Поединок куприн краткое описание. Поединок (повесть), сюжет, герои

Вернувшись с плаца, подпоручик Ромашов подумал: «Сегодня не пойду: нельзя каждый день надоедать людям». Ежедневно он просиживал у Николаевых до полуночи, но вечером следующего дня вновь шел в этот уютный дом.

«Тебе от барыни письма пришла», - доложил Гайнан, черемис, искренне привязанный к Ромашову. Письмо было от Раисы Александровны Петерсон, с которой они грязно и скучно (и уже довольно давно) обманывали ее мужа. Приторный запах ее духов и пошло-игривый тон письма вызывал нестерпимое отвращение. Через полчаса, стесняясь и досадуя на себя, Ромашов постучал к Николаевым. Владимир Ефимыч был занят. Вот уже два года подряд он проваливал экзамены в академию, и Александра Петровна, Шурочка, делала все, чтобы последний шанс (поступать дозволялось только до трех раз) не был упущен. Помогая мужу готовиться, Шурочка усвоила уже всю программу (не давалась только баллистика), Володя же продвигался очень медленно.

С Ромочкой (так она звала Ромашова) Шурочка принялась обсуждать газетную статью о недавно разрешенных в армии поединках. Она видела в них суровую для российских условий необходимость. Иначе не выведутся в офицерской среде шулера вроде Арчаковского или пьяницы вроде Назанского. Ромашов не был согласен зачислять в эту компанию Назанского, говорившего о том, что способность любить дается, как и талант, не каждому. Когда-то этого человека отвергла Шурочка, и муж ее ненавидел поручика.

На этот раз Ромашов пробыл подле Шурочки, пока не заговорили, что пора спать. …На ближайшем же полковом балу Ромашов набрался храбрости сказать любовнице, что все кончено. Петерсониха поклялась отомстить. И вскоре Николаев стал получать анонимки с намеками на особые отношения подпоручика с его женой. Впрочем, недоброжелателей хватало и помимо нее. Ромашов не позволял драться унтерам, а капитану Сливе пообещал, что подаст на него рапорт, если тот позволит бить солдат.

Недовольно было Ромашовым и начальство. Кроме того, становилось все хуже с деньгами, и уже буфетчик не отпускал в долг даже сигарет. На душе было скверно из-за ощущения скуки, бессмысленности службы и одиночества.

В конце апреля Ромашов получил записку от Александры Петровны. Она напоминала об их общем дне именин (царица Александра и ее верный рыцарь Георгий). Заняв денег у подполковника Рафальского, Ромашов купил духи и в пять часов был уже у Николаевых. Пикник получился шумный. Ромашов сидел рядом с Шурочкой, почти не слушал тосты и плоские шутки офицеров, испытывая странное состояние, похожее на сон. Его рука иногда касалась Шурочкиной, но ни он, ни она не глядели друг на друга. Николаев, похоже, был недоволен. После застолья Ромашов побрел в рощу. Сзади послышались шаги. Это шла Шурочка. Они сели на траву. «Я в вас влюблена сегодня», - призналась она. Ромочка привиделся ей во сне, и ей ужасно захотелось видеть его. Он стал целовать ее платье: «Саша… Я люблю вас…» Она призналась, что ее волнует его близость, но он слишком жалкий. У них общие мысли, желания, но она должна отказаться от него. Шурочка встала: пойдемте, нас хватятся. По дороге она вдруг попросила его не бывать больше у них: мужа осаждают анонимками.

В середине мая состоялся смотр. Корпусный командир объехал выстроенные на плацу роты, посмотрел, как они маршируют, как выполняют ружейные приемы и перестраиваются для отражения неожиданных кавалерийских атак, - и остался недоволен. Только пятая рота капитана Стельковского, где не мучили шагистикой и не крали из общего котла, заслужила похвалу.

Самое ужасное произошло во время церемониального марша. Еще в начале смотра Ромашова будто подхватила какая-то радостная волна, он словно бы ощутил себя частицей некой грозной силы. И теперь, идя впереди своей полуроты, он чувствовал себя предметом общего восхищения. Крики сзади заставили его обернуться и побледнеть. Строй смешался - и именно из-за того, что он, подпоручик Ромашов, вознесясь в мечтах к поднебесью, все это время смещался от центра рядов к правому флангу. Вместо восторга на его долю пришелся публичный позор. К этому прибавилось объяснение с Николаевым, потребовавшим сделать все, чтобы прекратить поток анонимок, и еще - не бывать у них в доме.

Перебирая в памяти случившееся, Ромашов незаметно дошагал до железнодорожного полотна и в темноте разглядел солдата Хлебникова, предмет издевательств и насмешек в роте. «Ты хотел убить себя?» - спросил он Хлебникова, и солдат, захлебываясь рыданиями, рассказал, что его бьют, смеются, взводный вымогает деньги, а негде их взять. И учение ему не под силу: с детства мается грыжей.

Ромашову вдруг свое горе показалось таким пустячным, что он обнял Хлебникова и заговорил о необходимости терпеть. С этой поры он понял: безликие роты и полки состоят из таких вот болеющих своим горем и имеющих свою судьбу Хлебниковых. Вынужденное отдаление от офицерского общества позволило Ромашову сосредоточиться на своих мыслях и найти радость в самом процессе рождения мысли. Он все яснее видел, что существует только три достойных призвания: наука, искусство и свободный физический труд.

В конце мая в роте Осадчего повесился солдат. После этого происшествия началось беспробудное пьянство. Сначала пили в собрании, потом двинулись в публичный дом. Здесь-то и вспыхнул скандал. Бек-Агамалов бросился с шашкой на присутствующих («Все вон отсюда!»), а затем гнев его обратился на одну из барышень, обозвавшую его дураком. Ромашов перехватил кисть его руки: «Век, ты не ударишь женщину, тебе всю жизнь будет стыдно».

Гульба в полку продолжалась. В собрании Ромашов застал Осадчего и Николаева. Последний сделал вид, что не заметил его. Вокруг пели. Когда наконец воцарилась тишина, Осадчий вдруг затянул панихиду по самоубийце, перемежая ее грязными ругательствами. Ромашова охватило бешенство: «Не позволю! Молчите!» В ответ почему-то уже Николаев с исковерканным злобой лицом кричал ему: «Сами позорите полк! Вы и разные Назанские!» «А при чем же здесь Казанский? Или у вас есть причины быть им недовольным?» Николаев замахнулся, но Ромашов успел выплеснуть ему в лицо остатки пива.

Накануне заседания офицерского суда чести Николаев, попросил противника не упоминать имени его жены и анонимных писем. Как и следовало ожидать, суд определил, что ссора не может быть окончена примирением. Ромашов провел большую часть дня перед поединком у Казанского, который убеждал его не стреляться. Жизнь - явление удивительное и неповторимое. Неужели он так привержен военному сословию, неужели верит в высший будто бы смысл армейского порядка так, что готов поставить на карту само свое существование?

Вечером у себя дома Ромашов застал Шурочку. Она стала говорить, что потратила годы, чтобы устроить карьеру мужа. Если Ромочка откажется ради любви к ней от поединка, то все равно в этом будет что-то сомнительное и Володю почти наверное не допустят до экзамена. Они непременно должны стреляться, но ни один из них не будет ранен. Муж знает и согласен. Прощаясь, она закинула руки ему за шею: «Мы не увидимся больше. Так не будем ничего бояться… Один раз… возьмем наше счастье…» - и прильнула горячими губами к его рту.

…В официальном рапорте полковому командиру штабс-капитан Диц сообщал подробности дуэли между поручиком Николаевым и подпоручиком Ромашовым. Когда по команде противники пошли друг другу навстречу, поручик Николаев произведенным выстрелом ранил подпоручика в правую верхнюю часть живота, и тот через семь минут скончался от внутреннего кровоизлияния. К рапорту прилагались показания младшего врача г. Знойко.

Казанский Василий Нилыч - своего рода двойник главного героя повести подпоручика Ромашова. Как и Ромашов, он держится особняком от полковой жизни. Как и Ромашов, влюблен в Шурочку Николаеву. Шурочка говорит, что она «эдаких людей стреляла бы как бешеных собак», что он «позор для полка, мерзость». В начале повести Н. решает на месяц уйти в отпуск со службы. В полку все думают, что у него очередной запой, но сам Н. в разговоре с Ромашовым называет это шагом к свободе. Н. ненавидит военную службу, питает склонность к «философским рассуждениям», причем в эти минуты совершенно преображается: «Никогда еще лицо Назанского не казалось Ромашову таким красивым и интересным, вся его массивная и изящная голова была похожа на голову греческих героев или мудрецов». В любви Н. видит «засаду с приманкой и петлей на шее», хотя считает, что у любви есть «свои вершины, доступные лишь единицам из миллионов». К ним Н. причисляет себя. В юности он мечтал влюбиться в недосягаемую, необыкновенную женщину, наняться к ней лакеем, чтобы раз в жизни прикоснуться к ее платью.

Не называя имени Шурочки, Н. рассказывает Ромашову историю своей любви. Он как бы предупреждает Ромашова о грозящей ему опасности, видя, что в Шурочке живут сразу «два человека: один - с сухим, эгоистичным умом, другой - с нежным и страстным сердцем».

Во второй раз Н. и Ромашов встречаются перед дуэлью. Н. доказывает, что отказ от дуэли был бы более смелым поступком, чем согласие на нее. Н. уговаривает Ромашова уйти в отставку, так как служба в армии уродует даже лучших людей, видит в душе Ромашова «какой-то внутренний свет», который погасят в «берлоге», т. е. в полку. Ромашов чувствует в Н. сумасшествие, передающееся «волнами ужаса» ему самому.

Ромашов Георгий Алексеевич (Ромочка, Юрий Алексеевич) - главный герой повести. Шурочка называет его «неуклюжим», «милым мальчиком», «добрым, трусливым», слабым. В молодом выпускнике кадетского училища, ныне подпоручике, второй год служащем в полку, расквартированном в маленьком еврейском местечке, своеобразно соединяются слабость воли и сила духа. Служба в армии для Р. тяжелое испытание: он не может смириться с грубостью и пошлостью полкового быта.

Р. сочиняет повести, хотя и стыдится своих литературных занятий. «Он был среднего роста, худощав, и хотя довольно силен для своего сложения, но от большой застенчивости неловок». Однако именно застенчивый, краснеющий даже в разговоре с офицерами Р. заступается за солдата-татарина перед полковым командиром Шульговичем, чем вызывает его гнев. Р. осознает свое одиночество и затерянность среди чужих, недоброжелательных или равнодушных людей. От тоски Р. часто ходит на вокзал, где ненадолго останавливающиеся поезда напоминают ему об иной, праздничной жизни. Р. сохранил детскую привычку «думать о себе в третьем лице, словами шаблонных романов». Но однажды он увидел, что стоящие на платформе курьерского поезда красивая дама и ее спутник смеются над ним - бледным, близоруким и неловким.

Подобно Андрею Болконскому из «Войны и мира» Л. Толстого, Р. мечтает о подвиге. Он не в силах заставить себя не ходить больше в дом Николаевых, отказаться от любви к Шурочке, считающей себя натурой возвышенной и мечтающей вырваться из пошлой полковой жизни. Для этого нужно одно: чтобы ее муж с третьей попытки сдал экзамены в военную академию. Разорвав тягостную связь с Раисой Петерсон, Р. «не стыдится скорбеть о своей утраченной чистоте, о простой физической чистоте». Догадавшись о любви Р. к Шурочке, Раиса шлет Николаеву анонимные письма-пасквили. Наконец Шурочка признается Р. в любви, но упрекает его: «Зачем вы такой слабый! Если бы вы могли завоевать себе большое имя, большое положение!»

Называя себя «маленьким», «слабым», «песчинкой», Р. ропщет против Бога, но затем просит прощения: «Делай со мной все, что Тебе угодно. Я всему повинуюсь с благодарностью». Р. испытывает глубокий душевный надлом, чувствует себя намного старше своих двадцати двух лет.

После драки с Николаевым Р. вызывает его на дуэль и за сутки становится «сказкой города и героем дня». Заседание офицерского суда выносит решение о неминуемости поединка между Р. и Николаевым. Шурочка просит Р. не убивать ее мужа, но и не отказываться от дуэли, так как это может помешать его поступлению в академию. По словам Шурочки, Николаев обо всем знает и тоже будет стараться не попасть в Р. Тут «между ними незримо проползло что-то тайное, гадкое, склизкое», и Шурочка, зная, что видит Р. в последний раз, отдается ему.

На следующий день Николаев убивает Р. на дуэли.

Полный вариант 6-8 часов (≈120 страниц А4), краткое содержание 3-5 минут.

Главные герои

Ромашов, Шурочка, Назанский, Николаев, Бек-Агамалов, Хлебников

Шестая рота почти закончила занятия. Младшие офицеры начали соревнования по рубке глиняного чучела саблей. Подошла очередь Григория Ромашова.

Еще в училище молодой человек не умел фехтовать, поэтому и на этот раз у него ничего не вышло.

Каждый вечер Ромашов проводил у Николаевых. В дневное время он обещал сам себе не ходить туда, чтобы не мешать людям. Однако с наступлением вечера вновь возвращался к ним.

Молодой человек получил письмо от Петерсон. С ней у него была давняя любовная связь. Дама была замужем. Приторный аромат духов дамы и тон содержания письма вызвали у подпоручика отвращение.

Спустя тридцать минут с досадой и стеснением Ромашов постучался к Николаевым. Владимир Николаев оказался занят. На протяжении двух лет ему не удалось сдать экзамены в академию. Для поступления предоставлялось лишь три попытки. Поэтому супруга Александра делала все для того, чтобы последний шанс оказался удачным. Она оказывала помощь в подготовке мужа к экзамену, и сама уже прекрасно знала всю программу, за исключением баллистики. Супругу ее учеба давалась с трудом. Шурочка мечтала о том, чтобы Владимир поступил в академию. Тогда он бы смог увезти ее отсюда.

Ромашов обсуждал с Александрой статью в газете, в которой говорилось о недавнем разрешении поединков в армии. Шурочка считала их необходимыми для искоренения среди офицеров шулеров и пьяниц, таких как Назанский. подпоручик не желал причислять к данной категории Назанского, который полагал, что дар любви имеется, как и талант, не у любого человека. В свое время Александра отказала Назанскому, и ее супруг ненавидит его.

Дома он снова обнаружил записку от Петерсон. В ней содержались угрозы страшной мести в адрес подпоручика за то, что он пренебрегает любовницей. Петерсон знала, куда Ромашов ходил каждый вечер и про его увлечение.

На балу подпоручик сообщил Петерсон о разрыве их отношений. Она дала клятву отомстить ему. Николаеву начали поступать анонимные письма, содержащие намеки на незаконные отношения между его женой и Ромашовым. У подпоручика не было уверенности в том, что это дело рук его бывшей любовницы. У него было большое количество недоброжелателей, потому что он не разрешал устраивать драки офицерам и запрещал избивать солдат.

Нарастало недовольство Ромашовым и у начальства. Денег у подпоручика становилось все меньше. В буфете ему не давали в долг даже сигареты. Ромашов скучал, ему было одиноко, он осознал бессмысленность службы.

К концу апреля подпоручик получил от Шурочки записку, в которой та напоминала об именинах. Ромашов занял деньги у Рафальского, купил духи и пошел к Николаевым. Во время пикника подпоручик сидел около Александры и почувствовал необычное состояние, которое было сравнимо со сном. Рукой Ромашов иногда прикасался к руке Александры. Но они ни разу не посмотрели друг на друга.

После пикника подпоручик отправился в рощу. Александра следовала за ним и сообщила, что чувствовала к нему сегодня любовь, а перед этим он ей приснился. Ромашов стал признаваться в любви. Шурочка направилась обратно, объясняя это тем, что их могут хватиться. Во время возвращения она попросила подпоручика не приходить к ним больше, так как ее супруга доставали анонимками.

В середине мая командир корпуса совершал осмотр роты и остался недоволен. Лишь пятая рота заслужила похвалу.

Во время марша подпоручик почувствовал общее восхищение относительно себя и, замечтавшись, сбил строй. Вместо ожидаемого восторга его ожидал позор. К этому добавилось объяснение с Николаевым, который требовал прекратить посылать анонимки и не приходить к ним домой. Ромашов сказал, что знает, кто посылал анонимки, и пообещал не портить репутацию Александры.

Думая о произошедшем, подпоручик подошел к железной дороге и в темноте увидел солдата. Над этим солдатом в роте регулярно издевались. Он поинтересовался у солдата. Не собирался ли он покончить жизнь самоубийством. Солдат, рыдая, рассказал ему о своей горькой судьбе.

По сравнению с этими неприятностями собственные показались Ромашову пустяковыми.

С данного момента подпоручик поменял свое поведение. Он предпочитал уединение и избегал офицеров полка.

Это дало возможность Ромашову сконцентрироваться на собственных мыслях. Он все четче видел, что есть лишь три подобающих призвания. Это искусство, наука и физический труд.

В конце мая повесился солдат из роты Осадчего. После данного инцидента началась беспробудная пьянка. В собрании подпоручик застал Николаева. Они поссорились. Николаев замахнулся на подпоручика, а тот выплеснул ему в лицо содержимое своего стакана.

Назначили заседание суда чести. Николаев попросил подпоручика не говорить о его супруге и анонимках. Суд постановил, что происшествие невозможно завершить примирением.

Больше половины дня перед поединком подпоручик провел у Назанского. Тот доказывал ему, что не стоит стреляться. Жизнь неповторима и удивительна. Неужели Ромашов готов поставить на кон собственное существование?

Дома подпоручик обнаружил Александру. Она говорила о потраченных годах на устройство карьеры супруга. Если Ромашов ради нее не станет участвовать в поединке, то это покажется сомнительным и ее мужу, скорее всего, не разрешат сдавать экзамен. Поединок должен состояться, но никого не должны ранить. Николаев об этом знал и согласился с этим. Шурочка обняла Ромашова за шею и поцеловала в губы.

Шурочка ушла навсегда.

Во время дуэли Николаев ранил Ромашова в живот. Подпоручик умер через семь минут по причине внутреннего кровоизлияния.

Глава 1

Автор описывает нам события повести – начало XIX века, военный полк на границе России и Пруссии. Главный герой – 21-летний Юрий Ромашов, находящийся в офицерском звании, командует полуротой (15 человек) солдат.

В середине весны полку предстоит важный смотр: весь состав занят подготовкой к нему. На генеральную репетицию приезжает полковник Шульгович. Осматривая войска, он замечает в строю татарина, который не очень хорошо понимает свои обязанности. Полковник ругает его, но за солдата вступается Ромашов. Не ожидав такого от офицера, Шульгович объявляет наказание Юрию Алексеевичу – четверо суток домашнего ареста.

Глава 2

После успешного смотра, Ромашов, находясь среди сослуживцев, начинает замечать, что они его сторонятся. Главный герой, отторгаясь от коллектива, начинает гулять по окрестностям с мыслями о будущем поступлении в академию. А там – война, можно будет дойти и до передовой, стать героем.

Глава 3

Приходя домой, Юрий Ромашов, видит обстановку, которая его гнетёт и впадает в тоску. Мысли его приводят к Шурочке – жене офицера Николаева, его прямого товарища по службе, в которую он беззаветно влюблён. Но та лишь видит в нём друга семьи.

В это же время у Ромашова есть и другой женский объект на горизонте – Раиса Петерсон, также жена сослуживца. Она более открыта к главному герою – пишет ему письма, зовёт на свидания, но Ромашову она очень наскучила. Он не хочет её видеть, не читает письма, а вечером отправляется к Николаевым на ужин.

Глава 4

Ужин у Николаевых не складывается. Весь вечер Ромашов слышит мечты Шурочки о том, что скоро её муж сдаст экзамены в академию, а после они уедут из этой глуши в какое-то интересное место. Грустный Юрий Алексеевич не замечает, как в этой болтовне проходит время, а после, когда ему намекает на уход сама Шурочка – смущается и покидает их дом.

Глава 5

Вечер для Ромашова не заканчивается, он вспоминает о приятеле, офицере Назанском, к которому он и приходит. Тот пьёт и в порыве страсти рассказывает, что влюблён в женщину. Отказываясь называть её имя, он, тем не менее, показывает Ромашову письмо, в котором тот узнает знакомый почерк. Это пишет Шурочка.

Не сдержавшись, Ромашов намекает, что они влюблены в одну и ту же женщину. Неловкое молчание вечера переходит в расставание приятелей. Придя домой, Юрий Алексеевич обнаруживает гневную записку от Раисы, где та, возмущенная поведением офицера, угрожает ему, если он вздумает её бросить.

Глава 6

Домашний арест, назначенный полковником, начинает течь на следующее утро. Ромашов, сидя дома, размышляет о себе, о будущем. В середине дня к его окнам приходит Шурочка, что ставит его в неловкое положение. Он принимает пирожки, сопровождаемые приглашением на дружеский ужин.

Глава 7

После событий предыдущей главы Ромашова вызывают к полковнику Шульговичу. Тот не только не смягчает наказание, но и снова ругает Юрия Алексеевича за потерю дисциплины в своей полуроте.

После этого Шульгович отпускает офицера, который возвращается к себе домой. Там, ближе к вечеру, он садится за бумагу – третья повесть офицера Ромашова ещё в работе. Писательский талант офицера не замечен никем, он тщательно это скрывает.

Глава 8

Домашний арест не запрещает Ромашову посещать места сбора офицеров. Одним из таких мест является бал, куда офицерский состав части приходит в поисках пары для танцев. Ромашова назначают руководителем танцев – он у всех на виду, он командует балом. Внезапно он замечает Раису.

Глава 9

Наблюдая за танцем Раисы, Ромашов чувствует отвращение, подкатываемое к горлу. Раиса же, наоборот, не видя этого, подливает масла в огонь, ругая Ромашова за отсутствие симпатии к ней. Устав от этого, офицер признаётся, что не любит её и уходит. Всю ночь до утра он сидит в здании, где проводится бал, думает о своей жизни и тоскует.

Глава 10

Полк, в котором служит Ромашов, на следующее утро вновь выходит на занятия. Юрий Алексеевич видит, как один из офицеров намеревается применить к одному из солдат физическую силу, и останавливает его. В истеричных высказываниях он признаётся, что, идя в военные, он не ожидал увидеть такого, с чем он столкнулся.

Глава 11

Бесполезные уроки “словесности”, “уставов” продолжаются – Ромашов вновь и вновь видит эту неизменную ситуацию. Не видя другого выхода, Юрий Алексеевич берёт с собой своего приятеля Веткина и идёт с ним в кабак. Там он напивается настолько, что его товарищам приходится нести пьяного офицера домой.

Глава 12

Конец апреля. Ромашов, тоскуя по Шурочке, получает от неё записку с просьбой явиться на пикник. У офицера не оказывается денег, и он идёт к полковнику Рафальскому, чтобы занять их. Получив 10 рублей, Ромашов удаляется покупать подарок.

Глава 13

Купленные духи Юрий Алексеевич дарит Шурочке. У Николаевых суета – все гости помогают в сборах. Ромашов видит неподдельную антипатию у офицера Николаева. Все вместе они выезжают на природу.

Глава 14

Пикник позволяет Ромашову и Шурочке сблизиться – случай сталкивает их в роще. Девушка признаётся, что муж ей совсем не интересен, что её привлекает сам Ромашов. Но быть вместе с ним она не может, ведь он слаб и жалок в жизни.

Теперь Юрий Алексеевич не должен появляться у них дома, её мужу стали приходить письма, где пишется о связи Ромашова и Шурочки. Становится ясно, что это дело рук оскорблённой Раисы.

Глава 15

Новый смотр, к которому готовится полк, ещё больше изнуряет весь личный состав. Солдат ещё больше бьют, офицеры становятся всё злей и злей. Ромашов, не в силах это видеть, всё реже появляется на тренировках. Это не играет ему на руку.

В середине мая, когда проходит смотр, Ромашов сбивается с ритма, плохо понимает структуру строя. Его солдаты выбиваются из общей массы. Наказание следует незамедлительно, строгий выговор и неделя гаупвахты. Мысли о самоубийстве приходят офицеру всё чаще.

Глава 16

По возвращении домой, его подкарауливает Николаев, чтобы разъяснить ситуацию с письмами. Ромашов объясняет, что это слухи. Предлагает, чтобы в будущем не было поводов для них, не приходить к Николаевым совсем. На том и расходятся.

Глава 17

Ночью Ромашов не спит. Он обещает себе прекратить пить и уйти из войск. Ему опротивела компания офицеров. Но после окончания училища он должен служить три года.

Глава 18

Конец мая приносит плохие новости для всей части. Один из солдат совершает самоубийство. Все офицеры настолько потрясены, что даже Ромашов не выдерживает и начинает пить с ними.

Впервые в жизни он пьёт всю ночь, а под утро со всеми отправляется в публичный дом. Там, изрядно выпив ещё, компания устраивает погром и уезжает.

Глава 19

Приехав в место, где проводятся офицерские балы, компания начинает искать повод снова выпить. Ромашов замечает в толпе пьяного Николаева. Разговор между ними перерастает в драку.

Глава 20

Утром Ромашова вызывают для дачи объяснений по факту ночной драки. Вести об их ссоре разносятся по всему городу. Все ожидают дуэли, которая в то время была разрешена на государственном уровне. Суд обязывает обидчиков провести дуэль. Они могут отказаться от неё, но после обязаны подать в отставку.

Глава 21

В поисках помощи Ромашов приходит к Назанскому, его приятелю, рассказывает ему всё. Тот пытается его отговорить от дуэли, на что соглашается Ромашов. Его решимость подать в отставку непоколебима. Он не хочет, чтобы проливалась кровь.

Глава 22

Вернувшись домой, Ромашов находит у себя в комнате Шурочку. Она не только не убеждает его отказаться от дуэли, но и, наоборот, призывает к тому, чтобы дуэль состоялась. Она говорит, если Ромашов откажется, то на Николаева, её мужа, падёт пятно позора, что не даст ему в будущем поступить в академию.

Она убеждает Ромашова, что дуэль будет символической – кровь не будет пролита. Они лишь будут соблюдать формальности. Юрий Алексеевич соглашается.

Глава 23

В первый день лета, 1 июня, весь город собирается на дуэли. Всё начинается так, будто это обычная дуэль. Но Николаев нарушает уговор, он стреляет в Ромашова. От полученной раны Юрий Алексеевич позже умирает.

Поединок
А. И. Куприн

Поединок

Вернувшись с плаца, подпоручик Ромашов подумал: «Сегодня не пойду: нельзя каждый день надоедать людям». Ежедневно он просиживал у Николаевых до полуночи, но вечером следующею дня вновь шел в этот уютный дом.

«Тебе от барыни письма пришла», - доложил Гайнан, черемис, искренне привязанный к Ромашову. Письмо было от Раисы Александровны Петерсон, с которой они грязно и скучно (и уже довольно давно) обманывали её мужа. Приторный запах её духов и пошло-игривый тон письма вызвал нестерпимое отвращение. Через полчаса, стесняясь и досадуя на себя, он постучал к Николаевым. Владимир Ефимыч был занят. Вот уже два года подряд он проваливал экзамены в академию, и Александра Петровна, Шурочка, делала все, чтобы последний шанс (поступать дозволялось только до трех раз) не был упущен. Помогая мужу готовиться, Шурочка усвоила уже всю программу (не давалась только баллистика), Володя же продвигался очень медленно.

С Ромочкой (так она звала Ромашова) Шурочка принялась обсуждать газетную статью о недавно разрешенных в армии поединках. Она видит в них суровую для российских условий необходимость. Иначе не выведутся в офицерской среде шулера вроде Арчаковского или пьяницы вроде Назанского. Ромашов не был согласен зачислять в эту компанию Назанского, говорившего о том, что способность любить дается, как и талант, не каждому. Когда-то этого человека отвергла Шурочка, и муж её ненавидел поручика.

На этот раз Ромашов пробыл подле Шурочки, пока не заговорили, что пора спать.

На ближайшем же полковом балу Ромашов набрался храбрости сказать любовнице, что все кончено. Петерсониха поклялась отомстить. И вскоре Николаев стал получать анонимки с намеками на особые отношения подпоручика с его женой. Впрочем, недоброжелателей хватало и помимо нее. Ромашов не позволял драться унтерам и решительно возражал «дантистам» из числа офицеров, а капитану Сливе пообещал, что подаст на него рапорт, если тот позволит бить солдат.

В конце апреля Ромашов получил записку от Александры Петровны. Она напоминала об их общем дне именин (царица Александра и её верный рыцарь Георгий). Заняв денег у подполковника Рафальского, Ромашов купил духи и в пять часов был уже у Николаевых. Пикник получился шумный. Ромашов сидел рядом с Шурочкой, почти не слушал разглагольствования Осадчего, тосты и плоские шутки офицеров, испытывая странное состояние, похожее на сон. Его рука иногда касалась Шурочкиной руки, но ни он, ни она не глядели друг на друга. Николаев, похоже, был недоволен. После застолья Ромашов побрел в рощу. Сзади послышались шаги. Это шла Шурочка. Они сели на траву. «Я в вас влюблена сегодня», - призналась она. Ромочка привиделся ей во сне, и ей ужасно захотелось видеть его. Он стал целовать её платье: «Саша… Я люблю вас…» Она призналась, что её волнует его близость, но зачем он такой жалкий. У них общие мысли, желания, но она должна отказаться от него. Шурочка встала: пойдемте, нас хватятся. По дороге она вдруг попросила его не бывать больше у них: мужа осаждают анонимками.

Самое ужасное произошло во время церемониального марша. Ещё в начале смотра Ромашова будто подхватила какая-то радостная волна, он словно бы ощутил себя частицей некой грозной силы. И теперь, идя впереди своей полуроты, он чувствовал себя предметом общего восхищения. Крики сзади заставили его обернуться и побледнеть. Строй смешался - и именно из-за того, что он, подпоручик Ромашов, вознесясь в мечтах к поднебесью, все это время смещался от центра рядов к правому флангу. Вместо восторга на его долю пришелся публичный позор. К этому прибавилось объяснение с Николаевым, потребовавшим сделать все, чтобы прекратить поток анонимок, и ещё - не бывать у них в доме.

Перебирая в памяти случившееся, Ромашов незаметно дошагал до железнодорожного полотна и в темноте разглядел солдата Хлебникова, предмет издевательств и насмешек в роте. «Ты хотел убить себя?» - спросил он Хлебникова, и солдат, захлебываясь рыданиями, рассказал, что его бьют, смеются, взводный вымогает деньги, а где их взять. И учение ему не под силу: с детства мается грыжей.

Вынужденное отдаление от офицерского общества позволило сосредоточиться на своих мыслях и найти радость в самом процессе рождения мысли. Ромашов все яснее видел, что существует только три достойных призвания: , искусство и свободный физический труд.

В конце мая в роте Осадчего повесился солдат. После этого происшествия началось беспробудное пьянство. Сначала пили в собрании, потом двинулись к Шлейферше. Здесь-то и вспыхнул скандал. Бек-Агамалов бросился с шашкой на присутствующих («Все вон отсюда!»), а затем гнев его обратился на одну из барышень, обозвавшую его дураком. Ромашов перехватил кисть его руки: «Бек, ты не ударишь женщину, тебе всю жизнь будет стыдно».

Гульба в полку продолжалась. В собрании Ромашов застал Осадчего и Николаева. Последний сделал вид, что не заметил его. Вокруг пели. Когда наконец воцарилась тишина, Осадчий вдруг затянул панихиду по самоубийце, перемежая её грязными ругательствами. Ромашова охватило бешенство: «Не позволю! Молчите!» В ответ почему-то уже Николаев с исковерканным злобой лицом кричал ему: «Сами позорите полк! Вы и разные Назанские!» «А при чем же здесь Назанский?

Или у вас есть причины быть им недовольным?» Николаев замахнулся, но Ромашов успел выплеснуть ему в лицо остатки пива.

Накануне заседания офицерского суда чести Николаев попросил противника не упоминать имени его жены и анонимных писем. Как и следовало ожидать, суд определил, что ссора не может быть окончена примирением.

Ромашов провел большую часть дня перед поединком у Назанского, который убеждал его не стреляться. Жизнь - явление удивительное и неповторимое. Неужели он так привержен военному сословию, неужели верит в высший будто бы смысл армейского порядка так, что готов поставить на карту само свое существование?

Вечером у себя дома Ромашов застал Шурочку. Она стала говорить, что потратила годы, чтобы устроить карьеру мужа. Если Ромочка откажется ради любви к ней от поединка, то все равно в этом будет что-то сомнительное и Володю почти наверное не допустят до экзамена. Они непременно должны стреляться, но ни один из них не должен быть ранен. Муж знает и согласен. Прощаясь, она закинула руки ему за шею: «Мы не увидимся больше. Так не будем ничего бояться… Один раз… возьмем наше счастье…» - и прильнула горячими губами к его рту.

В официальном рапорте полковому командиру штабс-капитан Диц сообщал подробности между поручиком Николаевым и подпоручиком Ромашовым. Когда по команде противники пошли друг другу навстречу, поручик Николаев произведенным выстрелом ранил подпоручика в правую верхнюю часть живота, и тот через семь минут скончался от внутреннего кровоизлияния. К рапорту прилагались показания младшего врача г. Знойко.

/ / «Поединок»

Подпоручик Ромашов в расстроенных чувствах из-за выговора полковника Шульговича вернулся с плаца домой. Там он первым делом спросил у своего денщика Гайнана нет ли письма от Николаевых. Так как ни каких известий от них не было, подпоручик решает не ходить к ним вечером, так как ему было неудобно навещать их каждый день.

Гайнан сказал, что пришло письмо от Раисы Петерсон. Она была любовницей Ромашова. Письмо было пропитано терпким запахом духов. Огромное количество ошибок и пошлый тон письма вызвали у Ромашова отвращение. Подпоручик решает все же посетить Николаевых.

В это время Владимир Ефремович готовился к вступительным экзаменам в академию. Он уже дважды проваливал экзамен. Так как давалось всего три попытки, он предпочел учебники, а не общение с Ромашовым. Александра Петровна (Шурочка), супруга Владимира Ефремовича, помогала мужу в подготовке к экзамену. И даже сама неплохо овладела многими дисциплинами, в отличие от своего мужа. Трудно было только с баллистикой. Стоит отметить, что Ромашов был тайно влюблен в Шурочку. Возможно поэтому, он каждый день приходил в дом Николаевых.

Между Александрой Петровной и Ромашовым завязывается разговор о статье в газете про офицерские поединки. Шурочка считает правильным тот шаг, что офицерам были разрешены поединки друг с другом. В этом она видит способ покончить с пьянством, лицемерием в армии. В пример она приводит пьяницу Назанского и шулера Арчаковского. Ромашов не согласен, что Назанский относится к числу таких офицеров.

Ромашов покинул дом Николаевых, когда все начали готовится ко сну.

На следующем полковом балу подпоручик Ромашов решает разорвать отношения с Раисой Петерсон. Эта новость оказывается настоящей неожиданностью для женщины, и она клянется отомстить подпоручику. Так, в скором времени, Владимир Ефремович начал получать письма, в которых шла речь о связи Ромашова с его супругой. Однозначно сказать, что автором этих писем была бывшая любовница Ромашова было нельзя, ведь у подпоручика и так хватало врагов. К примеру, подпоручик не одобрял драки между унтерами, был против избиения солдат и даже грозился подать рапорт на капитана Сливу за не уставные отношения с подчиненными.

Кроме того, вышестоящее руководство также было недовольно подпоручиком. Ромашов впал в уныние от этой бессмысленной службы и одиночества.

В конце апреля подпоручик получил от Шурочки приглашение на день рождения. На занятые деньги Ромашов приобрел парфюм и отправился в дом Николаевых. Так получилось, что подпоручик и Александра Петровна просидели весь вечер рядом. Они не смотрели друг на друга. Ромашов был словно во сне. Он не слушал разговоров и шуток других офицеров.

После празднования подпоручик отправился в рощу. За ним отправилась Шурочка. Они присели на лужайку и признались друг другу в любви. Шурочка сказала, что у них много общего, но они не могут быть вместе. Через несколько минут они встали и пошли обратно. Александра Петровна попросила Ромашова больше не приходить в их дом, ведь муж постоянно получает анонимные письма в которых идет речь о их тайной связи.

В мае корпусный командир решил провести смотр войск. Опозорились все кроме роты капитана Стельковского. Особенно досталось Ромашову. Ведь он так увлекся строевым шагом, что не заметил, как его полурота смешалась и сдвинулась к правому краю. Вместо похвалы подпоручику достался публичный позор. Кроме того в это время состоялся неприятный разговор с поручиком Николаевым. Он был страшно недоволен анонимными письмами и попросил больше ни когда не приходить в его дом.

В таких расстроенных чувствах Ромашов бродил по городу, пока не вышел к железной дороге. В темноте он узнал солдата Хлебникова. Подпоручик догадался, что солдат собирается свести счеты с жизнью. Он спросил в чем дело, и Хлебников рассказал ему, что над ним издеваются в роте, бьют, забирают деньги. Ромашов обнял солдата и сказал, что нужно терпеть. В том момент подпоручику казалось, что его беды ни что по сравнению со страданиями солдата.

В конце весны произошло страшное событие - повесился солдат из роты Осадчего. Вся часть была на ушах. Началась пьянство. У Шлейферше случилось еще одно неприятное событие. Бек-Агамалов начал бросаться с шашкой на присутствующих. Позже он хотел разобраться с одной женщиной, но Ромашов остановил его.

Придя в собрание, подпоручик увидел там Осадчего и Николаева. Николаев сделал вид, что не видит Ромашова. Когда стихли песни, Осадчий затянул панихиду по повешенному солдату, постоянно перерывая ее скверными словами. Это взбесило Ромашова, и он начал кричать, чтобы все замолчали. В этот момент Николаев начал орать на подпоручика. Он замахнулся на Ромашова, но последний окатил его остатками пива.

Офицерский суд решил, что отношения между Николаевым и Ромашовым должны быть выяснены на поединке.

Назанский отговаривал Ромашова отказаться от поединка.

Позже Ромашов застает в своем доме Александру Петровну. Она просит его не отказываться от поединка, ведь тогда ее мужа не допустят к экзамену. Шурочка говорит, что стреляться нужно, но так чтобы не ранить друг друга, что ее муж согласен на такие условия. После она страстно целует подпоручика.

Позже из рапорта штабс-капитана Дица мы узнаем, что Ромашов был ранен выстрелом в верхнюю часть живота и умер через семь минут от кровопотери.