там своего часа — за ними приезжали «покупатели», платили монастырским старцам определенную мзду, забирали священника и увозили его в свои края. Лев Иванович Расторгуев непосредственно в этом участвовал: на Урале появилось довольно много беглых попов, в Екатеринбурге, к примеру, в то время их насчитывалось до шести одновременно. В 40-е годы XIX века Иргиз перестал существовать как старообрядческий. Монастыри были насильно переведены в единоверие. Но просуществовали недолго — люди ушли из них. Насильно мил не будешь.

Следующее фото — Григорий Зотов , еще один старообрядческий старшина, и рядом фото его 4-х этажного особняка, «нехилого домика», как назвал его лектор. Зотов из низкого сословия, но достиг небывалых высот, потому что во многом был очень талантлив. Он женился на дочери Расторгуева и после его смерти стал руководить его горным округом. Зотов был лично знаком с императором Александром Первым , который сказал о нем так:

Если бы у меня было хотя бы десяток таких администраторов, как этот мужик, я бы перевернул Россию.

После смерти Александра I Зотова обвинили замешанным в убийстве двух рабочих на заводе (дело курировал сам Николай I) и сослали в Кексгольм (ныне Приозерск), до которого он, впрочем, не доехал, а, по слухам, видели его впоследствии в его петербургском дворце, где он на балконе попивал чаек. Еще несколько фотографий старшин и их особнячков. Эти люди руководили старообрядческим обществом на Урале до сороковых годов XIX века. Старшины приглашали того или иного попа; решали, какому старообрядческому монастырю развиваться, а какому нет; давали деньги на храмы. Несколько фотографий старообрядческих церквушек в Екатеринбурге, часовня в Висиме (в этом городе родился писатель Мамин-Сибиряк). Фотография сделана зимой, и то часовенка почти не видна. А что будет летом, когда все оденется в листву? Лесовщик в трех метрах пройдёт и не увидит.

У многих общин в XVIII веке стали появляться свои святые места (после раскола господствующая Церковь все святые места считала своими), на них начались паломничества. В основном это были могилки праведников, схимников. По сибирской тайге много таких потаенных мест, могилок, поклонных крестов. Могила инока Павла , матушки Платониды , Ефрема Сибиряка , схимника Максима … Есть местные святые места, а есть святые места общеуральского значения. Поход к святым местам не обязательный элемент старообрядчества, но это очень сплачивало общину, давало почувствовать себя членами огромного мира со своими законами, правилами, этническими нормами. На этих святых местах люди встречались, знакомились, общались.

Но в XIX веке всё выглядело уже совсем по-другому. Уже нет крупных часовен, нет беглых попов, нет тех влиятельных купцов. Почему? В 1838-м году императорским указом (Николай I) было заявлено, что если кто из староверов начнет записываться в гильдии — таковым отказывать. Для очень многих это оказалось серьезным ударом. С 1 января 1839-го года возле екатеринбургской ратуши выстраивалась очередь купцов, которые желали записаться в единоверие, потому что единоверцам разрешалось быть купцами, а старообрядцам нет. Второй удар по уральскому староверию был нанесен в 1845-м году, когда официально было запрещено старообрядцам занимать административные должности. Все приказчики, руководители заводов и др. были вынуждены перейти в единоверие. Первые поколения, перешедшие в единоверие, по сути, оставались старообрядцами. А вот их потомки уже были единоверцами в привычном нам понимании.

В Екатеринбурге в середине XIX века существовало две общины единоверцев. Они друг с другом абсолютно не общались, даже открыто враждовали. Единоверие появилась в 1799-м году; в 1803-м году в Екатеринбурге была построена единоверческая церковь, при ней образовалась община. А вторая община состояла как раз из старообрядцев, перешедших в единоверие вынужденно. У этих общин даже кладбища были разные. Теперь, когда не стало старшин (уровень старшины теперь опустился до уровня церковного старосты), не стало беглых попов, большое значение стали играть духовные отцы и наставники. Наставники, надо сказать, появились раньше. Священники в силу своей малочисленности не могли окормлять весь Урал и поэтому в отдаленных общинах появились люди, которые брали на себя обязанности священника и в службе, и о духовном могли потолковать. Когда священников совсем не стало, наставники вышли на первый план. Они стали руководить духовной жизнью общины. Исповедоваться ходили к духовным отцам, зачастую духовный отец был не одно и то же, что наставник. Вплоть до середины XIX века эти должности были исключительно мужские. Но со второй половины XIX века женщин-наставниц становится больше, чем наставников-мужчин. Матрёна Попова из Висима — в народе ее называли «отец Матрентий». Женщина двухметрового роста, очень энергичная, создала собор в Висиме, вела оживленную полемику с миссионерами официальной Церкви, привлекала в свой собор много спонсоров.

Современное положение безпоповского старообрядчества на Урале плачевно. Самая большая старообрядческая часовенная община на большие праздники собирает около 200 человек. В некогда могучих, крупнейших центрах ситуация ещё хуже. В Невьянске общины вообще уже нет, где-то они находятся на грани полного развала; в Екатеринбурге ещё как-то пытаются жить. Екатеринбургские поморцы пришли к властям просить здание под молельный дом. Им было предложено разместиться в одном из приделов «никонианской» церкви. Можно себе представить, что это означает для поморцев!

В советское время произошла серьёзная потеря исторической памяти. Потомки старообрядцев не совсем понимают свои корни и источники. Есть в Екатеринбурге господин Козицын , руководитель металлургической компании, меценат. Он построил много храмов для официальной Церкви. Род Козицыных — это могучий старообрядческий род безпоповцев часовенных, и если бы пращуры узнали о том, что их потомок будет помогать никонианской Церкви, они, по словам лектора, не дали бы возможности господину Козицыну вообще родиться.

Замечательный лектор, Белобородов Сергей Анатольевич , окончил исторический факультет УрГУ по специальности историк-архивист. С 2003 г. преподаватель кафедры археологии, этнологии и специальных исторических дисциплин. Автор более 150 научных и научно-популярных работ по истории Урала, книжности, истории старообрядчества, иконописанию. Сергей Анатольевич делится воспоминаниями: «Когда мы только начинали исследования, были сомнения: а осталось ли вообще что-нибудь? Но уже первые поездки, первые разговоры, первые контакты со старообрядцами показали, что не только что-нибудь, а целые сокровища сохранены ими. В настоящее время в Уральском университете существует лаборатория археографических исследований, а при ней древлехранилище, в котором собрано около 6-ти тысяч памятников древней книжности, начиная с XV по XXI век. Все они получены у старообрядцев. Именно старообрядцы сохранили традиции. Когда они переселялись на Урал, то везли с собой самое ценное: жен, детей, книги и иконы. Всё. Остальное они бросали ».

Удивительно талантливый народ! Могли все делать. И иконы лили. И книги переписывали, печатали. Сохранили старинное искусство одноголосного пения по крюкам. Вот бы о чем вспомнить телевизионщикам! Вот бы что показать, а не то, с кем спит или только еще планирует переспать та или иная звезда… А показать народу у старообрядцев есть что. И мы можем многому у них поучиться — хотя бы тому, как отстаивать и веру свою, и свое достоинство вопреки всему (В.В. Жириновский ).

В старообрядчестве насчитывается от 70 до 100 согласий и толков и каждый из них имеет собственное название. К примеру, есть сидяки. Моленный дом, лавки, стол. Люди садятся, и мало-мальски грамотная старушка читает Евангелие. И все, никаких других книг для богослужений они не знают. Это как раз тот момент, когда прервались исторические традиции. Они помнят, что они старообрядцы, но сделать ничего не могут. Основные согласия — это федосеевцы, поморцы, часовенные, спасовцы. У безпоповцев всегда было критическое отношение к белокриницкой и новозыбковской иерархии. Новозыбковская церковь самая молодая, моложе всех остальных. В 1923-м году епископ (Позднев) решил возглавить одно из течений по линии старообрядчества. Скоро к нему прибился ещё один епископ, осознав заблуждение никонианской Церкви, добровольно присоединился в сущем сане. Но часовенные Николу за епископа не признают, т.к. крестили того обливанием. Часовенные всегда очень высоко оценивали истинное крещение троекратным погружением. Сейчас самая мощная и значимая структура в старообрядчестве — это белокриницкая митрополия . Именно она, так случилось, является сейчас визитной карточкой старообрядчества в России, да и в мире.

Закончить статью хотелось бы следующими словами нашего русского писателя В.Г. Распутина:

Россия начала, слава Богу, понимать, что борьба с расколом обошлась ей дороже всех войн, начиная с «Отечественной войны » 1812 года, Крымской , и кончая турецкой , что в войне с расколом Россия потеряла не пять и не десять миллионов людей, а «тьмы тем». Еще хочу заметить, что Истина не может находиться большинством голосов, считающих себя правыми. Вспомним, что Христа распинали большинством голосов иудеев, а революция 1917 года также была принята большевиками — большинством съезда рабочих-депутатов. Мы видим, что этот раскол тянется до сегодняшнего времени, но уже и православные русские плачут о былой славе Святой Руси не на полях сражений, а в мирном святом устроительстве Земли Русской. Александр Исаевич Солженицын, до того, как его «убрали» с телевидения, на всю страну громогласно повторял: «Берегите пример со старообрядчества, в нем правда, сила и спасение Руси .

P . S . Огромная благодарность Максиму Борисовичу Пашинину , руководителю Культурно-Паломнического Центра имени протопопа Аввакума, периодически знакомящего нас с лучшими знатоками старообрядческой истории, и организовавшего (при содействии Издательского отдела церкви свт. Николы на Берсеневке, где, собственно, прошла лекция) встречу с Белобородовым С.А.

Андреева А.А., р уководитель Издательского отдела церкви свт. Николы на Берсеневке

August 20, 2018, 6:00 AM

«Чиновники видят в нас сектантов, приходится жаловаться Путину»: как живут старообрядцы на Урале

Спустя месяц после визита в Екатеринбург главы РПЦ патриарха Московского и Всея Руси Кирилла в столицу Среднего Урала приехал предстоятель Русской православной старообрядческой церкви (РПСЦ) митрополит Корнилий (Титов). Он же является руководителем Уральской епархии, в которую помимо Свердловской области входит Пермский край, Челябинская и Оренбургская области.

Митрополит Корнилий — 71-летний предстоятель Русской православной старообрядческой церкви (с октября 2005 года). С начала своего руководства РПСЦ взял курс на вывод староверов из изоляции, а также на налаживание контактов с РПЦ МП. Из-за неоднократных встреч с представителями Русской православной церкви митрополит Корнилий подвергся критике со стороны некоторых старообрядческих общин. С 2012 года глава РПСЦ начал активно налаживаться связи с руководителями регионов, а в последующем и страны. В частности, в мае 2017 года состоялась встреча митрополита и президента России Владимира Путина

Для Урала, половина которого в XVIII-XIX веках была выстроена старообрядцами, этот визит значим. Митрополит Корнилий по своему статусу фактически является патриархом и духовным лидером староверов. По сравнению со своим «коллегой» из РПЦ глава РПСЦ навещает уральскую паству намного чаще — примерно раз в два года. Вместе с тем в Екатеринбурге община старообрядцев немногочисленна и насчитывает около сотни человек. О современном положении староверов в России и уральской столице корреспондент ЕАН поговорил с предстоятелем РПСЦ.

«РПЦ нам не враг»

Владыка, старообрядцы более 300 лет подвергались гонениям со стороны светских властей. Сначала в правление династии Романовых, затем в советское время. В настоящее время как складываются взаимоотношения с государственными органами?

Я вижу динамичное улучшение. Серьезные подвижки произошли после встречи с президентом России Владимиром Путиным, когда он в мае 2017 года посетил старообрядческий Рогожский духовный центр. За 350 лет он стал первым главой государства, который провел с нами встречу. Это исторический поворот во взаимоотношениях старообрядцев и светских властей. Тогда же удалось познакомиться с окружением президента. Они узнали больше о старообрядчестве, и у них сформировалось позитивное отношение.

Нам стали уделять больше внимания. Пусть это не всегда помощь, но нам меньше мешают, и это уже хорошо.

- А какие отношения у вас сложились с региональными властями? Например, с руководством Свердловской области?

Старообрядчество или же староверчество — православное течение, образовавшееся в 1650-х - 1660-х годах после церковной реформы, проведенной патриархом Никоном. Староверы считают себя хранителями православной веры, которая была утверждена на Руси с 988 года. Старообрядцы полагают, что церковные реформы были составлены под влиянием вероучения Римско-католической церкви и православие таким образом было искажено. Это стало одной из причин конфликта. С XVII века к сторонникам РПЦ староверы применяют термин «никонианцы»

Здесь у нас всегда было плодотворное сотрудничество. И с предыдущим губернатором так было, и при нынешнем главе региона Евгении Куйвашеве. На них всегда можно положиться. Знаком хорошего отношения является то, что к каждому моему визиту в области появляются новые храмы, а приходы прирастают молодежью.

На Урале всегда было понимание, что старообрядцы — основатели промышленности, потому что сюда староверы стекались от гонений и в XVIII, и в XIX веках. Старообрядцы всегда пользовались в регионе репутацией крепких и надежных людей, и сейчас им отдают должное.

- Легко ли получить земельный участок под церковь?

По-прежнему трудно. На местах не очень приветствуют предоставление земли.

- Какие сложности возникают при переговорах с местными чиновниками?

Они вообще не знают ничего о старообрядчестве: на уровне фильмов и картины «Боярыня Морозова». Думают, что мы какие-то сектанты. Это с советского времени такой стереотип сложился. Приходится им с Москвы через президентскую администрацию объяснять: «Это тоже наши, православные».

- Сколько всего человек насчитывается в Русской православной старообрядческой церкви?

Никто не считал и не ведет такой статистики. Могу сказать только по количеству приходов: в России насчитывается 200, еще примерно 50 в Украине, чуть меньше в Молдавии.

Кроме того, идет приток старообрядцев-переселенцев. Интернет значительно ускорил эту работу, поскольку люди стали узнавать друг о друге, и мы с ними сейчас устанавливаем контакты. Недавно у нас началась работа по налаживанию связей со старообрядцами, которые переселились на Дальний Восток из Боливии, Уругвая, Аргентины, Бразилии. Этот процесс присоединения старообрядцев из стран Латинской Америки начался два года назад, и по нему надо активно работать.

- Каковы в настоящее время отношения между старообрядческой Церковью и РПЦ?

Я бы сказал, что сейчас это добрососедские, мирные отношения. Идет сотрудничество по социальным проектам: борьба с пьянством, наркоманией, разнузданными обычаями, например, с содомией. Сейчас создана комиссия, которая должна проанализировать, что произошло в расколе и как вернуться к исходной точке.

- Какие преграды существуют для юридического воссоединения?

Нежелание РПЦ возвращаться к исходной позиции. Например, двуперстие и троеперстие.

Почему так важно, как складывать пальцы? Ведь одним и тем же жестом исповедуют Троицу и две сущности в Иисусе Христе.

Мы же не просто так складываем и машем рукой - мы налагаем крест. И догматически в двуперстии исповедуется, что на кресте распинался Исус (в произношении старообрядцев — прим. ЕАН) Христос. Вот эти два пальца. А в троеперстии получается, что Троица. При Иоанне Грозном был собор в 1551 году, который постановил: «Аще кто не крестится двуперстно, проклят будет».

- Двуперстие - это основная преграда для воссоединения?

Не основная, конечно. За 350 лет очень много противоречий накопилось. Еще протопоп Аввакум сказал: «Начнете что-то изменять, и конца не будет».

К примеру, как проводится крещение. Апостолами написано, что должно быть крещение в трех погружениях. На Западе, в Римско-католической церкви, поливают или обрызгивают. Затем это перешло и в Русскую православную церковь, но там постепенно уже понимают, что это неправильно.

Сейчас и по уставу, и по духу мы видим расслабления в РПЦ. Тот же Александр Солженицын и другие писатели говорили, что они благодарны старообрядцам за сохранение православия. И митрополит Илларион (Алфеев) выражал старообрядцам благодарность за сохранение византийского пения, которое было создано именно для молитвы.

- Богослужебную музыку, написанную, например, Чайковским вы не используете?

Ни в коем случае. Это чисто западное влияние, когда песнопение превращается в оперу, как и на иконопись в РПЦ повлияли Рафаэль и другие художники эпохи Возрождения.

- Рассматривался ли вопрос, что РПСЦ получит отдельный статус внутри РПЦ?

Такой опыт был в единоверии, но мы не хотим какого-то отдельного к себе отношения.

Мы предлагаем: «Давайте возвращаться к исходной точке». Но во всяком случае мы сейчас не враги, как это было при Петре Первом и последующих Романовых.

Только при Николае Втором было послабление на исходе 300-летия дома Романовых.

Единоверие — течение в старообрядчестве, возникшее в XVIII веке. Характеризовалось переходом староверов под юрисдикцию Московского патриархата (в последующем Священного Синода). При этом старообрядцы получали право на сохранение прежнего образа жизни. В советское время единоверие практически исчезло.

- Владыка, сколько может занять по времени воссоединение РПЦ и РПСЦ?

Мы никогда не уходим от диалога, но, сколько это может продлиться, одному Господу известно.

Почему не исчезают старообрядцы? Интервью с настоятелем екатеринбургского старообрядческого храма Рождества Христова, отцом Павлом Зыряновым

- Отец Павел, сколько в Екатеринбурге проживает старообрядцев?

В списочном составе, который я веду, насчитывается примерно 1 тысяча человек. Если говорить о прихожанах храма, то рядовую воскресную службу у нас посещают около 100 человек.

- Количество прихожан меняется?

Да, постепенно оно растет. К примеру, с начала этого года отпеваний у нас 14, а крещений около 30. Прирост очевиден.

Я эти вопросы задаю к тому, что по исторической логике старообрядцы должны были исчезнуть. Господдержки у них не было. Ведь на протяжении 300 лет, включая советское время, они постоянно испытывали гонения.

Бог не в силе, но в правде. Нас удерживал на плаву божий дух, он помогал нам расти. Отсюда и наша крепость, и надежность - та репутация, которая сложилась у старообрядцев на Урале.

Мы просто понимаем, что любые нападения на нас будут отскакивать, если мы будем без греха.

Свою роль играет и семейное воспитание, когда личным примером отец, мать, бабушка, дедушка, живя по церковным правилам, контролируют себя и дают пример детям своим поведением.

Достаточно распространено мнение, что настольной книгой у старообрядцев в воспитании является «Домострой»?

Ни в коем случае. «Домострой» имеется в некоторых семьях, чтобы подчерпывать традицию, когда она забывается. Но основная книга у нас Библия. В первую очередь Евангелие.

В РПЦ у многих, кто называет себя православными, религиозные представления тесно сплелись с суевериями или некими семейными традициями. Например, распространено мнение, что на Крещение в проруби омываются грехи. А насколько старообрядцы подвержены суевериям?

У нас это отсутствует, поскольку на исповеди священник спрашивает человека: клялся ли он, божился ли, верует ли в птичий грай (мрачное предсказание, — прим. ЕАН), шептание. Это приравнено к греху. Ежегодно исповедуясь, человек слышит эти вопросы и понимает, что это нельзя. Суеверия не то чтобы пресекались, они даже не возникают у старообрядцев. При первых же признаках, уже на уровне семьи идет разъяснительная работа, что это все от лукавого, чтобы сбить человека.

«Гонения обескровили старообрядцев»

Как известно, в старообрядчестве за эти 350 лет сложилось несколько течений. В том числе беспоповцы. Они до сих пор существуют?

Беспоповство — течения в старообрядчестве, которые остались без священников в XVII веке в связи с вымиранием священников, поставленных до церковной реформы. Беспоповцы отрицают легитимность священнослужителей, которые были рукоположены после раскола. Нередки были случаи, когда староверы становились беспоповцами в XVIII-XIX веках из-за отсутствия священника в отдаленных местах проживания. Сложившиеся общины также отличаются друг от друга в мировоззрениях. В частности, в некоторых из них отрицался церковный календарь или иконы, написанные после реформы.

Действительно, на Урале есть такие общины. За несколько столетий гонений нас обескровили, лишили священнослужителей — к XIX веку сложился запрет на прием священнослужителей из господствующей церкви. Многие общины в таких условиях остались без священников, и в таком состоянии они закостенели. Они говорят: «Так жили наши предки, и мы так будем продолжать».

- То есть семейные традиции заменили религиозные основы?

Тут скорее не традиции, а именно непонимание всей полноты церковных таинств, которых нет у беспоповцев. Ведь нет священника — нет таинств. Крестят они сами, сами принимают исповедь, но никаких священнических молитв они не читают. Кроме того, священнослужитель является носителем вероучения, а раз священники были утеряны, то утеряно и вероучение. Бабушки и дедушки не могли передать своим потомкам предание церковной жизни.

В Екатеринбурге эти общины были децентрализованы, то есть молятся только дома. Последняя община в городе распалась десять лет назад после продажи дома на Шарташе, где они собирались. Здесь как раз мы и видим тот распад, и вымирание, о которых вы сказали. Там, где отсутствует централизация и священноначалие, происходят такие процессы.

- Что происходит с членами распавшихся общин?

Те, кто остался без духовного наставничества, но чувствуют необходимость в этом, приходят к нам. Они принимают миропомазание и входят в Церковь.

Одних таинств все-таки мало, чтобы человек погрузился в церковную жизнь. Ведь новому члену прихода нужно разъяснить, что происходит на службах. Каким образом это делается?

Человек, который пришел к этому сам, уже осознал, зачем ему необходима Церковь. Вновь пришедшим мы постепенно объясняем, какие моменты происходят на службах. Это необходимо делать дозированно, по мере понимания человеком всех вещей. Я лично отвечаю на вопросы людей. Также у нас есть воскресные школы для взрослых и детей.

Это как раз и есть процесс, называемый воцерковлением.

- Гонения обескровили старообрядцев. Вы и сейчас испытываете дефицит в священнослужителях?

К сожалению, священников по-прежнему не хватает. Но с другой стороны, 30 лет назад в Свердловской области не было ни одного священнослужителя. В 1988 году появился один — в селе Пристань. К настоящему времени в области их насчитывается четыре. Рост получается — 400%. Для нас это уже результат.

В РПЦ, где также испытывают дефицит кадров, есть практика, когда новый член церкви через два-три года становится священником. Как у вас с этим?

Нет, апостол Павел в своих посланиях писал: «Вскоре руки не возлагай» (имеется в виду таинство рукоположения в священники, — прим. ЕАН). В правилах написано, что в течение пяти лет после крещения «никаких должностей не вручай», чтобы у человека не было искушений.

Этот барьер защищает человека от самого себя. Тем более если говорить о кандидате, который должен стать священником, то его фактически взращивают в приходе определенное время. Понятно, что процесс это не скорый.

» сайт сайт находится на первом месте в Яндексе и на втором – в Гугле (кстати, тоже благодаря Максиму). Но это не главное – хотя и льстит – просто заметивший это журналист прислал нам ссылку на новую статью, которая выйдет в свет в крупной российской газете только завтра! Вот такой удивительный и удивляющий мир вокруг нас, особенно если делаешь дело от души и во славу Божию, а не пляшешь под чужую дудку… В конце статьи по традиции смотрите расширенную информацию по теме старообрядчества в Свердловской области.

“Новая жизнь Старой Веры”

Когда-то они прятались в тайге, избегали общения с властями, полагаясь только на себя, и отказывались от документов. Сегодня старообрядцы - полноправные члены общества. К ним прислушиваются чиновники, их охотно берут на работу и доверяют ответственные должности. Они открыты всему новому, при этом самое ценное - веру - хранят свято: строят храмы, создают общины. Только на Среднем Урале сейчас насчитывается несколько тысяч староверов…

БЫТЬ ХОРОШИМ - НЕ СЛОЖНО

Илья Устинов - такой же юноша, как и многие его сверстники: учится в школе, планирует поступать в вуз, вечерами любит прогуляться или поиграть на компьютере.

Правда, в отличие от друзей, которые могут и на дискотеку сходить, и ругнуться крепко, он следит за собой - за речью, манерой поведения. Илья - сын старообрядческого священника, протоиерея Иоанна, который уже четверть века служит в уральском селе Пристань. Здесь каждый второй - старообрядец не только по корням, но и по духу.

Юноша говорит, что у него даже мыслей не было скрывать своё вероисповедание от сверстников - зачем?- Одноклассники знают, что я старовер, реагируют адекватно, по поводу веры у нас шутить не принято, - рассказывает он, иногда отвлекаясь на переписку в соцсети. - Почти все мои друзья далеки от веры, но интересуются моими принципами - иногда меня учителя отпускают с уроков, если знают, что в церкви служба начинается и я должен отцу помогать, а одноклассники заходят поставить свечу и даже задерживаются до конца.

Молодой человек говорит, что старообрядец - это такой же современный человек, как и любой другой, только придерживается веры по-старому: крестится двумя перстами, строго соблюдает посты, молится по-старославянски, не курит, не ругается. А в глобальном смысле - свято хранит дух старины далёкой, самоотверженно трудится, отзывается на помощь другим.

Быть хорошим человеком в современных условиях не сложно, надо лишь делать всё по совести - это, я бы сказал, совмещение приятного с полезным, - говорит Илья.

НОВЫЙ ДЕНЬ МОЛИТВОЙ ВСТРЕТИТЬ

Георгий и Иулия Нестеровы - родители Степана, Устиньи, Прохора и Трофима - екатеринбуржцы. Правда, в городе времени проводят не так много, всё больше по командировкам. Они занимаются фольклором: изучают, сохраняют старорусское, в том числе казачье, пение, делая его если и не современным, то уж явно не забытым.

Их старший Степан - вполне современный парень: женился в 18 лет, воспитывает сына. Уверенно пошёл по стопам родителей и в вопросе веры, и в вопросе сферы деятельности. Он тоже занялся казачьей культурой и - косая сажень в плечах - продвинулся в своём интересе так далеко, что впору позавидовать. В прошлом году на форуме «Селигер» он Владимира Путина, сел с ним рядом и заявил о важности сохранения исконной русской культуры.

В свободное время он с супругой Валентиной - тоже, конечно, фольклористом - и родителями организует для подрастающего поколения старообрядцев оздоровительные лагеря: сплавляются по рекам, знакомятся с природой, а утреннюю и вечернюю зорьки совместной молитвой встречают.

ТЮРЬМА И МУЗЕЙ

На такие встречи съезжаются молодые старообрядцы со всех уголков большого Урала - из Свердловской, Челябинской областей, Пермского края. Сегодня эти территории не просто возрождаются от духовной слепоты, они словно навёрстывают упущенное время. В свердловском селе Русская Тавра на границе с Башкирией, например, несмотря на малочисленную общину, храм возвели прямо в огороде, чтобы было где молиться. А вот в

Невьянске - городе, где старообрядцев в позапрошлом веке было, наверное, больше, чем грибов в лесу в самый урожайный год, - построили большую кирпичную церковь. Здесь и раньше не было недостатка в верующих по-старому, а ныне и вовсе - тянутся сюда из окрестных городов и посёлков.

Во времена промышленников Демидовых здесь зарождалось уникальное, не имеющее аналогов в мировой истории направление иконописи - торжественное, яркое, одухотворённое. Сегодня наследие той эпохи более чем двухвековой давности сохранено не только в уральских старообрядческих храмах, но и у мэра Екатеринбурга Евгения Ройзмана, основателя музея «Невьянская икона» - кстати, единственного частного бесплатного музея в стране. И хотя староверы считают, что место иконы - в церкви, они любят водить в этот музей своих гостей. Это, конечно, далеко не единственное место, которым дорожат верующие в столице Урала. Одна тюрьма для старообрядцев, называемая Заречным тыном и созданная в конце XVIII века, чего стоит! Здесь в первые десятилетия после основания Екатеринбурга уничтожили десятки, если не сотни верующих. Правда, сейчас на этом месте, на берегу реки Исеть, городской стадион «Динамо», но староверы чтят свою историю, даже если её пытаются спрятать под объектами инфраструктуры.

«ЗАБИРАЙТЕ, ВЛАДЫКО, ЗДАНИЕ»

Вот, к примеру, здание противотуберкулёзного диспансера - здесь же, в центре города. В дореволюционное время это была церковь, построенная купцом-старовером Алексеем Баландиным, близким другом тогдашнего бургомистра Якима Рязанова.

В 1930-х годах помещение национализировали и разместили здесь медучреждение. Это его пообещал передать местной общине Русской Православной Старообрядческой Церкви нынешний губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев , митрополитом Корнилием в июле 2013 года.

- Я сам из старообрядцев, - признался губернатор и добавил, дескать, «забирайте, владыко, здание»…

Пообещать-то пообещал, да выполнить по закону оказалось не так-то просто, а тут ещё отдельные чиновники стали выражать желание продать эту выгодную землю в центре мегаполиса одному из застройщиков. Все лето 2014 года старообрядцы молились около диспансера и, кажется, вымолили себе его: в эти дни правительство региона готовит документ о передаче старинного здания общине верующих, тем более что для медиков построен комплекс зданий за чертой города.

Прихожанин Александр Смоквин знает об этом здании немало, как, впрочем, и о многих других усадьбах и памятных для уральского старообрядчества местах. Когда-то Сан Саныч, как его называют сегодня многие верующие, стоял у истоков возрождения екатеринбургской старообрядческой общины - было это в начале 90-х годов прошлого века. Немало пришлось переступать ему и его сподвижникам властных порогов, чтобы после десятилетий бездуховности в стране отстоять право Старой Веры на новую жизнь. В ход пришлось пускать «тяжёлую артиллерию»: напоминали властям, что история Урала была бы совсем другой, если бы не старообрядцы, показывали документы, настаивали, рассказывали то, о чём многие чиновники и не знали. И добились своего!

В церковные праздники и по воскресеньям у храма РПСЦ во имя Рождества Христова паркуются десятки автомобилей - это староверы съезжаются на службу. Приветствуют друг друга поклоном в пояс, неизменно окая: «Доброго здоровья!»

«ЛИКВИДАТОР»

Разностороннюю развитость старообрядцев и их уважение к истории подтверждает Мефодий Тюкин . Он - «ликвидатор», как называли тех, кто устранял последствия Чернобыльской катастрофы. В прошлом подполковник, а ныне - активист невьянской общины РПСЦ. Человек-энциклопедия - отзываются о нём верующие. И то верно: Мефодий расскажет об истории появления скитов староверов в уральской глуши, поведает о том, где лучше собирать грибы и в какую погоду рыбачить, почему старообрядцев «кержаками» называли, и каково пришлось бежавшим в уральскую глушь ревнителям дораскольной веры в первые годы пребывания здесь.

Он - «свой» и для городских старообрядцев, и для деревенских. Мало того, что говорит с ними на том великом и могучем языке, который теперь вряд ли услышишь в искусственно-вентилируемых офисах или в общественном транспорте. Суть старообрядчества - «требуй от себя больше всех, считай себя хуже всех» - он впитал с молоком матери. И сегодня признаётся, что отдаёт долг предкам, безостановочно трудясь на благо церкви.

Его друг и, как недавно выяснилось, родственник в одном из дальних поколений, Сергей Панов - фигура не менее интересная. Родился в городке с глагольным названием Реж. Строгий и мудрый дед-старовер прививал внуку всё самое лучшее из прекрасной старины далёкой, потом Сергей учился в Невьянске и переехал… в Новосибирск. Там сделал себе завидную карьеру, и однажды понял: не в имуществе и должностях счастье! Оставив хорошую работу и жизнь в достатке, он вернулся на родину, в маленький, захолустный свердловский городок. Здесь всё напоминало о поступи советской власти: старообрядцев, когда-то основавших город, напрочь забыли. Их кладбище на берегу пруда уничтожили, но сделали это топорно, и в начале нового тысячелетия, когда водоём обмелел, надгробия стали показываться на поверхности.

Разве можно было на это равнодушно смотреть? - рассуждает Сергей Борисович, с которым мы стоим на берегу того самого пруда.

Правда, за четыре года своей жизни на родном Урале он уже в буквальном смысле повлиял на облик города: добился в мэрии разрешения расчистить территорию, объединил вокруг себя других потомков старообрядцев, которые словно только и ждали такого вот инициативного человека. Теперь режевское кладбище - освящено и облагорожено, поставлен крест, а люди думают о возведении здесь или часовенки, или даже небольшой церкви. В этом году старовер Сергей Панов стал членом Общественной палаты Режа - должность, хотя и мало что решающая, но официальная и статусная. Есть возможность следить за делами муниципалитета по чести и совести. А такой подход любому городу пригодится!

СОЛДАТ, МЕБЕЛЬЩИК, СВЯЩЕННИК…

Панихиду по умершим на месте кладбища в Реже совершал молодой священник Михаил Лоскутов . Он всего несколько лет служит в небольшом уральском поселке Баранчинский, а ещё недавно был простым сборщиком мебели в родном городе Миасс под Челябинском.

О том, что стану священником, я вообще не думал никогда, - рассказывает он во время нашей встречи - отец Михаил ехал на родину по делам и согласился заехать в Екатеринбург, чтобы поведать о себе.

Говорит, после автотехникума срочную службу проходил в ракетных войсках в Тюмени, столкнулся с дедовщиной. Благо, комплекция помогала: пару раз пришлось объяснять старослужащим, что он служить пришёл, а не прислуживать. Когда сам «дедом» стал, старался быть примером для других: «салажат» не гонял, требовал лишь соблюдать устав и приказы. А вернувшись домой, устроился дизайнером мебели. Навёрстывая упущенное в армии, стал в храм часто ходить и в епархиальных мероприятиях участвовать. Во время одного из крестных ходов к мощам почитаемых среди староверов иноков Константина и Аркадия Шамарских познакомился с девушкой. Юлия, конечно, не думала, что однажды станет матушкой - женой священника.

Но, как говорят верующие, «на всё воля Божия». Сегодня у отца Михаила и Юлии пятеро детей, а духовных чад у отца Михаила - человек двести. Он к ним прислушивается, у стариков - мудрость черпает, а они его как пастыря своего почитают и поддерживают.

Старообрядцы в Свердловской области сегодня - это большая общность людей: у них здесь пять действующих храмов, пять - строящихся, а количество общин и того больше. И вряд ли кто-то скажет, что Старая Вера умирает. Молодёжи в их общинах - едва ли не больше, чем стариков. Все честно трудятся, есть среди уральских старообрядцев .

Сохраняя память о предках, они издают свои книги, есть , разве что телеканала и радиостанции нет. Зато связи между общинами отлажены так, что на помощь друг другу здесь приходят по одному звонку или смс - да-да, айфоны и ноутбуки для современных верующих такая же неотъемлемая часть жизни, как и для всех остальных в стране. Кроме коренных старообрядцев, в храмы сегодня приходят и те, кто, разобравшись в истории, нашёл Старую Веру - истинной.

Только сами староверы себя никому не противопоставляют. Если надо - идут на диалог с властью, выражают свою позицию в интервью и всегда подчёркивают, что хранят в чистоте ту веру, которая была принята князем Владимиром в 988 году.

Горнозаводской Урал дает пример успешной адаптации староверия к социокультурным реалиям передовой для своего времени крупной металлургической промышленности. Квалифицированные и административно-технические кадры заводов в значительной степени сформировались из старообрядцев. Они дали также немало новаторов-изобретателей. Имен можно привести десятки, но ограничимся двумя: механики Нижне-Тагильских заводов, строители паровых машин и создатели первого российского паравоза, беглопоповцы отец и сын Черепановы.

Горнозаводской Урал дает пример успешной адаптации староверия к социо-культурным реалиям передовой для своего времени крупной металлургической промышленности. Квалифицированные и административно-технические кадры заводов в значительной степени сформировались из старообрядцев. Они дали также немало новаторов-изобретателей. Имен можно привести десятки, но ограничимся двумя: механики Нижне-Тагильских заводов, строители паровых машин и создатели первого российского паравоза, беглопоповцы отец и сын Черепановы. (Ил. 53). Соединение традиционного бытового уклада и нового характера труда на металлургических предприятиях, крепостного права и рыночных отношений, проживание в крупных, часто с многотысячным смешанным населением заводских поселках, породили самобытное мироощущение, сам феномен художественной культуры края. Одним из проявлений этой культуры стала местная старообрядческая иконопись второй половины XVIII - начала XX вв. (Невьянская икона). От Невьянского завода - первой горной "столицы" Демидовых и духовного центра уральского старообрядчества, - она получила название "невьянская школа". Термин во многом условен, как условно, например, понятие "строгановских писем", стиль которых имел общерусское распространение. (Байдин). Иконописцы, писавшие в "невьянской" манере, работали во многих других заводах и городах, и не только в Невьянске. (Ил. 54).

На уральскую старообрядческую горнозаводскую иконопись в период её становления оказали влияние школа Оружейной палаты конца XVII - начала XVIII вв., живопись Поволжья (Ярославля, Костромы, Нижнего Новгорода и др. центров); вероятно воздействие зарубежных староверческих центров. (Ил. 55; ср. с Ил. 52). После первой "выгонки" Ветки в 1735 г. на уральских демидовских заводах появились небольшие, но деятельные группы "поляков". Будучи ревностной хранительницей традиций Древней Руси, невьянская иконописная школа была одновременно и развивающимся творчеством, чутким к контексту Нового времени. Отсюда графичность отдельных произведений (Ил. 56), реализм в интерьерах (Ил. 57) и пейзажных фонах (Ил. 58): здесь не условные горки-лещадки старых русских икон, а картинно-пейзажные виды Урала (Г.В.Голынец. Невьянская икона. С.210-211). Отразившиеся в невьянской иконе черты барокко и классицизма, романтические и реалистические тенденции не превратили её, однако, в картину, не лишили сакрального смысла. Сформировавшись в лоне старообрядчества беглопоповского толка, затем получившей название часовенного согласия, мастера уральской иконописи работали для единоверческой, а порой и для официальной церкви. Произведения и стилистика невьянской школы распространялись по всей Западной Сибири, вплоть до Томской губернии. Кроме иконописи большое развитие на Урале получила культовая меднолитая пластика (Ил. 59), благо здесь имелись и специалисты-литейщики, и сырье.

Параллельно с иконами создавалась книжная миниатюра старообрядческих рукописей. (Ил. 60, 61). Очевидной является тесная взаимосвязь уральской старообрядческой иконописи и возникшей одновременно с ней горнозаводской художественной росписи по дереву и по металлу. (Ил. 62).). "Бок о бок с ней (иконописью - Авт.) - писал Д.Н.Мамин-Сибиряк, - развилась другая отрасль промышленности - расписывание сундуков, бураков (туесов), подносов и т.д.". (Ил. 63, 64). На гостином дворе Ирбитской ярмарки в 1817 г. было 7 лавок "с сундуками, ящиками, ...лакированными подносами, портретами, картинками на железе и меди, столиками железными и медными лакированными с живописью работы Невьянского и Тагильского заводов". (Ил. 65, 66). В первой половине XIX в. темами для сюжетной росписи по металлу у мастеров-старообрядцев служили печатные гравюры. (Ил. 67). На горных заводах получило распространение художественное шитье); особенно славились местные ризы к иконам, выполненные с использованием уральских полудрагоценных и поделочных камней. Женщины в семьях иконописцев из поколения в поколение низали бисерные ризы к иконам, исполняемым в семейной мастерской на заказ. (Ил. 68). В староверческих семьях потомственных иконописцев и мастеров росписи по металлу и дереву, таких как Худояровы - изобретатели рецепта знаменитого тагильского "хрустального" лака, зародился жанр уральской живописи на производственную тематику. (Ил. 69). В 1858 и 1861 гг. два двоюродных брата Худояровых поступили в Академию художеств, где специализировались по живописи исторической и портретной.

Вопреки достаточно распространенным представлениям о консервативности старообрядчества оно не было "замкнутой" системой. Даже ограниченный приведенный материал позволяет утверждать, что древнерусские православные культурные традиции, на какие было ориентировано староверие, на практике активно взаимодействовали с народной бытовой культурой. Как не удивительно, но именно в среде староверов лучше всего сохранились некоторые дохристианские элементы культуры. Традиционализм часто способствовал не их искоренению, а консервации многих обычаев, поверий и представлений, в которых христианские элементы причудливо переплетались с языческими. С другой стороны, староверие оказалось в достаточно высокой степени способным к восприятию и "переработке" многих культурных инноваций, отвечающих духу времени.

Сколько-нибудь полная культурно-бытовая изоляция, да и то относительная, была возможна в глухих районах. Но и там постоянно создавались социокультурные "механизмы", позволявшие достигнуть компромисса между принципами "ухода из мира" во имя "спасения" с неизбежностью реальной жизни в этом мире и потребностями ведения хозяйства. Так, у крестьян-поморцев Верхокамья, придерживающихся к тому же требований безбрачия, это нашло отражение в делении на "мирских" и "соборных". Только последние являлись полноправными членами территориальной религиозной общины - "собора", и были обязаны строго соблюдать всю систему культовых и бытовых регламентаций, ограничений и запретов. "Соборными" ("приобщенными") были с 10-11 лет до брака и в старости, после реального прекращения супружеских отношений, когда человек фактически не мог уже помогать в хозяйстве и имел возможность минимизировать контакты с иноверцами, и вообще с миром. (Поздеева. С.42-43).

Хорошо известно, что у старообрядцев пищевые запреты, ограничения в одежде, общении и т.п. играли знаковую роль, являясь элементами самоидентификации. Например, Ирюмский собор крестьян-беглопоповцев (часовенных) Зауралья и Сибири еще в 1723 г. ввел запреты на употребление чая и нетрадиционной одежды: "Чай християном не употреблять, ... иноземное одеяние не носить". Эти запреты повторялись, конкретизируясь, всеми местными соборами до начала XX в. (Покровский, 1999). Правда, тогда на одном из соборов было принято решение: "самоваров в домах християнам не иметь". Прямого запрета на чай здесь уже нет, запрещены только самовары.

По иному обстояло дело на горнозаводском Урале. Именно Урал, где поток чая из Китая (Ирбитская ярмарка) пересекся с металлом (медь) и мастерами по его обработке, стал, образно говоря, "родиной русского самовара". (Ил. 70). Один из лидеров общины все тех же беглопоповцев на Иргинском заводе С.Гордиевский в 1740 г. так отвечал на обвинения своего оппонента в том, что "чай мерзской приемлем и... пием": это "обычай... не новой, но, по объявлению стариков, древней". "Старики" также полагали, что чай вообще лучше традиционного "взвара", в состав которого входили алкогольные напитки. В заключение своей аргументации в защиту чая Гордиевский привел ссылки на отцов церкви о приемлемости всякого, освященного молитвою, творения Божьего. В конце 1760-х гг. близкий к заводским старообрядцам-приказчикам и предпринимателям руководитель скитского центра на Нижне-Тагильских заводах инок Максим следующим образом ответил на каверзные вопросы об отношении к иностранной или "нововводной" одежде и общении с иноверцами: "Мы со еретики не общаемся, ниже одежду иностранную носим, ниже кому повелеваем носити; аще кто сия творит - Богу ответ дадут". Старообрядческие монахи "иностранную" одежду, конечно же, не носили, но запретить делать это своей пастве из заводских поселков не могли и не пытались. (Ил. 71).

Н.Д.Зольникова, специально исследовавшая вопрос о "своих" и "чужих" по нормативным актам сибирских староверов, пришла к следующим выводам. Хотя для старообрядчества в целом были характерны жесткая линия противостояния "чужому" как врагу и регулятивная реакция внутри сообщества "своих", направленная на защиту его культуры". Однако, ни одно согласие не могло существовать совсем без изменений, без того или иного влияния действительности и компромисса с нею".

реформа церковный урал старообрядец

Введение

Глава I. Реформы Никона и Церковный раскол

Глава II. Старообрядцы на Урале

1 "Австрийцы" на Урале и в Западной Сибири

2 Старообрядцы-часовенные Урала в конце XIX-начале XX вв.

Заключение

Список литературы

Введение

Феномен Церковного раскола в целом, и старообрядчества в частности, практически уже с XVII века начал интересовать исследователей. Данный интерес был вызван тем, что раскол, как таковой, не был сугубо религиозным явлением, а представлял собой явление общегосударственное и охватывал практически все социальные слои Московского государства. Страна разделилась на два непримиримых лагеря - приверженцев веры старой и последователей модернизационных реформ патриарха Никона. Староверы по вполне объективным причинам не могли повлиять на ход реформ и были вынуждены бежать в удаленные и малонаселенные уголки страны. Одним из таких регионов был Урал. Так как он только начинал осваиваться, то вполне очевидно, почему старообрядцы избрали его своим убежищем. Достаточная слабость государственной власти и малая освоенность территории явились основными факторами становления Урала как одного из основных центров старообрядчества.

Степень изученности. Тема старообрядчества изучена достаточно плотно как в историческом, так и в этнографическом аспектах. История старообрядчества на Урале хорошо отражена в документах, хотя это только некоторая часть материала, связанная преимущественно с официальной деятельностью староверов (купеческая, заводская и религиозная). В связи с этим, настоящая работа имеет не столько научный, сколько ознакомительно-исторический и краеведческий характер.

Актуальность темы. Не смотря на достаточную изученность избранной темы, она не теряет своей актуальности и по сей день. На сегодняшний момент история старообрядчества и влияние его на становление региона, его вклад в историю Урала начинает становиться все больше популярными. Отчасти это связано с интересом к своему краю, а с другой стороны с общероссийскими тенденциями поиска своей идентичности и духовного самосознания населения. Поэтому сегодня часто можно встретить аппелирование идеями и ценностями представители "веры старой", как у простых обывателей, так и у представителей различных сект, националистических организаций и т.д. Соответственно тема старообрядчества актуальна и по сей день. К тому же, все большую популярность получает туристический интерес к культуре и быту уральских староверов.

Целью работы является историко-краеведческий обзор старообрядчества на Урале.

Задачами работы является рассмотрение общеполитической ситуации в стране накануне реформ патриарха Никона; рассмотрение истории старообрядческого Урала через призму основных течений.

Географические рамки. География работы затрагивает весь Урал, но в основном это территории Пермской и Свердловской областей. Такие географические рамки объясняются локализацией основных старообрядческих общин, достаточно изученных на сегодняшний день. Хотя отдельные скиты были разбросаны по всему Уралу, но информация о них весьма расплывчата.

Хронологические рамки. Основная хронология работы затрагивает рамки с XVIII века по наши дни. Нижняя дата объясняется тем, что именно с XVIII века до нас доходят стабильные и достоверные документальные источники, посвященные деятельности уральских староверов.

Глава I. Реформы Никона и Церковный раскол

Церковный раскол в России имел давние корни. Еще в XVI столетии наметились первые разногласия между апологетами старинных, освященных традиций, обрядов и теми, кто не относился так рьяно к букве церковных законов и догм. На первых порах эти разногласия еще не вылились в открытую борьбу.

В XVI веке на развалинах прежних удельных княжеств и крупных боярских вотчин слагается Московское государство. Оно основывается уже на мелком поместном землевладении и купеческой верхушке. Церковь также преобразуется и со стороны организации и со стороны идеологии, и со стороны отношения к государству. Феодальные церковные миры уступают место московской централизованной метрополии, а потом и патриархии. В течении второй половины и всего XVI века кипит на этой почве ожесточенная социальная борьба, в которой церковные группы и деятели принимают оживленное участие. Кризис феодальной церкви сопровождался появлением различных еретических течений. Но это был кризис религиозной идеологии, а не церкви как организационной структуры. Последняя, напротив, в XVI веках укрепилась: в 1448 г русская православная церковь обрела автокефалию (самопровозглашение), а в 1589 г ее глава получил титул патриарха Московского и всея Руси и в общеправославной "табели о рангах" занял почетное пятое место - непосредственно за константинопольским, александрийским, антиохийским и иерусалимским патриархами (Платонов С.Ф., М. 1993. С. 117-119).

Первое еретическое движение против феодальной церковной организации и феодального благочестия началось в Пскове. Потом перекочевало в Тверь и Новгород. Из Новгорода перекочевало в Москву, и, несмотря на все меры против него, оно в течение полутора веков продолжало гнездиться в Москве и других городах, изменяя свои формы и содержания, но неизменно сохраняя одну и ту же тенденцию: критиковать феодальную церковь и бороться с ней.

В настоящее время мы не имеем никаких документальных сведений о начале ереси стригольников, как окрестили первую русскую ересь официальные представители русской церкви. Известно только, что это название было дано сообразно с ремеслом одного из основателей секты Карпа "художеством стригольника", т.е. по наиболее вероятному толкованию, "стригаля сукна", ремесленника-суконщика. Исходный пункт ереси лежал в местных псковских церковных отношениях, с трудом уживавшихся рядом с феодальной организацией новгородской архиепископской кафедры, которой был подчинен Псков в церковном отношении. Из этого столкновения городской церковной организации, сложившейся в Пскове и новгородским архиепископом, родилась секта стригольников. Почти через сто лет в середине века в среде городского духовенства образовались кружки ревнителей благочестия, которые хотели очистить церковь от скверны. Влиятельнее всех был московский кружок, организованный царским духовником протопопом Стефаном Вонифатьевым. К нему примкнули будущий патриарх Никон, бывший тогда архимандритом Новоспасского монастыря, некоторые соборные протопопы и несколько мирян. Члены кружка хорошо сознавали "недуги" русской церкви. Пороки церкви изображены с точки зрения ревнителей в знаменитом подметном письме, найденном в Москве в декабре 1660 г, обличавшем высшее духовенство и переполошившем московских архиереев. Его составление приписывалось священнику Иродиону. Вывод письма для ревнителей был ясен: если низший клир испорчен, то не по своей вине. Виною тому те, кто священников "ставит и превращает потом в волков своим мздоимством и попустительством". Как может низший клир быть нестяжательным, когда стяжают все архиереи, и, прежде всего, стяжают с него самого? Как может иерей избегать "пианства", когда у "святых законоположенников власти" "брюха толсты, что у коров"? Как может священник проповедовать против пережитков язычества, когда сами архиереи устраивают у себя "игры скоморошеские"? Городские ревнители хотели бороться со всеми этими пороками при помощи реформы сверху. Через посредство Вонифатьева они приобрели влияние на молодого царя Алексея, и по их советам царь издал несколько указов об исправлении церковных недостатков. Они пытались действовать и путем чисто церковных реформ, но она встретила сильнейшее противодействие тогдашнего патриарха Иосифа и отчасти прихожан, которые были недовольны значительным удлинением служб. Для ревнителей стало очевидным, что начинать оздоровление церкви надо сверху, борьбою с епископатом, и для этого надо, прежде всего, взять в руки кружка главнейшие епископские должности. Через Вонифатьева московский кружок нашел доступ к царю и получил возможность устраивать на освобождающиеся епископские кафедры своих людей. А когда умер патриарх Иосиф, тот же кружок поспешил возвести на патриарший престол своего "друга" Никона, ставшего к тому времени новгородским архиепископом, и надеялся обеспечить проведение при содействии последнего церковной реформы. Однако Никон совершенно обманул расчеты ревнителей. Никон действительно начал реформы, но не те и не в том духе, какой желателен был ревнителям. Только тогда ревнители поняли свою ошибку, заговорили совсем на ином языке и перешли к иной тактике. В то же время сельское духовенство приняло реформы как открытое объявление войны - положение сразу стало решительным.

С точки зрения ревнителей, реформа церкви должна была коснуться только церковной организации и нравственности. На место князей церкви, эксплуатировавших приходский клир, ревнители хотели посадить послушных себе иерархов, мечтая, быть может, провести впоследствии выборность епископата, как это установилось в ХIХ в. в старообрядческой церкви. Исправление церковной нравственности опять-таки служило целям внутреннего укрепления церкви: с одной стороны, оно также должно было сократить эксплуататорские привычки "волков", с другой стороны, примирить с церковью мирян. Но реформа в представлении ревнителей вовсе не должна была касаться существа веры и культа (Мельников Ф.Е., 1999 г. С 72-81). Никон имел совершенно иные представления о реформе. Он ничего не имел против исправления церковной нравственности, но на этом и кончались пункты соприкосновения между ним и его прежними друзьями. Со стороны организации он хотел исправить церковь, но не установлением в ней соборного начала, а посредством проведения в ней строгого единовластия патриарха, независящего от царя, и посредством возвышения священства над царством. Рядом с царем всея Руси должен стоять патриарх всея Руси. Он не должен делиться с царем ни доходами, ни почетом, ни властью. Никон выступил с целой продуманной и разработанной теорией. Он сформулировал ее полностью в своих ответах церковному собору 1667 г., перед которым ему пришлось предстать в качестве обвиняемого. Но эта теория была им выношена еще до принятия патриаршества, ибо вся его политика в качестве патриарха была осуществлением этой теории на практике.

Над миром властвуют два меча, духовный и мирской. Первым владеет архиерей, вторым - царь. Который же из двух выше? В противность утверждающим, что выше царь, Никон доказывает, что это неправильно и что выше архиерей. Христос дал апостолам право вязать и решать, но архиереи - преемники апостолов. Венчает царя на царство архиерей, он может "вязать" царя чрез царского духовника, подчиненного архиерею, он может "запрещать" царя. Царь не может вмешиваться в церковные дела иначе как по приглашению патриарха, но патриарх имеет право и должен руководить царем. Таким образом, Никон хотел реформировать организационное объединение русской церкви путем освобождения ее от подчинения государству, которое стремилось опоясаться сразу двумя мечами. Духовным и материальным, чтобы пускать в ход, судя по надобности, или тот, или другой. Путем создания параллельной государству и руководящей им церковной организации. Но мечтам Никона не суждено было исполниться - он был осужден и сослан (Костомаров Н.И., М. 1995. С. 15-17). Но зато еще до опалы, по мысли царя и при полном его одобрении, предпринял и провел другую реформу, также имевшую объединительный характер. Эта последняя реформа была совершенно противоположна планам ревнителей и, как мы сказали, положила начало жестокой внутрицерковной борьбе, приведшей к церковному расколу и нашедшей отклик во всех оппозиционных слоях тогдашнего общества. На ней мы должны внимательно остановиться.

Сущность официальной реформы заключалась в установлении единообразия в богослужебных чинах. Объединенная российская церковь, родная сестра восточных церквей, не имела единообразного богослужебного чина и разнилась в этом от своих восточных собратий. На это постоянно указывали и Никону и его предшественникам восточные патриархи. В единой церкви должен был быть единый культ. Соборы XVI в., возведя в ранг всероссийских святых местных патронов, не завершили этим дело объединения культа. Надо было ввести единообразие также и в богослужебном чине, заменить удельную богослужебную пестроту московским единообразием. Вопрос о проведении этой принципиальной реформы возник еще до Никона в связи с победой техники в книжном деле. Пока были рукописные книги, изготовлявшиеся на местах местными переписчиками и по местным оригиналам, вопроса о реформе и быть не могло. Но когда во второй половине XVI в. в Москве появился Печатный двор и было решено снабжать все церкви печатными богослужебными книгами, справщики, т.е. редакторы печатных изданий, открыли необычайное разнообразие в рукописных книгах как со стороны отдельных слов и выражений, так и со стороны чинов богослужебных обрядов. Ошибки и описки было нетрудно исправить. Но дело было сложнее - нужно было выбрать какой - то один, наиболее правильный, чин и зафиксировать его в печатных книгах, уничтожив тем самым все остальные обрядовые варианты. Главное затруднение оказалось в выборе образца для исправления. Для царя и Никона это были тогдашние греческие чины. Для огромного большинства духовенства - древние русские чины, закрепленные в "харатейных" (рукописных) книгах (Костомаров Н.И., М. 1995. С. 25-30).

Итак, реформа должна была касаться обрядов. Удивляются, как подобная реформа, исправление подробностей богослужебного чина, могла возбудить такие ожесточенные споры. Отказываются понять, почему Никон и его противники придавали такое значение "единой букве "аз". Но за этим "азом" скрывались две реальные противоположности старого самостоятельного приходского духовенства с его многообразными культами и чинами и новой дворянской церкви, уничтожившей везде всякую тень самостоятельности и стремившейся к единообразию.

Самый ход "исправления" еще больше содействовал разрыву между новым единообразием и старой верой. Мы не будем излагать его подробно, но основные моменты наметить необходимо. Официально необходимость исправления мотивировалась на соборе 1654 г. тем, что в старопечатных книгах было много ошибок, вставок, и тем, что русский богослужебный чин очень существенно разнился от греческого. В основу исправления хотели положить древние харатейные, т.е. рукописные, славянские и греческие книги. Таково, по крайней мере, было первоначальное намерение Никона. Но когда приступили к практическому осуществлению этой задачи, обнаружились огромные затруднения. Рукописей древних было мало, а имевшиеся расходились одна с другой. Справщики не умели в них разобраться, и этот путь был оставлен и заменен другим. Царь и Никон решили признать нормой тогдашние печатные греческие книги, напечатанные в Венеции, а также славянские требники для литовско-русских униатов, напечатанные там же. По ним и править русские книги. Следуя этой директиве, справщики сначала делали перевод с греческих венецианских изданий. Не особенно полагаясь на свое знание греческого языка, постоянно сверяли его со славянским униатским текстом. Этот перевод был основной редакцией новых русских богослужебных книг. Окончательная редакция устанавливалась путем внесения отдельных поправок на основании некоторых древних рукописей, славянских и греческих. Эта окончательная редакция утверждалась Никоном и шла в Печатный двор для размножения.

Результат такого исправления был совершенно неожиданный. Дело в том, что за те семь веков, какие прошли со времени религиозной реформы Владимира, весь греческий богослужебный чин изменился весьма существенным образом. Двоеперстие (вошедшее в обычай взамен прежнего единоперстия), которому первые греческие священники научили русских и балканских славян и которое до середины XVII в. держалось также в киевской и сербской церкви, в Византии заменилось под влиянием борьбы с несторианами троеперстием (конец ХII в.). Также изменилось перстосложение при благословении. Все богослужебные чины стали много короче, некоторые важные песнопения заменялись другими (Мельников Ф.Е., 1999 г. С. 93-94).

В результате, когда Никон заменил старые книги и обряды новыми, получилось как бы введение "новой веры". Догматы Стоглавого собора, двоеперстие и хождение посолонь (по солнцу), были разрушены. В то время как Стоглав провозгласил: "Иже кто не знаменается двема персты, якоже и Христос, да есть проклят". Патриарх Макарий по просьбе Никона в неделю православия в Успенском соборе всенародно показал, как надо креститься тремя перстами, и провозгласил: "А иже кто по Феодоритову пясанию и ложному преданию творит (двоеперстие), той проклят есть". Вслед за Макарием то же проклятие на двоеперстников провозгласили два других восточных патриарха. Весь богослужебный чин был переделан заново и сокращен настолько, что отпадал уже и вопрос о многогласии. Прежние формулы и действия приходилось заменить совершенно новыми. Новая церковь принесла с собою и новую веру (История старообрядческой церкви: Краткий очерк. - М. 1991. С. 9-12).

Священники Лазарь и Никита (Пустосвят), из городских ревнителей, имели терпение проделать огромную работу детального сличения новых книг со старыми и изложили результаты своих изысканий в челобитных царю. Оказалось, что изменены и сокращены чины крещения и миропомазания, в котором исключены "таинственные приглашения", следовавшие за словами "печать дара духа святого" и разъяснявшие, какой дар дается, т. е. уничтожены самые магические формулы. Далее изменен чин покаяния, елеосвящения и брака. Из общественных служб изменены также чины девятого часа и вечерни, соединенных теперь вместе и значительно сокращенных против прежних, также чин утрени. Больше всего изменений оказалось в литургии. Прежде всего, переделан совершенно чин прогскомидии: вместо семи просвир - пять, за упокой вынимать не одну часть за всех, а частицу за каждого поминаемого. Затем вместо изображения на просвирах обычно употреблявшегося восьмиконечного креста было введено изображение четырехконечного креста, общеупотребительно у тогдашних греков и католиков. Далее Никита и Лазарь указывают еще целый ряд изменений и сокращений в литургии от самого начала до конца: одно убавлено, другое изменено, третье вставлено, так что "весь чин нарушен". Изменены второй и восьмой члены символа веры: в первом уничтожены "аз" (рождена, а сотворена). В последнем пропущено слово "истинного". Наконец, в тех молитвах и псалмах, которые остались нетронутыми, введены новые обороты речи и новые термины вместо старых, и без всякой надобности! Перечисление примеров этих разночтений в челобитной Никиты занимает шесть страниц текста "Материалов" Субботина. В заключение Никита делает еще открытие, которое окончательно подрывало доброкачественность исправления: в разных книгах "чиновные действа и ектении напечатаны непостоянно, в той книге напечатано тако, а в иной инако, и предние стихи ставлены напоследи, а последние напреди или в середине". Очевидно, редакторы новых книг не договорились друг с другом или не следили за печатанием и тем сильно повредили введению никоновского единообразия (Мельников Ф.Е., 1999. С. 99-102).

Можно представить себе, какая буря поднялась среди приходского духовенства, когда были разосланы по церквам новые книги. Сельское духовенство, малограмотное, учившееся службам со слуху, должно было или отказаться от новых книг, или уступить место новым священникам. Ибо переучиваться ему было немыслимо. В таком же положении было и большинство городского духовенства и даже монастыри. Монахи Соловецкого монастыря выразили это в своем приговоре напрямик, без всяких оговорок: "Навыкли мы божественные литургии служить по старым служебникам, по которым мы сперва учились и привыкли, а ныне и по тем служебникам мы, старые священницы, очередей своих недельных держати не сможем, и по новым служебникам для своей старости учиться не сможем же... а которые мы священницы и дьяконы маломочны и грамоте ненавычны, и кучению косны, по которым служебникам старым многия лета училися, а служили с великою нуждою... а по новым книгам служебникам нам чернецом косным и непереимчивым сколько ни учитца, а не навыкнуть, лутче будет з братьею в монастырских трудах бытих".

В 1668 г начался знаменитый соловецкий бунт и только в 1676 г, благодаря измене одного из перебежчика из монахов, Феоктиста, пришел конец осаде. Феокист провел ночью царских стрельцов через отверстие в стене, заложенное камнями, и монастырь после восьмилетней осады был взят. Так погиб последний оплот монастырского феодализма. Старообрядческое сказание о соловецкой осаде, разукрашенное всяческими чудесами, и старообрядческие народные песни, посвященные соловецкому сидению, до сих пор сохраняют особую прелесть и особый интерес. Ведь это была первая схватка в открытой борьбе всех сил, враждебных Московскому государству и соединенных знаменем старой веры. Сельскому и городскому священнику такого выхода не представлялось. Новая вера требовала, очевидно, и новых служителей! Старым оставалось бороться до последней возможности, а потом либо подчиниться, что было фактически невозможно, либо окончательно порвать с дворянской церковью и уступить свое место послушным ставленникам никониан. И партизанская борьба, которая велась до сих пор от случая к случаю, сразу разгорелась по всей линии, захватив собою весь профессиональное приходское духовенство. На первом плане борьбы приходского духовенства поставил апологию старой веры. Авторы челобитных царю защищают "прежнюю христианскую веру", провозглашая никоновские нововведения "новой незнакомой верой". Для них эта прежняя вера заключалась именно в знании и соблюдении верных способов угождения божеству. В целом, вся апология зиждется на идеологии XIV-XVI вв. (Миловидов В.Ф., "Мысль". 1969. С. 49-62).

Но не следует думать, чтобы "исправление" исходило из других, более развитых религиозных представлений. В ответ на апологию царь, Никон и Восточные патриархи прежде всего указывали на авторитет, старину и чистоту греческой веры, взятой за норму для исправления, но вовсе не входили в разъяснения и изобличения "заблуждений" апологетов, их извращенных понятий о вере. Они ставят этим позднейших апологетов синодского православия в величайшее затруднение: приходится признать, что и Никон был невежествен по части веры столько же, сколько и его противники. Но против ссылки на авторитет греческой церкви у апологетов был готов неотразимый аргумент: знаменитая "Книга о вере", официальное издание московской патриаршей кафедры, незадолго до Никона уже объявила ведь греческую веру "испроказившеюся". "Насилие турского Махмета, лукавый Флоренский собор да смущение от римских наук" уничтожили частоту греческого православия, и "с лета 6947 (1439 г.) приняли греки три папежские законы: обливание, троеперстие, крестов на себе не носити", а вместо "честного тричастного креста" - латинский "двоечастный крыж". Греческие и славянские книги, с которых правил Никон, напечaтaны в Риме, "Винецыи" и "Парыже" с лютым еретическим зельем, внесенным латинянами и лютеранами. Ересь не в том, что молитвы были переведены заново, а в превращении на латинский образец крестного знамения, хождения посолонь, троения аллилуйи, креста и т.д., в изменении всего церковного чина. "Всех еретиков от века epecи собраны в новые книги", - заявляет Аввакум. Никон предпринял такое дело, на какое не дерзал ни один еретик ранее его. "Не бывало еретиков прежде, кои бы святые книги превращали и противные в них догматы вносили", - говорит дьякон Федор. Под предлогом церковных исправлений Никон ни больше, ни меньше как хочет искоренить чистое православие на Руси, пользуясь потворством царя и с помощью таких явных еретиков, как грек Арсений или киевские ученые. "Новая незнамая вера" оказывалась самою злою ересью (Богданов Н.С., "Наука и религия". 1994. С. 115-118).

В челобитных уже даны все посылки для последующей оценки никонианской церкви, когда раскол стал уже совершившимся фактом: "учение ее - душевредное, ее службы - не службы, таинства - не таинства, пастыри - волки". Челобитные, однако, оказались слишком слабым оружием в борьбе с соединенными силами царя, Никона и епископата. Наиболее видные вожаки оппозиции были сосланы и прокляты. В ответ на апологию старой веры была издана "Скрижал", объявлявшая ересью старые обряды. Некоторое время спустя, вследствие охлаждения, а затем и разрыва между царем и Никоном, положение оставалось неопределенным. Но в 1666 г. окончательно и официально было признано, что реформа Никона не есть его личное дело, но дело царя и церкви. Собор из десяти архиереев, собранный в этом году, прежде всего, постановил признавать православными греческих патриархов, хотя они живут под турецким игом, и признавать православными книги, употребляемые греческою церковью. После этого собор предал вечному проклятию "с Иудою-предателем и с распеншими Христа жидовы, и со Арием, и со прочими проклятыми еретиками" всех, кто не послушает повелеваемых от нас и не покорится святой восточной церкви и сему освященному собору". Царь со своей стороны обязался обнажить меч материальный: по силе указов 1666-1667 гг. еретики должны были подвергнуться "царским сиречь казнениям по градским законам". Розыск еретиков и совершение градского суда было поручено воеводам. Борьба на мирной почве религиозной полемики была кончена. Оставалось вооруженное сопротивление, на которое, однако, духовенство одно, само по себе, не было способно. Профессиональная оппозиция приходского духовенства постепенно сходит на нет. Оппозиция городского духовенства, очень малочисленного, быстро исчезает, как только кружок ревнителей был окончательно разгромлен. Оппозиция же сельского духовенства тонет в великом крестьянском религиозном движении, начавшемся в 60-х годах, и теряет свою профессиональную индивидуальность: сельскому священнику, не желавшему принять новые книги или не умевшему ими пользоваться, оставалось только уйти вслед за бежавшим от крепостной кабалы крестьянством, уступив свое место ставленнику помещика-никонианина. Новые сельские священники, служившие по никоновскому обряду, были уже верными слугами поместного дворянства. Внутрицерковное движение кончилось победой официальной реформы (История старообрядческой церкви: Краткий очерк. - М. 1991. С. 84-105).

Осужденные служители старой веры, однако, не подчинились и ушли "в раскол", т. е. откололись от официальной церкви и продолжали с ней борьбу разными способами. Они нашли себе опору в борьбе среди самых разнообразных элементов. С одной стороны, это были элементы, осужденные ходом истории на исчезновение - последние остатки боярства и старое стрелецкое служилое сословие. С другой стороны, это были элементы, стоявшие в оппозиции дворянскому государству вследствие того, что были объектом его жесточайшей эксплуатации, - посадские люди и в особенности крестьянство. Не принявшие никоновской реформы группы из этих социальных слоев также ушли в раскол. Таким образом, началось это оригинальное социально-религнозное движение, многогранное по своему социальному составу и разнообразное по своей идеологии (Костомаров Н.И., М. 1995. С. 212-223).

Итак, существовало три главнейшие направления раскола: боярское, посадское и крестьянское. Духовенство, не принявшее "новой веры", разделилось, и различные его элементы примкнули к основным трем направлениям, не образуя какого-либо отдельного своеобразного течения старой веры. Из этих трех основных направлений боярское скоро исчезло совершенно со сцены вместе с окончанием боярства. Напротив, в посадской и крестьянской среде старая вера получила дальнейшее и чрезвычайно интересное развитие. При этом в форме "древлероссийской" веры старообрядчество удержалось в среде посадского сословия и принесло там свои наиболее зрелые и подлинные плоды.

Посадская оппозиция была оппозицией будущих участников господства политического. В сфере социальной посадское купечество уже в ХVIII веке стянуло под свою зависимость почти все "подлые" элементы посадского мира. Поэтому религиозное развитие в среде посадской оппозиции направлялось не столько в сторону выработки новой религиозной идеологии, сколько в сторону выработки церковной организации. Организации господства, оперировавшей старой, "древлероссийской", "истинно православной" идеологией. Развитие посадского раскола базировалось в течение ХVIII века на росте торгового капитала, искавшего всяческих путей для накопления, и всего прямолинейнее было в так называемой поповщине, выработавшей к середине ХIХ века законченную старообрядческую церковь.

Развитие в среде крестьянской оппозиции пошло иным путем. По мере того как первоначальные крестьянские раскольничьи организации, образовавшиеся в конце ХVII века, разлагались под влиянием социальной дифференциации, они распадались на сектантские крестьянские общины. Помимо того, терзаемое со всех сторон крепостническим государством, крестьянство в течение ХVIII и ХIХ веков создавало все новые и новые секты, толки и согласия (Кульпин Э.С. 1997. С. 77-78).

До XVIII века господствующая церковь не разделяла раскольников на разряды, толки, согласия. Всех русских людей разномыслящих с господствующей церковью, называли общим именем "раскольщики". С самого начала раскол разделился на две части: поповщину и беспоповщину. Когда, с течением времени, у раскольников перемерли попы старого ставления (т.е. посвященные в сан до исправления церковных книг Никоном), тогда одна часть противников Никоновой реформы, признавая необходимость священников для совершения таинств, стали принимать у себя попов нового ставления, т.е. рукоположенных после Никона. Другая же часть отвергла совершенно священство, объявив, что священный чин повсюду упразднен. Поэтому таинств больше нет. Кроме крещения и исповеди, которые на основании канонических правил, в случае крайней нужды, разрешено совершать и мирянам. Первые, жившие преимущественно во внутренней России и на южной Украине, составили секту поповщины. Вторые, живущие преимущественно в пустынях северного Поморья и в Сибири, образовали беспоповщину. Эта беспоповщина отвергла всю иерархию, но не по принципу, а лишь по факту, т.е., признавая необходимость священства и таинств, она утверждает, что правильных попов нет. Восстановления их навсегда невозможно, а потому и совершение пяти таинств (кроме крещения и покаяния) навсегда невозможно. Ни в поповщине, ни в беспоповщине, при самом их образовании, не было такого человека, который бы пользуясь авторитетом у всех своих единомышленников, рассеянных на огромных просторах России, дал одни неизменные уставы секте и правильно бы организовал ее. От того в раскольничьих общинах время от времени возникали различные воззрения на тот или иной предмет церковного устройства. Отсюда произошли разделения (Миловидов В.Ф., М.: "Мысль". 1969. С. 51-54).

В конце XVII века, когда преследуемые раскольники, удалились в леса и пустыни, то с каждым годом образовывалось множество скитов. И едва ли не каждый основатель скита, придерживаясь раскола в главных чертах, имел лично принадлежащие ему воззрения на ту или иную частность раскольничьего устава. Различие между разными толками одного разряда, т.е. поповщины и беспоповщины, не было важно. Одни от других отличались то числом поклонов на епитимии за один и тот же грех, то приемами при каждении кадилом, то употреблением кожаной или холщовой лестовки (четок), то употреблением той или другой надписи на кресте и пр. Каждая отрасль раскола, каждый толк, каждый скит, или секта, назывались по имени создателя обители, учителя, настоятеля. Он умирал, место его занимал другой. И скит, управляемый им, принимал новое имя, по имени своего настоятеля. Это новое имя являлось у некоторых авторов как бы новой отраслью раскола.

Мы рассмотрели основные положения, касающиеся общеполитической ситуации в стране, приведшей к реформам патриарха Никона, и с последствиями оных, итогом чего и стал Раскол. Теперь обратимся непосредственно к интересующей нас теме, а именно к старообрядчеству на Урале.

Глава II. Старообрядцы на Урале

1 "Австрийцы" на Урале и в Западной Сибири

От преследований и казней старообрядцы бежали на окраины России и за границу. С Волги по Каме посадская раскольничья колонизация пошла на Урал. Одним из районов их обитания стал Средний Урал, где они расселились в Нижнем Тагиле и Невьянске, на берегах озер Таватуй и Шарташ, в деревне Становая и многих других местах. Часть переселенцев прибыла на Урал из окрестностей Нижнего Новгорода, с реки Керженец. Эта местность считалась рассадником раскола, и поэтому тамошних старообрядцев преследовали особенно рьяно (Преображенский А.А., М. 1956. С. 8). Уже в 1736 г. тайный советник Татищев доносил в Петербург о старообрядцах на уральских заводах, "что раскольников де в тех местах умножилось, а наипаче, что на партикулярных заводах Демидовых и Осокиных приказчики едва не все, да и сами промышленники некоторые раскольники, и ежели оных выслать, то, конечно, им заводов содержать некем, и в заводах ея имп. величества будет не без вреда; ибо там при многих мануфактурах, яко жестяной, проволочной, стальной, железной, почитай всеми харчами и потребностями торгуют олончане, туляне и керженцы - все раскольники". Все эти приволжские и приуральские организации поддерживали Керженецкие скиты, откуда им посылали учителей и попов, получавших в скитах "исправу" (Павловский Н.Г., Екатеринбург, 1994. С. 15-18).

Беглым ревнителям "древляго" благочестия разрешили жить при заводах впредь до указу, потому что потребность в рабочей силе была огромной. Один за другим на Урале открывались новые казенные и частные заводы, расширялись старые. А когда неподалеку от села Шарташ появился завод-крепость Екатеринбург, то Главный командир генерал-майор Вилим Иванович Геннин (Georg Willem de-Hennin) начал оказывать особое покровительство кержакам. Голландец по происхождению, он в принципе не признавал религиозной нетерпимости, людей же оценивал только по деловым качествам. В связи с этим В.И. Геннин не мог не выделить старообрядцев из общей массы переселенцев, среди которых было немало "гулящих людей" - бродяг и самых настоящих разбойников. "Двуперстники" же отличались трудолюбием, опрятностью, честностью, основательным подходом к любому делу. Ответственно относились старообрядцы и к поставкам всяких припасов для казенных заводов, к которым их приписывали целыми деревнями. Подобным же образом совпали интересы старообрядцев и крупнейших уральских заводчиков Демидовых, которые пошли еще дальше и одно время даже явно потворствовали видным расколоучителям, оказывая материальную поддержку их общинам. Многими демидовскими заводами управляли приказчики-старообрядцы, которые помогали гонимым за веру переселенцам с обустройством на новом месте. Так Урал стал приютом для инакомыслящих. Между В.И. Генниным и старообрядцами сложилось нечто вроде негласного соглашения: я даю вам возможность жить здесь спокойно, а вы уж, будьте добры, не мутите народ, живите дружно с теми, кто исповедует официальное Православие и не привлекайте "по своему глупому рассуждению иных в свою суеверную обыкность" для тех же, кто поступал иначе, были предусмотрены самые суровые наказания. Но большая часть старообрядцев вела себя мирно, исправно трудилась, не конфликтовала со светскими властями и даже молилась за царя (Промышленность и рабочий класс горнозаводского Урала в XVIII-начале XX века. Свердловск. 1982. С. 121-129).

Отношения старообрядцев с епархиальными иереями всегда были, мягко говоря, сложными и даже заступничество горных властей не всегда гарантировало им спокойную жизнь. 1736-1737 гг., когда уральской горной промышленносты управлял В.Н. Татищев, запомнились многим жителям края массовыми облавами в окрестных лесах в поисках скитов, старцев и стариц. Тогда же на берегу пруда в Екатеринбурге построили специальную тюрьму для упорных раскольников (так называемый Заречный тын), из которой они не должны были выйти живыми. Там же устроили и кладбище для них. Но со временем отношение екатеринбургских горных властей к раскольникам вновь стало нейтральным (Очерки истории Урала. Екатеринбург. 1996. С. 40-42).

В 1735 г. была проведена перепись старообрядцев, проживавших в Екатеринбурге и его окрестностях. Всего в списки внесено 2797 чел., в том числе на демидовских заводах - 1905 (1127 мужчин и 778 женщин), в Екатеринбурге - 196 (123 и 73), в селе Шарташ - 180 (101 и 79), в деревне Становой 16 (11 и 5), "при озере Таватуй" - 134 (85 и 49). Гораздо большее число старообрядцев не попалось на глаза переписчикам, благо возможностей для того, чтобы скрыться, было предостаточно. Но несомненно, что тогда удалось охватить переписью большинство из тех, кто имел хозяйство или промысел и хотел легализовать свою деятельность. Указы сверху предписывали уральскому горному начальству выявлять при переписи тех, кто ввел в раскол новых поселенцев. Уклониться от этого было нельзя, но и отпугивать дознаниями хороших работников горным властям тоже не хотелось. Тогда кто-то придумал простой ответ на этот весьма каверзный вопрос, который устраивал всех и аккуратно вписывался чиновниками в журнал: "раскол впал он с братьями и сестрам и а с женам и по на учению родителей своих, а родители их в оном расколе с малых лет имеются". Со слов большинства старообрядцев, попавших в перепись, появление их в Екатеринбурге и окрестностях города относится к 20-м - началу З0-х гг. XVIII столетия (Миловидов В.Ф., М.: "Мысль". - 1969. С. 84-87).

В последней четверти XVIII в. Екатерина II уравняла старообрядцев в правах с прочими россиянами: отменила двойной оклад, который они платили по указам Петра I. Даровала право судебного свидетельства и дозволила вступать в общественные должности. Не случайно екатеринбургские ревнители старинных обрядов всегда с благодарностью вспоминали Екатерину II, называя ее "вечной славы достойной" (Байдин В. И., Свердловск. 1983. С. 34). Именно тогда проявили свои коммерческие таланты самые энергичные "двуперсники". А многие шарташские крестьяне перешли в городское сословие - екатеринбургское купечество. В 1788 г по указу Екатерины II в Екатеринбург была направлена особая миссия "для обращения упорных уральских раскольников". Но очень немногие из городских купцов во главе с Толстиковым приняли тогда увещевания миссии. Вместе с Толстиковыми к единоверию присоединились купцы Черепановы и Верходановы. В 1803 г в Екатеринбурге открылся первый единоверческий приход, а с 1806г стала действовать единоверческая церковь во имя Всемилостивого Спаса. Толстиковы вложили в нее немало средств. По богатству Спасская церковь считалась первой среди единоверческих храмов во всей Пермской губернии. За ней закрепилось название "Толстиковская". Почему же упорствовала и не переходила в единоверие основная масса екатеринбургских "раскольников"? Ведь после воссоединения через единоверие с официальной Православной церковью сразу же снималось множество проблем - крещения, венчания, отпевания мертвых можно было совершать не с помощью беглых, так называемых "исправленных" попов, а вполне легально и по древним обрядам. С соответствующими записями в метрических книгах. Заключенные ранее браки сразу же становились законными, а дети старообрядцев - законнорожденными. Дело в том, что в начале ХIХ в. екатеринбургская старообрядческая община чувствовала себя очень уверенно и не испытывала необходимости оформлять семейные отношения своих членов через церковные метрики. Все знали, что уральские купцы и управляющие частных заводов оформляют свои брачные союзы с помощью священников старообрядцев. Этого было вполне достаточно, никому и в голову не приходило оспаривать законность венчаний и крещений детей. Кроме того, старообрядцы видели, что единоверие вовсе не всегда гарантирует точное соответствие церковных служб древним обрядам. В той же Спасской церкви епархиальные священнослужители сплошь и рядом нарушали их. Основная масса старообрядцев не хотела слышать, о каких бы то ни было соглашениях с официальной Православной церковью, связывая с ней жестокие преследования в прошлом и многочисленные нынешние унижения. И, наконец, Екатеринбургскую старообрядческую общину с самого начала во всех делах поддерживало очень влиятельное Рогожское кладбище Москвы, помогая улаживать конфликты с местными и центральными властями (Микитюк В.П., Екатеринбург, 2000. С. 15-18).

Начиная с 1827 г старообрядцы постепенно утрачивают одно за другим права, полученные ими при Екатерине II, Павле I и Александре I. Началась настоящая охота на беглых попов, которых содержали общины. Священнослужителей лишали сана и исключали из духовного звания. А лидеров общин наказывали за "пристанодержательство". В 1829 г пермский губернатор уведомил горные власти о том, что император "высочайше повелеть изволил внушить екатеринбургским раскольничьим старшинам, чтоб они отнюдь не усиливались распространять своего влияния… под опасением ответственности за возмущение общественного спокойствия". С этого времени начался упадок Екатеринбурга как духовного центра старообрядчества (Очерки истории Урала. Екатеринбург. 1996. С. 51).

Старообрядцы на Урале не были единым целым. И, хотя в XVII-XVIII вв. никому и в голову не приходило разделять староверов по каким-либо признакам, в современной историографии такое разделение присутствует. Поэтому в настоящей работе мы будем придерживаться именно современного понимания данной проблемы. Рассмотрим две наиболее влиятельные и многочисленные группы уральских староверов - "австрийцев" и "часовенных".

С самого начала раскола в Русской Православной Церкви старообрядцы не оставляли мысль "залучить" к себе архиерея. Попытки, предпринятые ими в XVIII в., не увенчались успехом. Особенно остро эта проблема встала в первую половину XIX в., когда правительство издало ряд законодательных актов, запрещавших прием "беглых" попов. Вопрос о необходимости восстановления в старообрядческой Церкви трехчинной иерархии обсуждался в Москве, Петербурге, Стародубье, на Керженце, Ветке, Иргизе и других центрах староверия. Было решено послать на Восток на поиски архиерея доверенных лиц - иноков Павла (Великодворского) и Алимпия (Милорадова (он же Зверев)). Экспедиция старообрядческих делегатов увенчалась успехом: в Константинополе они познакомились с бывшим босно-сараевским митрополитом Амвросием (Поповичем). Он согласился присоединиться к древлеправославию и переехал на территорию Австрии в монастырь, расположенный близ местечка Белая Криница. 28 октября 1846 г. "вдовство" старообрядческой Церкви окончилось: митрополит был присоединен к староверию. Новое согласие получило название Белокриницкой иерархии ("австрийцы"). Как только русское правительство узнало о событиях в Белой Кринице, разразился дипломатический скандал. Австрийские власти были вынуждены выслать Амвросия в г. Циль (где он и скончался в 1863 г.). Но к этому времени в старообрядчестве кроме митрополита было уже два епископа - майносский Кирилл (Тимофеев) и славский Аркадий (Дорофеев). С 1849 г. преемником Амвросия на митрополичьей кафедре стал Кирилл (Мир старообрядчества., М.: РОССПЭН. 1998. С. 69-72). В России архиереи Белокриницкой иерархии по разным причинам смогли появиться не ранее 1849 г. Первым, в сане епископа Симбирского, прибыл Софроний (московский мещанин Степан Трофимович Жиров; поставлен во епископа 3 января 1849 г. митрополитом Кириллом). Вскоре по прибытии из Австрии Софроний совершил поездку по стране (естественно нелегально). Этот факт также был зафиксирован уральскими православными священниками. Невьянский благочинный о. П. Шишев 15 февраля 1850 г. доносил Екатеринбургскому преосвященному Ионе (Капустину), что "очень недавно между невьянскими старообрядцами пронеслась самым скрытным образом молва, будто в Казани появился старообрядческий архиерей, которого они с любовью называют женихом своей Церкви, что этот архиерей выходец от австрийских славян, что он уже делает свое дело - поставляет для старообрядцев попов, и что для сокрытия своего звания он выдает себя за купца. Такое обольстительное для старообрядцев известие пущено екатеринбургским купцом Полиевктом Коробковым, который будто бы сам видел в Казани этого архиерея, беседовал с ним и получил от него благословение". В 1852 г. Софроний отправился в очередную поездку по стране. По пути он занимался "подбором кадров" для руководства общинами нового согласия. Так, в Самаре им был возведен в сан епископа Уральского Виталий (бузулукский купец Василий Михеевич Мятлев), вместе с которым Софроний добрался до Южного Урала. Именно тогда "австрийская вера" стала распространяться в Оренбуржье. По официальной статистике, в 1853 г. в пределах Оренбургской губернии насчитывалось свыше 46,6 тыс. староверов, причем более 32 тыс. из них проживали в Уральской области. Не случайно Софроний первыми посетил "главные пункты раскола" - известные далеко за пределами области Сергиевский и Бударинский скиты. Скитники, однако, встретили старообрядческого епископа довольно прохладно, а посвященного им во иеромонахи и назначенного игуменом о. Израиля (беглый казак Яков Васильевич Бреднев) вначале вовсе не приняли, отрешили от должности и выгнали из скита. Софроний еще несколько раз побывал в Приуралье и на Южном Урале. В самом непродолжительном времени здесь были организованы общины и тайные скиты "австрийцев" (в частности, златоустовская обитель близ оз. Тургояк). По отчету Пермского губернатора, в 1850 г. в Пермской губернии проживало около 72 тыс. "раскольников разных сект и толков". Согласно донесениям миссионеров, в 1850-е гг. в православие было обращено не менее 100 тыс. староверов, и все же в 1860 г., по официальному отчету, численность уральских старообрядцев превышала 64,3 тыс. человек. На самом же деле есть основания предполагать, что реально их было в 10 раз больше (Павловский Н.Г., Екатеринбург, 1994. С. 20-28).

Последователи Белокриницкой иерархии появились на Среднем Урале в середине XIX в., чему немало способствовала энергичная деятельность "австрийских" иноков Аарона (пойман в 1854 г. и препровожден по месту жительства в Екатеринбург), Серафима (арестован в 1854 г., отправлен в Белебей) и Геннадия и священников нового поставления. Пермский архиепископ Неофит (Соснин) 23 декабря 1855 г. получил "через почту" анонимную записку, в которой сообщалось, что "корень зла выспрь прозябая, достиг, наконец, и нашего Урала. В прошедшем ноябре месяце был здесь священник австрийского поставления и исправлял требы у старообрядцев. Сказывают, что этот пришелец повенчал два или три сводные брака и окрестил несколько детей. Есть основание предположить, что он и теперь едва ли не находится в здешнем уезде...". Между тем в Москву прибыл архиепископ Антоний (Андрей Илларионович Шутов; поставлен в Белой Кринице 3 февраля 1853 г. во епископа Владимирского). По замыслу руководителей белокриницкого согласия именно Антоний должен был стать во главе "австрийцев" России. Однако Софроний тоже был не прочь возглавить старообрядческую Церковь. В открытом конфликте перевес оказался на стороне Антония и его соратников. Софроний вновь удалился в Приуралье и решил основать здесь самостоятельную и независимую "патриархию" С этой целью 16 января 1854 г. иеромонах Израиль был посвящен во епископа, а на другой день - в "патриарха всея Руси" под именем Иосифа. 18 и 19 января Софроний и Виталий взаимно возвели друг друга в сан митрополитов (Казанского и Новгородского). Эти события серьезно встревожили руководство "австрийцев". Софроний был вызван в Москву, однако проигнорировал это "приглашение". Пришлось применить более резкие меры: в 1856 г. митрополит Кирилл низверг "мятежника" с епископской кафедры, что заставило Софрония смириться и покаяться, правда, как вскоре выяснилось, лишь на время. Московский Собор Белокриницкой Церкви в 1859 г. определил Софрония заштатным епископом. За Виталием, также принесшим покаяние, была закреплена Уральская епархия (Преображенский А.А., М. 1956. С. 128-139).

Пока шла борьба с Софронием, "австрийцы" серьезно укрепили свои позиции в России. Появились новые старообрядческие епархии и новые архиереи: Афанасий (крестьянин Вятской губ. Абрам Абрамович Телицын, он же Кулибин; в 1855 г. хиротонисан во епископа Саратовского), Конон (донской казак Козьма Трофимович Смирнов; с 1855 г. епископ Черниговский (Новозыбковский), в 1859 г. арестован и сослан в Суздаль), Пафнутий (Потап Максимович Шикин; с 1856 г. епископ Казанский; "один из лучших по уму старообрядцев"), Геннадий (Григорий Васильевич Беляев с 1857 г. епископ Пермский), с именем которого связана значительная активизация деятельности представителей Белокриницкой Церкви на Урале и в Сибири.

Истинными руководителями "австрийского" движения на Урале, как впрочем и везде по России, были богатые купцы (Пунилова М.В., Красноярск. 1986. С. 215-226).

Одной из важнейших задач, стоявших перед представителями Белокриницкой иерархии на Урале, было привлечение на свою сторону новых последователей, причем не только из среды крупного купечества, но и из крестьян. Ранее говорилось, что уже в 1850-е гг. руководители "белокриницких" вели активную пропаганду среди старообрядцев. Они не оставили этой деятельности и в более позднее время. Особенностью периода, начавшегося еще в 1880-х гг. и длившегося вплоть до 1905 г., было усиление "идеологического" давления на "австрийцев" со стороны Православной Церкви. Если раньше основным методом борьбы с белокриницким согласием были преимущественно репрессивные меры, то с конца XIX в. все чаще применялся метод убеждения. Характерно, что если в 1860-1870-е гг. "австрийская секта" не упоминалась в числе наиболее опасных, то в конце XIX - начале XX вв. православные миссионеры в один голос заявляли, что "самой вредной частью раскола нужно считать, несомненно, австрийское согласие. С ним-то, по преимуществу, и приходится считаться в нашем крае" (Черкасова А.С., М. 1995. С. 169-172).

Примечательно, что многие миссионеры, выступавшие на Урале противниками "австрийцев" на различных диспутах о вере, в недавнем прошлом сами были старообрядцами.

Из наиболее известных имен можно назвать, например, единоверческого священника Михаила Сушкова (бывшего нижне-тагильского наставника часовенных); знаменитого полемиста, "синодального миссионера" о. Ксенофонта Крючкова, который принял единоверие в 1878 г., а до этого тоже руководил беспоповцами в с. Поим Пензенской губернии; миссионера-священника Льва Ершова, который до своего обращения в православие в 1894 г. был одним из самых грамотных и деятельных членов федосеевской общины в Красноуфимске; бывшего руководителя "австрийцев" Юго-Кнауфского завода Василия Ефимовича Коноплева, который принял монашеский постриг с именем Варлаама и в 1894 г. стал настоятелем православного миссионерского Белогорского монастыря; вскоре после своего обращения в единоверие (1903 г.) миссионерской работой среди бывших прихожан занялся Даниил Семенович Колегов (ранее священник Белокриницкой иерархии в Нижнем Тагиле).

Немало неприятностей пришлось пережить "австрийским" начетчикам во время публичных бесед со старообрядцами-беспоповцами. На Среднем Урале частым гостем был, например, знаменитый на всю Россию слепец А.А. Коновалов (спасово согласие). В начале XX в. "белокриницким" активно противодействовал защитник часовенных А.Т. Кузнецов.

Как и в большинстве других регионов, на Урале и в Западной Сибири основным источником пополнения рядов "австрийцев" были старообрядцы часовенного согласия (бывшие беглопоповцы). Поэтому главное внимание руководства Белокриницкой иерархии было традиционно направлено на проповедь среди часовенных. Другим важным элементом их миссионерской деятельности стала оживленная полемика с представителями беспоповских согласий (на Урале это прежде всего поморцы и спасовцы), стремившихся доказать "неистинность и безблагодатность" "австрийского" священства. И, наконец, уральские старообрядцы уделяли большое значение работе против миссионеров официальной Церкви. Особенностью миссионерской деятельности "австрийцев" на Урале в конце XIX в. было отсутствие высококвалифицированных начетчиков, способных "на равных" говорить и с православными священниками-"академистами", и с беспоповскими грамотеями (Покровский Н.Н., М., 1998. С. 78-82).

Революционные события 1917 г. нашли самый живой отклик в руководстве Белокриницкой иерархии. На Всероссийском съезде в мае 1917 г. была принята резолюция о поддержке Временного правительства. В телеграмме на имя премьер-министра кн. Львова говорилось: "…съезд старообрядцев, приветствуя в лице Вашем Временное правительство, выражает ему полное доверие и уверенность в том, что под его мудрым руководством Бог сохранит Россию от грядущей анархии и внешнего врага".

Руководство белого движения прекрасно понимало, какую силу представляет староверие. В 1919 г. в Томске организуется Союз молодежи старообрядцев белокриницкого согласия, ячейки которого вскоре появились и на Урале (в Екатеринбурге, Миассе и других городах).

В армии Колчака наравне с представителями официальной Церкви был введен институт старообрядческих священников, деятельность которого контролировал епископ Казанский Филарет, временно возглавлявший Томскую епархию. Однако это сотрудничество гражданской власти и Белокриницкой Церкви было недолгим и закончилось с поражением колчаковских войск.

Советская администрация в 1920-е гг. еще позволяла "австрийцам" некоторые "вольности". Вплоть до 1927 г. созывались Освященные Соборы, устраивались (хотя и нерегулярно) епархиальные съезды.

Согласно авторитетному мнению В.П. Рябушинского, в 1926 г. в России действовало не менее 20 епископов Белокриницкой Церкви. Однако в это же время началось постепенное наступление власти на староверие вообще и Белокриницкую иерархию в частности. Во второй половине 1930-х гг. репрессии против староверов белокриницкого согласия достигли своего пика. К 1939 г. в стране находилось лишь не более 5 архиереев. Повсеместно, в том числе и на Урале, шли аресты и судебные процессы над старообрядческими священниками. Было уничтожено большое число храмов, монастырей и скитов. Следствием этого стало значительное сокращение числа последователей "австрийцев". Ситуация весьма напоминала положение Белокриницкой Церкви в 1850-е гг., только в гораздо более трагическом варианте. Из нескольких десятков общин в Пермско-Тобольской епархии уцелели единицы, например в Миассе или в с. Пристань (Артинского р-на Свердловской обл.).

В настоящее время на территории, которая раньше входила в Пермско-Тобольскую старообрядческую епархию, насчитывается около 10 "австрийских" общин. Можно выделить ряд наиболее значительных центров согласия на Урале, например в г. Верещагино (120 км от Перми). В начале XX в. здесь было "австрийское" благочиние, объединявшее 17 приходов. Разрушенный после революции храм был восстановлен в 1947 г. Общиной руководит протоиерей Валерий Шабашов.

Храм во имя Рождества Иоанна Предтечи в пос. Шамары (на востоке Свердловской обл.) был выстроен вновь в 1996 г., причем за основу проекта были взяты сохранившиеся чертежи старой церкви. По нашим сведениям, шамарская община самая большая на территории нашей области. В Шамары ежегодно приезжают сотни паломников, которые хотят поклониться могилам старообрядческих иноков Константина и Аркадия, похороненных неподалеку от поселка 100.

Настоятелем храма служит о. Михаил Татауров. "Австрийская" община в Екатеринбурге возобновила свою деятельность не так давно, однако сейчас уже есть молитвенный дом и решается вопрос о назначении постоянного священника. Местные общины находятся в прямом подчинении митрополиту Алимпию, который неоднократно бывал на уральской земле. Однако уже поднимался вопрос о создании Пермско-Екатеринбургской епархии и назначении на Урал епископа (Миловидов В.Ф., М.: "Мысль". - 1969. С. 119-136).

2 Старообрядцы-часовенные Урала в конце XIX-начале XX вв.

Мы уже упоминали старообрядцев-часовенных в контексте их контактов с "австрийцами". Остановимся на приверженцах данного толка более подробнее.

Более двух столетий, начиная с конца XVII в., Уральский регион являлся одним из крупнейших центров старообрядчества, не утратив этого значения и к началу XX в. Несмотря на все усилия миссионеров официальной православной церкви, Пермская губерния, как и прежде, занимала по числу староверов одно из первых мест в Российской империи. По данным переписи 1897 г., на территории Пермской губернии проживало 95174 старообрядца, в то время как в Тобольской губернии - 31986, а в прилегающих к Пермской губернии с запада Оренбургской и Уфимской - соответственно 22219 и 158501. Приверженцы "древлего благочестия" составляли, согласно данным этой переписи, около 3% от всего населения губерний, но поскольку распределение старообрядцев по территории региона было неравномерным, то в одних районах доля старообрядческого населения была выше, а в других - значительно ниже. Исторически сложилось так, что основными старообрядческими центрами стали горнозаводские поселки, а также населенные пункты, лежащие на пути из европейской части страны в Сибирь и на Дальний Восток.

Увеличение численности старообрядческого населения после 1905 г. происходит в большей степени за счет легализации той части староверов, которая до объявления свободы вероисповедания считалась формально принадлежащей к официальной православной церкви. Согласно установленным в 1905 г. требованиям, прошение о переходе в старообрядчество каждый желающий должен был подавать отдельно. Однако в исключительных случаях удовлетворялись и коллективные прошения. Весьма необычным было, например, ходатайство, поданное в 1908 г. 137 крестьянами с. Катарач Шадринского уезда Пермской губернии. Эти крестьяне, числящиеся православными, подали прошение о том, чтобы им разрешили вернуться в "веру отцов", т. е. в старообрядчество. В процессе их увещевания выяснилось, что родители многих из них в 1887 г. "уклонились в раскол", сопроводив свое решение ходатайством в Екатеринбургскую духовную консисторию с просьбой считать их официально старообрядцами. Дело было передано из консистории в Синод, а там его рассмотрение затянулось. Крестьяне, не дождавшись официального разрешения, стали крестить своих детей "по беспоповскому обряду" и в дальнейшем обращались не в церковь, а к наставнику, но местный священник по-прежнему считал их при своей церкви, и не без некоторой выгоды: ведь все прихожане, а следовательно, и они тоже, обязаны были исполнять должность церковных сторожей. Это-то обстоятельство - стремление избавиться от сторожевой службы - и стало главной причиной возбуждения в 1908 г. того самого ходатайства об исключении из православия. После бесед с миссионером крестьяне подтвердили свое желание перейти в старообрядчество, ссылаясь на Указ о веротерпимости. В результате в сводках местного благочинного за 1913 г. из всех жителей с. Катарач, посещающих официальную православную церковь, было указано только 92, все остальные были отнесены к старообрядцам-беспоповцам (Промышленность и рабочий класс горнозаводского Урала в XVIII - начале XX века. Свердловск. 1982. С. 72-78).

Круг старообрядческих согласий в пяти центральных уездах горнозаводского Урала, составляющих Екатеринбургскую епархию, был достаточно широк. Однако наиболее крупным согласием среди уральских старообрядцев в то время считались часовенные. Трансформация беглопоповского согласия (софонтиевцев) в беспоповское (или как еще называли часовенных миссионеры - "стариковщинский толк"), произошла в условиях борьбы с "расколом", которую развернуло правительство Николая I с начала 30-х гг. XIX в. Под угрозой лишения социальных и экономических прав большая часть екатеринбургских купцов, руководителей беглопоповского общества старообрядцев Сибирского края в 1838 г. присоединилась к единоверию. Однако надежды на то, что примеру лидеров последуют и рядовые старообрядцы, не оправдались. Из-за преследований властями беглого священства и распада организации беглопоповцев они перешли к бессвященнической практике. Таким образом, николаевская репрессивная политика по отношению к уральскому старообрядчеству не увенчалась успехом, поскольку привела лишь к изменению его организации: на смену беглопоповскому обществу пришел децентрализованный мир беспоповских общин часовенных. Часть зауральских крестьянских общин, под влиянием М.И. Галанина и его единомышленников, перешла к беспоповской практике еще в конце XVIII-начале XIX вв.

Выделим комплекс причин, по которым старообрядцы Урала и Зауралья перешли к беспоповской практике. Во-первых, беглых священников всегда не хватало. Старообрядческие приходы были очень большими, часто в нужный момент священника не оказывалось рядом, и какие-то литургические функции принимали на себя миряне. Создавалась устойчивая практика обходиться без священника. Кроме того, переходившие из православия в старообрядчество священники не отличались, как правило, высокими моральными качествами, а в условиях острого дефицита кадров нравственные изъяны обыкновенно усугублялись. Взыскательные к моральному облику своих пастырей, крестьяне все более склонялись к отказу от таких священников.

Во-вторых, купечество, являвшееся верхушкой уральской беглопоповщины, определявшее жизнь согласия и руководившее беглыми попами, искало компромисса с правительством. В екатерининское и александровское царствование происходило постепенное смягчение правительственной политики и компромисс становился возможным. Основная масса старообрядцев - крестьяне - не поддерживала соглашательской политики верхушки и была настроена радикально. Внутренние противоречия в беглопоповском согласии усиливались. Следствием этого был переход крестьян-старообрядцев к беспоповской практике, совершившийся в Зауралье раньше, чем на горнозаводском Урале.

В-третьих, в это время идет социальное расслоение деревни. Появляющаяся мелкая сельская буржуазия стремится взять под контроль внутреннюю жизнь религиозной общины, а это легче сделать, когда община самоуправляема и независима (Покровский Н.Н., М., 1998. С. 94-98).

Окончательное решение об отказе от дальнейшего приема "никонианских" иереев было принято на Тюменском соборе 13 ноября 1840 г., поскольку "…и до сего времени строго преследуются они, мы их оставляем. И на то дело избираем правителей-настоятелей, коим дозволено собором сим исполнять требы и нужды мирян; якоже и предки наши имели у нас настоятелей, но подчинялись оныя священникам правленым. Но ныне их вконец отрицаем". Так исправление треб перешло к наставникам-старикам и уставщикам, избираемым общиной. Старики действовали как миряне, они не имели права читать молитвы, которые полагалось произносить священнику при богослужении и при совершении таинств. Но, даже перейдя к беспоповской практике, вероучение согласия часовенных продолжало отрицать догмат о полном пресечении истинного священства после реформ патриарха Никона. Для решения наиболее важных вопросов часовенные, так же как и их предшественники-беглопоповцы, созывали собор, на который от общин делегировались представители, как наставники, так и прочие миряне. Обычно заботу об организации подобных собраний брали на себя зажиточные старообрядцы, в их просторных городских домах делегаты проводили свои заседания. Роль председателя собрания зачастую выполняли наставники или попечители мирских общин, но наиболее влиятельным было мнение скитских старцев (как и в прежние времена, в XVIII - первой половине XIX вв.), обязательно приглашаемых на собор. Так продолжалось, предположительно, до 1880-х гг., когда вновь дали о себе знать расхождения во взглядах между радикально настроенными крестьянскими общинами (в основном зауральскими) и умеренными городскими торгово-промышленными кругами часовенных. В 1884 г. на соборе екатеринбуржцы смогли добиться нужного им постановления о новом поиске священства, несмотря на то, что оно противоречило доводам сторонника беспоповства, наиболее авторитетного из черноризцев - о. Нифонта, с мнением которого были согласны и крестьянские делегаты. О том, что роль приглашаемых на уральские соборы скитников снизилась, свидетельствует и дальнейшая практика проведения подобных собраний: черноризцы присутствовали на соборе 1908 г. и на съезде 1911 г., но в дискуссиях уже не участвовали, уступив руководящую роль представителям мирских общин. Тем не менее, несмотря на уменьшение идеологической роли, лесные пустынножительства сохраняют свое социальное и культовое значение. Уральские "заводские дачи" во второй половине XIX-начале XX вв. по-прежнему являются прибежищем для многих скитских поселений. Близость некоторых скитов к поселениям обеспечивала в случае необходимости помощь местных часовенных-мирян, однако это соседство заключало в себе опасность: время от времени скиты подвергались ограблениям (Покровский Н.Н., //http//cclib.nsn/ru/win/projekts/siberia/religion/pokrov_ros/html).

В начале XX в. большим авторитетом у часовенных горнозаводского Урала обладали самые грамотные люди в мирских общинах - начетчики. Они сравнительно глубоко знали тексты Священного писания, творений св. отцов и церковные правила, владели приемами ведения полемических бесед, защита вероучения своего согласия была для них профессиональной деятельностью. В ходе споров вокруг строгого соблюдения правил истинно православного жития во второй половине XIX - начале XX вв. внутри часовенного согласия выделились незначительные толки: "климентовцы", "михайловцы" и "порфириевы", - название которых произошло от имен их основателей. "Климентовцы" (последователи инока Климента (Климонт) из скита около д. Большие Галашки Верхотурского уезда Пермской губ.) были немногочисленны - не более двух десятков человек. Разделение произошло из-за запрета Климентом держать в домах самовары, лампы, носить пестрые одежды. По сведениям миссионеров, учение Климента разошлось с часовенными еще и в эсхатологических взглядах: согласно ему, Антихрист уже воцарился в мире в виде идола Саморы, т. е. самовара. Поэтому в таковые последние времена не должно записываться в какие-либо гражданские книги и платить подати. В 1902 г. от "климентовцев" отделились "михайловцы" - сторонники Дерябинникова Михаила Илларионовича. Упрекая "климентовцев" в том, что у них в скитах многие старицы имеют личные вещи и деньги, Михаил назвал такое житие "разбойничьим" собранием и заявил, что отделяется от него. Дерябинников был сторонником как можно большего удаления от мира. На уже упоминавшемся Галашкинском соборе именно он был инициатором решения не принимать на молитву родителей, чьи дети учатся в земских школах.

"Порфириевы", коих было еще меньше, чем "климентовцев", отделились от часовенных из-за особого мнения об обряде крещения: они считали, что истинное крещение может быть совершено только в проточной речной или ключевой воде и всех крещеных иным образом следовало перекрестить. Очевидно, что в отношении необходимости перекрещивания часовенных у "учеников порфириевых" существовали сомнения. Для прояснения ситуации ими в 1909 г. в Нижний Тагил был приглашен активный деятель согласия "покрещеванцев" из с. Толбы Нижегородской губернии Александр Михеевич Запьянцев. Войдя в курс дела, Запьянцев ответил на вопрос "на каком основании следует крестить приходящих от часовенных?" развернутым посланием. Из его рассуждений следовало, что крещение в данном случае необходимо из-за прежней практики приема беглых священников, "потому что попы их поставлены были от слугов Антихриста и приняты были незаконно, и действовали не по правилам святых отец". Неизвестно, приняли ли "порфириевы" его доводы, но поддержки и широкого распространения на Урале подобные взгляды не получили. В некоторых сибирских соборных постановлениях есть упоминания о "завьяловской ереси" конца XIX-первой четверти XX вв., сторонники которой ввели при бракосочетании элементы отвергнутой "поповской" практики (Покровский Н.Н., М., 1998. С. 99-105).

Проблему унификации обрядов крещения, причащения, заключения браков, покаяния, без решения которой было невозможно предотвратить разделения в обществах, часовенные обсуждали в 1911 г. на I Всероссийском съезде, проходившем в Екатеринбурге. Многие его участники приехали только для рассмотрения вопроса об этих таинствах. Сразу прийти к единому мнению удалось только по одному вопросу: было признано, что для таинства покаяния не требуется священник, его могут совершать иноки и простецы, т. е. "всякое избранное для того достойное лицо". Рассмотрение всех остальных вопросов проходило нелегко: участники дискуссии, ссылаясь на Святое писание, зачастую делали прямо противоположные выводы. После многочасовых дебатов установили, как должны совершаться обряды крещения и брака. Наитруднейшим оказался вопрос о причастии, он вообще решался в плоскости "быть или не быть". Дело в том, что в течение уже более полувека у часовенных не было священников, от которых можно было бы получить запасные Дары для причащения. Во многих обществах святые Дары, оставшиеся от прежних священников, закончились, но даже те, у кого они еще не иссякли, например часовенные Кыштымского завода, сомневались в их истинности и в законности получения таких Даров от простецов. Начетчики Д.К. Серебрянников (из Невьянска) и А.Е. Арапов (из Верхнейвинского завода) настаивали на правомочности принимать сохранившиеся Дары, а также на возможности допускать вместо них причащение богоявленской водой. Обмен мнениями ни к чему не привел, и решение этого вопроса было отложено до следующего собора.

Разногласия среди часовенных появились и в отношении к изданному 17 октября 1906 г. "Положению о старообрядческих общинах". В пользе от предоставляемой "Положением" возможности зарегистрировать общину в губернской администрации (и таким образом получить права юридического лица) сомневались многие, ожидая, что информация о наличии общины впоследствии может сослужить плохую службу, например не позволит избежать притеснений властей, в случае если политика в отношении старообрядцев станет более жесткой. Полемика между сторонниками юридического статуса общины и так называемыми "противообщинниками" велась серьезная, однако обе стороны неизменно оставались при своем мнении. В защиту регистрации выступил уже упоминавшийся Афанасий Трофимович Кузнецов. В журнале "Уральский старообрядец" он опубликовал ряд статей с обличением заблуждений "противообщинников". Подчеркивая большое значение права официальной организации общин и "получение таким образом юридических и церковных прав старообрядчеством", что гарантировалось "Положением", он, тем не менее, отмечал, что "нашлись однако и такие люди, которые в общине видят не что иное, как грех и отступление от веры отцов". "Противообщинники" обосновали свою позицию в нескольких пунктах постановления собора, который проходил в с. Горбуновом Верхотурского уезда 13-15 января 1912 г. А.Т. Кузнецов упоминает, что среди "вдохновителей" неприятия регистрации общин на соборе были скитники Сергий, Варлаам, Ефросин и Климент. На горнозаводском Урале решение Горбуновского собора было полностью созвучно настроениям в нижне-тагильской общине. В Томской губернии "противообщиннические" тенденции были еще более сильными.

Неоднозначно воспринималась в среде уральских часовенных проблема грамотности и получения образования. Группа наиболее активных деятелей (самоназвание - "интеллигенты-старообрядцы"), в состав которой входили начетчики и наиболее грамотные прихожане крупных заводских и городских общин, ратовала за устройство отдельных старообрядческих образовательных учреждений и специальную подготовку учителей. Идея "поднятия грамотности среди детей, устройства и оборудования с этой целью старообрядческих училищ" также обсуждалась на Всероссийском съезде часовенных и в основном была поддержана. Среди сторонников школ главным камнем преткновения было разное понимание содержания образовательной программы. Многим казалось, что достаточно традиционного курса обучения письму, чтению, божественной грамоте, который в прежние времена был возложен на "мастерицу". Конечно, старообрядцы иногда отдавали своих детей в земские школы для получения каких-либо профессиональных навыков, но все-таки подобное образование считалось неудовлетворительным ("не обучают ни псалтыри, ни канонам, ни пению по крюкам") и не везде приветствовалось. Недовольство земскими школами оставалось, даже когда часть предметов (чаще всего Закон Божий) преподавалась учителями из староверов. Так, настоятель д. Яр Камышловского уезда Василий Андреевич Ласкин высказал на съезде свои опасения: "У нас земство выстроило десятитысячное здание для школы. Учитель у нас теперь из своих старообрядцев. Дело идет хорошо. Только вот беда: говорят детям, что земля вертится, а солнце стоит. Это нам не нравится". А один из представителей общины из Шадринского уезда заявил: "Ни братства, ни общины, ни школы мы не желаем. Во всем этом мы сомневаемся" (Покровский Н.Н., М., 1998. С. 105-108).

К вопросу об отношениях старообрядцев-часовенных и "австрийцев" (соответственно, поповцев и безпоповцев) следует добавить что, учитывая принципиальную незавершенность дискуссии среди бывших беглопоповцев о пресечении священства, главы "австрийской" (Белокриницкой) иерархии обращались к часовенным с призывами принять их "вновь обретенное истинное священство …и сплотить свои верующие души в единую Церковь Божию". Данный вопрос поднимался с различной интенсивностью вплоть до настоящего времени.

Заключение

В настоящей работе мы дали историко-краеведческий обзор старообрядчества на Урале. Мы рассмотрели общеполитическую ситуацию в Московском государстве, которая привела к реформам патриарха Никона. Дали краткую характеристику этим реформам и последовавшему за ней церковному расколу.

Мы показали, что Урал стал одним из основных центров старообрядчества в силу вполне объективных причин, а именно, своей удаленности от центра, сравнительной слабостью государственной власти и малой освоенностью. Сюда стекались староверы различных толков и течений. Основными центрами локализации старообрядчества в регионе являлись Пермская и Свердловская области, хотя отдельные скиты встречаются по всему Уралу. В современной историографии принято разделять староверов на множество течений. Такое разделение идет еще с XVII века, когда начали появляться первые списки "бунтарей". Хотя, как видно на примере уральских старообрядцев, в основном это были два течения - поповцы и беспоповцы.

Как было показано выше, старообрядчество внесло неоценимый вклад в развитие региона. Это и заводская деятельность, торговая, культурная, религиозная. Еще Геннин отмечал исключительное трудолюбие, честность и добросовестность приверженцев "веры старой". Практически весь цвет уральского купечества являлся старообрядческим.

На сегодняшний день "древлеправославие" не забыто. В отсутствие гонений и притеснений оно находится на благодатной почве. Открываются церкви, в прессе и телевидении тема старообрядчества широко муссируется. Возникает все больший интерес к этнографическим аспектам жизни и быта староверов. Туризм так же начинает входить в сферу старообрядчества. Помимо всего вышеперечисленного, многие идеи старой веры используются различными сектами и националистическими организациями. Таким образом, мы видим, что старообрядчество не только внесло огромный вклад в развитие Урала, как промышленное, так и культурное, но и продолжает активно участвовать в современной жизни региона. Можно сказать, что оно стало неотъемлемой частью Урала.

Список литературы

1. Байдин В.И. Старообрядчество Урала и самодержавие (конец XVIII-середина XIX вв.): Дис. канд. ист. наук. Свердловск, 1983

Байдин В.И., Шашков А.Т. Историко-культурные традиции населения Зауралья XVII-XIX вв. // Памятники литературы и письменности крестьянства Зауралья. Т. 1. Вып. 1.

Барышников М.Н. Деловой мир России: Ист.-биогр. справ. СПб., 1998.

Богданов Н.С. "Никониане": "Наука и религия". 1994 №11

Борисенко Н.А. Соборы старообрядцев-часовенных Урала и Западной Сибири второй половины XIX-начала XX вв. // Культурное наследие Азиатской России. Материалы I Сибиро-Уральского конгресса, г. Тобольск, 25-27 ноября 1997. Тобольск, 1997.

Гончаров Ю.М. Купеческая семья второй половины XIX-начала XX вв. (по материалам компьютерной базы данных купеческих семей Западной Сибири). М., 1999

Ершова О.П. "Документы по истории старообрядчества" М. 1993

Зольникова Н.Д. Урало-сибирские староверы в первой половине XX в.: древние традиции в советское время // История русской духовной культуры в рукописном наследии XVI-XX вв. Новосибирск, 1998

История старообрядческой церкви: Краткий очерк. - М.: Изд-во старообрядческой Митрополии Московской и всея Руси. - 1991.

Костомаров Н.И. "Раскол" М. 1995

Кульпин Э.С. "Истоки государства Российского от церковного собора 1503 г. до опричнины" ОНС 1997 №1

Мельников Ф.Е. "Краткая история древнеправославной церкви", 1999г.

Микитюк В.П. Династия екатеринбургских купцов Белиньковых // Третьи Татищевские чтения. Екатеринбург, 19-20 апр. 2000 г. Екатеринбург, 2000

Миловидов В.Ф. Современное старообрядчество. - М.: "Мысль". - 1979

Миловидов В.Ф. Старообрядчество в прошлом и настоящем. - М.: "Мысль". - 1969

Мир старообрядчества. Сборник науч. тр. Вып.4: Живые традиции: Результаты и перспективы комплексных исследований старообрядчества. Материалы международной науч. конф. - М.: РОССПЭН. - 1998

Очерки истории Урала. Учебное пособие. Екатеринбург. 1996

Павловский Н.Г. Демидовы и старообрядчество в XVIII веке // Демидовский временник. Ист. альм. Кн. I. Екатеринбург, 1994

Платонов С.Ф. "Лекции по русской истории" М. "Высшая школа" 1993

Покровский Н.Н. Антифеодальный протест урало-сибирских крестьян-старообрядцев в XVIII в. Новосибирск, 1974; Екатеринбург, 1991

Покровский Н.Н. Соборные постановления старообрядцев-часовенных востока России XVIII-XX вв. как исторический источник // http//cclib.nsn/ru/win/projekts/siberia/religion/pokrov_ros/html

Покровский Н.Н. Споры об исповеди и причастии у староверов-часовенных востока России в XVIII в. // Культура славян и Русь. М., 1998

Преображенский А.А. Очерки колонизации Западного Урала в начале XVIII века. М. 1956

Промышленность и рабочий класс горнозаводского Урала в XVIII - начале XX века. Свердловск. 1982

Пругавин А.С. Старообрядчество во второй половине XIX в. М., 1904

Пунилова М.В. Казенные горные заводы Урала в период перехода от крепостничества к капитализму. Красноярск. 1986

Румянцева В.С. Народное антицерковное движение в России в XVII в. - М.: "Наука". - 1986

Черкасова А.С. Мастеровые и работные люди Урала в XVIII веке. М. 1995

Шашков А.Т. Борьба Тобольского митрополичьего дома с антицерковным движением урало-сибирских старообрядцев во второй половине XVII в. // Роль Тобольска в освоении Сибири. Тобольск, 1987